Наши соотечественники выставили на гонку, которая проходила с 1 по 15 января, два экипажа. Говорят, что немногие дебютанты добираются до финиша. Но команде «МАЗ Спортавто» это удалось.
О трудностях этого похода, о надеждах, сбывшихся и несбывшихся, и о своих впечатлениях рассказывают участники ралли-рейда: штурманы Валерий Козловский и Павел Гаранин, механики (отец и сын) Дмитрий и Антон Запорощенко, а также пилот грузовика Александр Василевский.
– Чем грузовики для ралли отличаются от обычных?
– Валерий Козловский. У завода не было опыта создания машин специально для ралли-рейдов, и это была первая попытка собрать гоночный автомобиль. На практике вышло, что первый гоночный грузовик мало чем отличался от серийного автомобиля. Это уже потом, с учетом опыта прохождения гонки «Шелковый путь», были сделаны существенные доработки. В частности, мы поставили настоящие спортивные амортизаторы. Был доработан двигатель, каркас безопасности. А вот уже вторая машина – это шаг вперед. Там другая конструкция, еще более мощный двигатель. Правда, как раз она до финиша «Дакара» и не доехала. Но это не более чем стечение обстоятельств.
– Вы заговорили о «Шелковом пути». Это же была первая гонка команды?
– Валерий Козловский. Именно так. Но стоит немного отойти назад. Около двух лет назад новый директор «МАЗа» побывал на российском заводе «КАМАЗ». Посмотрел на их технологии и не обошел вниманием их спортивную команду. Директор дал указания создать машину и набрать команду. Обычно для этого требуется несколько лет, а у нас было всего полгода. Мы не стали изобретать колесо и взяли за основу серийный автомобиль. И вот в 2010 году у нас состоялась первая гонка – именно на «Шелковом пути». Машина была довольно «сырой», но ребята доехали до финиша.
– Поговорим о самой знаменательной гонке команды. Чем примечателен «Дакар» и почему туда стремятся?
– Валерий Козловский. Дакар – это самая престижная гонка из серии ралли-рейдов в мире. Это заветная мечта любого спортсмена автомобильного спорта. Все остальные соревнования – это просто ступеньки, которые подводят к самому высшему уровню.
– Как удалось доставить автомобили в Южную Америку?
– Валерий Козловский. Своим ходом, на прицепах, они шли во Францию, в город Гавр. Там находится порт, откуда организаторы сами доставляли машины в Аргентину. Наши автомобили плыли на пароме до Буэнос-Айреса около 35 дней. Мы же прилетели за несколько дней до начала гонки.
– А что еще входило в обязательства организаторов?
– Валерий Козловский. Они готовили трассу, там после каждого спецучастка предоставляли охраняемый бивак для ночлега, за которым следила полиция, жандармерия, какие-то войска. Естественно, нас кормили. Причем всегда ощущался колорит местной кухни.
– Сколько человек входило в белорусскую команду и сколько автомобилей понадобилось «МАЗ-Спортавто»?
– Валерий Козловский. В команде было 18 человек. Один – представитель руководства завода. Шесть человек – экипажи двух «боевых» автомобилей, а остальные – водители-механики или просто механики. Был у нас и переводчик-менеджер. По совместительству он помогал нашей технической команде, но основные его функции были скорее организаторские. Что касается техники, то у нас было 2 «боевых» автомобиля, 2 грузовые машины поддержки и один джип. Наши «технички» тянули за собой прицепы. Дело в том, что гоночные автомобили на гонку или из нее не едут своим ходом – они грузятся в эти самые прицепы. Автомобили специально отлажены и было бы неправильным их лишний раз нагружать.
Бояться – это нормально
– Расскажите про условия пилотирования.
– Александр Василевский. Было много трудностей. Рельеф менялся очень быстро: каменистые дороги, каньоны, песчаные холмы, большие дюны, степи. Стоит признаться, что с таким мы столкнулись впервые. Сложнее всего нам приходилось на песчаных дюнах.
