В феврале 2017-го иммиграционная политика в очередной раз стала одной из самых обсуждаемых тем. При этом в центре внимания мировой общественности оказываются самые различные персоны – от фермера Седрика Эрру, переправлявшего на своем автомобиле из Италии во Францию нелегальных мигрантов и совсем недавно представшего перед судом, до американского президента Дональда Трампа, подписавшего крайне спорный декрет, приостанавливающий прием беженцев и ограничивающий въезд в США граждан некоторых мусульманских государств.
Возникший в начале 2015 года миграционный кризис постепенно перестают называть чисто европейским, хотя ЕС, конечно же, по-прежнему остается тем, кто принимает на себя основной удар. Согласно данным Управления Верховного комиссара ООН по делам беженцев, сирийский конфликт вынудил более 11 млн. человек покинуть свои дома. Порядка 6 млн. из них остались на территории страны; около 4,8 млн. сейчас находятся в соседних с Сирией государствах; около 1 млн. – в Европе.
Чем дальше, тем больше становится заметным разделение западного общества на два лагеря, чье отношения к проблеме нелегальных мигрантов базируется на кардинально противоположных позициях. Впрочем, этот раскол наметился не вчера, однако сейчас ситуация усугубляется тем, что в нынешнем году как минимум в трех странах – в Германии, Франции и Нидерландах – пройдут выборы. И от их результата зависит дальнейший курс не только этих государств, но и всего ЕС – уж слишком серьезное влияние они имеют на всю европейскую политику.
Укрепление позиций
Миграционный кризис, по мнению политологов, больше всех сыграл на руку евроскептикам. Лидерами соцопросов все чаще становятся партии, которые еще недавно не только не рассматривались в качестве фаворитов на политической арене своих стран, но и вовсе не брались в расчет накануне тех же парламентских выборов. Теперь же категоричные, а порой провокационные высказывания представителей ультраправых объединений находят своих адресатов и приверженцев, и их ряды растут настолько быстро, что тревога Брюсселя не выглядит беспочвенной.
Яркое свидетельство тому – недавние президентские выборы в Австрии. Сенсацией стал уже сам факт победы в первом туре кандидата от «Австрийской партии свободы» – подобного в послевоенной истории страны просто не было, – и особенно в совокупности с тем, что кандидатов от основных австрийских партий в избирательном бюллетене второго тура не было вовсе. Норберт Хофер, проигравший действующему президенту Александру Ван дер Беллену всего несколько процентов голосов, никогда не скрывал, что является противником «европейского гостеприимства», а свою предвыборную программу строил под традиционным для АПС лозунгом «Австрия превыше всего!». К слову, австрийские политологи, как и многие их зарубежные коллеги, оказались практически единодушны в своей оценке событий – по их мнению, еще недавно сменявшие друг друга у руля социал-демократическая и народная партии потеряли поддержку избирателей прежде всего из-за своей миграционной политики.
И Австрия не единственный пример. Куда более показательной, пожалуй, будет нынешняя политическая ситуация во Франции – за два месяца до первого тура президентских выборов наибольшей популярностью пользуется Марин Ле Пен, возглавляющая самую известную националистическую партию страны. К слову, в 2014 году «Национальный фронт» уже продемонстрировал серьезность своих намерений, получив в Европарламенте 24 из 74 положенных Франции мест. Свою программу Ле Пен строит на таких китах, как антиглобализм, евроскептицизм и протекционизм. Политик считает, что система объединенной Европы «создана на заведомо пагубной идеологии глобализации», а потому ее необходимо разрушить и «создать свободную Европу, членами которой являются действительно суверенные государства». Марин Ле Пен ратует за отмену евро, возвращение национальной валюты и выход Франции из ЕС. А после «Брексита» все активнее настаивает на необходимости проведения плебисцита, на котором ее соотечественники смогли бы высказать свое мнение по данному вопросу. И есть все основания полагать, что референдума она сможет добиться даже в том случае, если не победит в гонке за президентское кресло.