– Валерий Козловский. Мы же их видели разве что по телевизору! Организаторы подробно инструктировали нас, всегда рассказывали, чего ожидать. Например, первые этапы проводились в Аргентине. Дорога, на первый взгляд, была довольно простой – грунт. Казалось бы, легкая трасса, можно выжимать из машины максимум. Однако организаторы прямым текстом сказали: «Гонка начнется позже. Здесь вам нужно просто проехать, так что не стоит набирать большие скорости». И их слова подкрепились пускай и печальным, но делом: в первый же день разбился аргентинский мотоциклист. И это была далеко не единственная авария в самом начале пути. Мы же первые участки старались ехать аккуратно. Потом, когда уже «вкатились» в гонку, начали позволять себе больше. Из-за отсутствия опыта мы на некоторых участках теряли время. По этой же причине происходили поломки.
– Павел Гаранин. Температура была 32–35 градусов. Доходило иногда и до 42 градусов – там же была середина лета! Но переносилось гораздо проще, чем, например, в Астрахани. Там температура ниже, но влажность куда больше.
– Валерий Козловский. В таких условиях хуже всего было тогда, когда машина садилась в песках и приходилось ее выкапывать. На членах экипажа было специальное белье и очень теплые несгораемые гоночные комбинезоны. Когда начинаешь переворачивать лопатой тонну песка, то можно почувствовать себя в настоящей печи.
– Вы упомянули чрезвычайные ситуации? Как часто они случались?
– Валерий Козловский. Каждый день! Были разбитые, сгоревшие автомобили и мотоциклы. Очень много техники так и оставалось в песках. Не было такого дня, чтобы все стартовавшие доехали до финиша вовремя. Бывали люди, которые добирались к концу этапа тогда, когда все остальные уже стартовали на следующий участок. Таких гонщиков штрафовали: им приписывали максимальное время, плюс дополнительные минуты за каждый час задержки. Санкции применялись даже за превышение скорости!
– Павел Гаранин. Максимум, который разрешался – 150 км/ч. Были участки, где можно было ехать всего 30 км/ч. Штраф за нарушение – дополнительное время или деньги. Сумма может доходить до нескольких тысяч евро. За безопасностью там очень следят – могут и с гонки снять. Это «Дакар» – просто здесь не бывает.
– Каков был ритм жизни на гонке?
– Валерий Козловский. У всех он был разным. Например, механики ранним-ранним утром снимались с ночлега, переезжали на место финиша следующего этапа. Пока гонщики не приехали, у них было время отдохнуть. По приезде боевых экипажей они принимались за свою работу: чинили наши гоночные машины.
Что касается гонщиков, то тут нет какого-то четкого графика. Иногда были очень поздние старты, и мы возвращались глубоко за полночь. Так что в интересах боевых экипажей было финишировать вовремя – чтобы было время отдохнуть.
– Вы говорили, что гонка проходила в тяжелых условиях. А становилось ли страшно, хотелось ли бросить все и уехать домой?
– Валерий Козловский. Конечно да. Когда было настолько экстремально, настолько страшно, каждый, наверное, про себя молился. Например, высоко в горах очень узкие дороги. Я даже подходил к организаторам и спрашивал, для кого эти трассы, потому что они явно создавались не для грузовиков – у нас машина шире, чем дорога. Там серпантин, мы даже не с первого раза могли повернуть.
Однажды мы заходили в узкое горное ущелье. Там основная опасность была уже не для гонщиков, а для автомобилей. Это больше походило на трассу для триала: дорога, заваленная камнями, песком. Там могли быть на первый взгляд неглубокие колеи, а встанешь в них – так по пояс под землю уйдешь.