Предвыборная программа основного конкурента Ле Пен, политика и бывшего инвестиционного банкира Эммануэля Макрона, еще не обнародована, так что пока политологи строят прогнозы, опираясь на его прежние заявления. И в настоящий момент они видят – или же просто хотят видеть – в нем основного претендента на роль главы государства. По крайней мере, пока большинство аналитиков убеждены: если Макрон пройдет во второй тур, то сможет победить Ле Пен с большим отрывом. Как можно заметить, выход во второй тур главы «Национального фронта» под сомнение никто не ставит. При этом взгляды политиков в вопросе иммиграционной политики расходятся кардинально. Эммануэля Макрона нередко называют французской Ангелой Меркель, а сам он не забывает подчеркнуть, что является еврофилом, евроатлантистом и сторонником политики открытых дверей. Вот только вряд ли сегодня кто-то посоветует ему строить свою предвыборную кампанию на подобных постулатах. Понимает это и сам Макрон, который, вероятнее всего, решит разыграть другую карту – несмотря на свою лояльность к нелегальным мигрантам, политик одновременно известен как сторонник жесткой борьбы с терроризмом, призывающий к увеличению финансирования спецслужб, армии и полиции. А еще – как противник открытой демонстрации любыми верующими своих религиозных чувств. В 2016 году Макрон создал прогрессивное движение под названием «Вперед», которое сам же объявил «ни правым, ни левым». Вот только, к сожалению, в современной европейской политике с поиском этой самой золотой середины в последнее время наблюдаются серьезные проблемы.
Смена курса
Ле Пен и Макрон, конечно же, не единственные кандидаты в предвыборной гонке накануне выборов президента Франции. Со счетов как минимум не стоит сбрасывать Франсуа Фийона, который еще в конце 2016 года считался фаворитом. Сейчас позиции бывшего премьер-министра, правда, подорваны скандалом, который разразился вокруг его супруги и его самого. Но здесь многое будет зависеть от вердикта Национальной финансовой прокуратуры, которая пока не смогла принять окончательное решение, заводить уголовное дело против политика или нет. Потому как в случае, если Франсуа все же окажется под следствием, баллотироваться на пост президента он не сможет. Сам Фийон называет происходящее тщательно спланированной кампанией против него, однако сделать с падением рейтинга ничего не может. За короткий срок политик с лидирующей позиции переместился на третье место, и его шансы на выход во второй тур сейчас под большим вопросом. И не исключено, что выдвинувшие его кандидатуру республиканцы, пока у них есть на это время, задумаются о замене.
На чем же строилась популярность Фийона у избирателей? По сути, именно на попытке поиска золотой середины, которая выражалась как в его отказе поддерживать и крайне правых, и крайне левых, так и в его умении изменять свою политическую позицию и взгляды в угоду большинству. С начала 2010-х Фийон выступает за еще большую экономическую интеграцию стран – членов ЕС и в особенности за сближение Франции и Германии. В отношении беженцев политик еще недавно декларировал достаточно жесткую позицию и заявлял, что его родная страна не может принять всех желающих, а потому стоит ввести ограничение на количество приезжих и квоты для определенных регионов мира. Но при этом Фийон мастерски балансировал на грани, оставаясь центристом, и умело не впадал в крайности, которые позволяла себе Ле Пен, утверждавшая, что нелегальным мигрантам вообще не место во Франции и что они «нарушили закон в ту самую минуту, как ступили на французскую землю».
Иммиграционная политика – это тот краеугольный камень, на основе которого европейские политики и партии в ближайшее время будут строить свои предвыборные программы. И поддерживаемый Макроном и Меркель принцип открытых дверей не выглядит выигрышным вариантом. В подтверждение этого можно вспомнить процесс по делу 37-летнего Седрика Эрру, обвиненного в оказании противозаконной помощи нелегальным мигрантам. В частности, речь шла о том, что мужчина помогал беженцам переправиться через франко-итальянскую границу, а после размещал их на своей ферме и в заброшенном санатории французской железнодорожной компании SNCF. Накануне судебного заседания неоднократно звучало мнение: этот процесс будет лучшим индикатором того, какого курса ныне придерживается государство. Дело в том, что еще в 2012 году во Франции был принят закон, согласно которому запрещено преследование людей, оказывающих гуманитарную помощь мигрантам. Однако суд Ниццы постановил, что в действиях Эрру прослеживаются политические мотивы, так что теперь ему придется заплатить штраф в размере 3 тыс. евро. Обвинение, к слову, настаивало на 8 месяцах лишения свободы.
Поиск решения
Выход на лидирующие позиции ультраправых партий игнорировать уже не приходится. А значит, поиск оптимального решения, которое одновременно и будет соответствовать настроениям избирателей, и поддержит основополагающие ценности гуманистического западного общества, и позволит сохранить ЕС хотя бы в его нынешних границах, становится первостепенной задачей Брюсселя. Заинтересованы в этом и действующие лидеры государств ЕС, особенно те, чья популярность серьезно пострадала за время миграционного кризиса. Не в последнюю очередь речь идет об Ангеле Меркель.
Парламентские выборы в Германии пройдут лишь в сентябре, однако подготовка к ним началась уже давно. И в этом нет ничего удивительного – тревожный звонок прозвучал еще осенью прошлого года, когда стало понятно, что на местных выборах в некоторых землях «Христианско-демократический союз» проиграл не только социал-демократам, но и достаточно молодой партии «Альтернатива для Германии», чьи взгляды относительно мигрантов кардинально расходятся со взглядами Меркель. Ситуация еще больше усугубилась после трагических событий в Берлине в декабре в 2016-го. Итог – в начале 2017-го почти 2/3 немцев высказали свое нежелание видеть Ангелу Меркель у власти. В случае Германии решающими являются именно парламентские, а не президентские выборы. Бундеспрезидент здесь избирается депутатами Федерального собрания и, по сути, выполняет представительские функции. К слову, его выборы прошли в Германии совсем недавно, 12 февраля – Йоахима Гаука, решившего не выдвигать свою кандидатуру на второй срок, на этом посту сменил Франк-Вальтер Штайнмайер, который для этого досрочно ушел с должности главы МИД.
Вот только разбираться с миграционным кризисом и проблемами, возникшими после прибытия в Германию огромного количества мигрантов из стран Северной Африки и Ближнего Востока, придется не Штайнмайеру, а по-прежнему госпоже Меркель, которая, оказавшись под огнем критики, как и многие другие европейские политики, была вынуждена внести коррективы в свою программу и изменить тональность высказываний. Сейчас канцлер настаивает на том, что люди, которые не имеют возможности получить статус беженца, должны сами покинуть Германию. С другой стороны, политик реально оценивает положение дел и понимает, что перспективы такого развития событий маловероятны. А значит, в самый короткий срок необходимо разработать действенный механизм депортации нелегальных мигрантов. Федеральное правительство, к слову, уже выделило 40 млн. евро, которые должны пойти на выплату компенсаций тем людям, которые добровольно согласятся вернуться на родину. Вот только желающих пока немного.
Так что проблемы безопасности и депортации нелегальных мигрантов остаются для Германии, как и для всего ЕС, одними из самых насущных. Они же вошли в число главных тем, которые Меркель обсуждала во время недавней встречи с премьер-министром Туниса Юсефом Шахедом. Во время этих переговоров канцлер подчеркнула свою новую позицию касательно пребывания нелегальных мигрантов на территории ФРГ: «Вне зависимости от того, являются ли они потенциальными преступниками или нет, люди, которые не получили вид на жительство в Германии, после того как их дело было рассмотрено в суде или Центральном бюро по миграции, должны быть депортированы в Тунис. И у нас есть договоренности об этом». По официальным данным, в конце 2016 года в Германии проживало почти полторы тысячи граждан Туниса, которым было отказано в предоставлении убежища. И только 116 из тех, кто не получил вид на жительство, вернулись домой.
Движение навстречу
В начале февраля главы государств и правительств Евросоюза собрались на Мальте, чтобы вместе обсудить три самых животрепещущих вопроса: выход Великобритании из ЕС; политику нового президента США; пути решения европейского миграционного кризиса. И в том, что касается последнего, политики были солидарны – стабилизация ситуации возможна исключительно в случае сотрудничества с властями стран Ближнего Востока и Африки. Например, с Ливией. Только за прошлый год через это государство в Италию из Африки прибыло более 180 тыс. человек; за последние 3 года – около 500 тыс. Средиземноморский маршрут был и остается одним из наиболее часто используемых искателями счастья на европейских берегах. При этом большинство из них отправляется в путь на деревянных или надувных лодках. Ливия, ставшая одним из главных перевалочных пунктов для беженцев, справиться с этой проблемой своими силами не может. Тем более что у государства хватает и других забот – после падения режима Каддафи страна, по сути, раскололась. Здесь не утихает гражданская война и внутреннее противостояние между различными группировками, оспаривающими власть. И все это усложняет попытку установить контроль над своими границами и способствует процветанию контрабандистской деятельности. Денег на управление лагерями, где содержатся беженцы, конечно же, не хватает.
Одним из решений мальтийского саммита стало выделение Ливии 200 млн. евро на улучшение пограничной и береговой охраны, а также на обеспечение достойных условий для приема мигрантов на своей территории. Вот только вопрос о том, кому же стоит передать эти деньги, все еще остается открытым – к сожалению, международно признанные власти Ливии не контролируют всю территорию страны. Тем более что накануне в Риме было подписано соглашение с ливийским Правительством национального согласия, которое базируется в Триполи. Согласно этому документу итальянские власти обещают оказать ливийцам финансовую поддержку, а также помочь в подготовке пограничников для охраны морских и сухопутных границ. Однако через несколько дней палата представителей – парламент, базирующийся в Тобруке – признала этот документ недействительным. Италия, правда, не теряет надежды найти способ для восстановления контроля над Средиземным морем. Риму уже удалось достигнуть определенных договоренностей с Тунисом, и власти надеются, что в ближайшее время им удастся подписать соглашения по противодействию терроризму и нелегальной миграции и с другими странами этого региона.
Европейские лидеры понимают, что одним им с миграционным кризисом не справиться. Скорого прекращения сирийского конфликта и процветания всего региона, к сожалению, тоже не предвидится. Возможности принять всех желающих у стран – членов ЕС нет. Но и идти по пути Дональда Трампа Брюссель отказывается. И на это тоже есть веские причины. «Когда вы видите все эти разрушения, вы действительно понимаете, что значит быть беженцем. Поэтому очень важно демонстрировать солидарность с этими людьми, а не отказывать им… Предоставлять им убежище, когда это возможно, а не выдворять их за пределы своих границ», – подчеркнул Верховный комиссар ООН по делам беженцев Филиппо Гранди, недавно побывавший в Алеппо.
Однако сегодня страны, столкнувшиеся с последствиями миграционного кризиса – хотят они того или нет, – вынуждены пересмотреть свою политику. Причем не только в вопросе приема беженцев, но и в вопросе защиты интересов собственных граждан. По мнению многих экспертов, основная причина усиления позиций евроскептиков и ультраправых проста – они обратились к страху людей, которые боятся не только за свои права, но и за свои жизни. Череда трагических событий заставила европейцев задуматься о том, насколько опасным может быть столкновение двух разных культур, мировоззрений, традиций. А это, в свою очередь, создало благодатную почву для идей, которые западное общество еще недавно воспринимать отказывалось.
Несколько лет назад европейский политик, сравнивший во всеуслышание ислам с нацизмом, не только не смог бы рассчитывать на поддержку электората на грядущих выборах, но и с очень высокой вероятностью получил бы обвинение «в подстрекательстве к дискриминации, насилию и ненависти к группе людей на основе их религиозных верований». Собственно, в 2014 году так и случилось с Марин Ле Пен, которой так и не забыли ее высказываний во время одного из митингов в 2010 году (несколько лет политик пряталась за своим депутатским иммунитетом в Европарламенте, однако в 2013-м комиссия Европарламента по юридическим вопросам проголосовала за лишение Ле Пен данного иммунитета). В 2015-м обвинения с Марин Ле Пен были сняты. В 2017-м Герт Вилдерс, приобретший широкую известность благодаря жесткой антиисламской риторике, в случае победы его «Партии свободы» на парламентских выборах обещает закрыть в Нидерландах все мечети и выдворить из страны всех беженцев: «Мы хотим, чтобы Нидерланды стали нашей страной. Мы хотим закрыть ее границы и оставить себе те деньги (а речь идет о миллиардах), которые мы раздаем иностранцам – для развития Африки, Брюсселю, Греции, искателям убежища в Нидерландах. Мы положим этому конец и отдадим деньги голландскому народу, жителям Нидерланд». И накануне голосования – выборы пройдут 15 марта – более 30% избирателей высказали готовность поддержать Вилдерса и «Партию свободы». На данный момент это самый высокий результат среди всех партий.
Что характерно, почти все евроскептики действуют по одному алгоритму – акцентируют внимание соотечественников на возросшей угрозе терроризма, на суммах, которые тратятся из государственного бюджета на прием и размещение беженцев, на совсем не радужных перспективах, которые ждут страну в том случае, если она сохранит членство в ЕС. Если раньше ультраправые в качестве примера приводили путь Швейцарии (к слову, совсем недавно жители этой страны на референдуме высказались за облегченную процедуру предоставления гражданства иммигрантам в третьем поколении – теперь право получения гражданства внуками иммигрантов будет закреплено в конституции), то сейчас их кумиром стала Великобритания, решившая покинуть ЕС.
Грядущие выборы в Нидерландах и во Франции окажут серьезное влияние на выбор дальнейшего курса почти всех европейских стран. От результатов этих голосований во многом будет зависеть и результат осенних парламентских выборов в Германии. И даже если и в этот раз крайне правым не удастся одержать безоговорочную победу, вопрос европейской иммиграционной политики все равно останется открытой. Искать золотую середину все равно придется, потому что, как не раз уже было отмечено, Европа не сможет остаться прежней, если откроет двери перед всеми желающими. Однако, отказав в помощи людям, над чьими жизнями нависла угроза, Европа тоже перестанет быть собой.