Страшнее всего было спускаться с барханов. Представьте: вы карабкаетесь по стенке и переваливаете ее, а дальше спуск. Назвать его крутым – это не сказать ничего. И вот вы должны скатиться куда-то вниз. Бывало, что встречались небольшие трамплинчики. Машина входила в резонанс и начинала качаться. Чтобы удержать ее на ходу, нужно было прибавлять скорость. А куда уже газовать? И так душа еле в теле. Вот тогда было очень страшно.
– А как на «Дакаре» обстоят дела с взаимопомощью? Соперники подставят плечо в трудную минуту?
– Валерий Козловский. Гонщики помогают друг другу, хотя никаких обязательств нет – это просто закон спорта.
– Антон Запорощенко. У нас был случай: джип стоял по стекла в воде. Мы решили помочь ему и тоже застряли. Мимо нас проехало 3–4 грузовика, и только примерно пятый остановился и вытащил нас.
– Павел Гаранин. Все зависит от людей. На «Дакаре» вряд ли кто-то из лидеров остановился бы помочь – разве что если экипаж серьезно пострадал.
– Валерий Козловский. Не забывайте, у нас было 2 экипажа, нам было немного проще. Мы всегда старались идти в зоне видимости, чтобы в случае чего прийти на помощь.
– Какие у вас были амбиции на старте гонки?
– Валерий Козловский. У нас была задача финишировать. Мы не гнались за скоростью. Неоправданный риск приводит к проблемам с техникой, и ты просто не доезжаешь до финиша. Сказать честно, берегли где-то машину. Нельзя сказать, что мы ехали где-то расслабившись, мы выполняли поставленную задачу.
– А не было такого «мы сюда приехали, и сейчас всех здесь порвем»?
– Валерий Козловский. Нет, такого не было. Мы знаем свои силы, мы понимаем, что нам где-то не хватает опыта, каких-то нюансов мы не знаем. Поэтому ехали побороться, но без каких-то звездных амбиций.
– Когда гонка проходила в Африке, местные жители выстраивались вдоль дорог, чтобы поприветствовать ее участников и даже помогали, если что-то сломалось. Тут было такое же радушие?
– Дмитрий Запорощенко. Было, и, наверно, даже больше. Они на машинах, на мотоциклах подъезжали к трассе, выталкивали толпой.
– Валерий Козловский. Когда едешь, то возникает чувство, что это для них как представление. То есть местные жители приезжали с какими-то палатками, с какими-то навесами, устраивали себе легкий бивачок, привозили чай, кофе, шашлык, там кто-то с вином, кто-то с пивом. Приветствуют с флагами, с криками, транспарантами.
– Местные жители какие-то сувениры вам пытались вручить?
– Антон Запорощенко. Отобрать пытались…
– Валерий Козловский. Да, майки, кепки.
– Что привезли из Южной Америки?
– Валерий Козловский. Песок в ботинках (смеется). Стандартные вещи: магнитики друзьям на холодильник.
– Павел Гаранин. Чашку для чая матэ. Этот чай пили просто все, везде, на пляже, даже полицейские, как будто они помешанные. Целый день: высыпал одну заварку, засыпал другую, залил кипятком из термоса и пьет.
– Что вас удивило в Южной Америке?
– Валерий Козловский. Океан, никогда не видели океана. А тут за месяц целых два!
– Антон Запорощенко. Моя мечта исполнилась – увидеть горы со снежными вершинами. Я просто ехал, и у меня была эйфория. Иногда спал, а мы как раз к горам подъезжали, так меня будили.
– Валерий Козловский. Конечно, запомнились погодные условия. Берешь бутылку с водой, а там практически кипяток. А еще запомнилось, когда наступала ночь и песчаная буря начиналась. Думалось: а как мы будем до финиша доезжать? Потом вроде выскочили из зоны этой песчаной бури, а многие джипы, мотоциклисты не смогли выехать и все, было понятно, что они уже на ночь остаются там. И было и смешно, и жалко, когда мотоциклисты подбегали к нам, просили остановиться, просили бензина, воды. Естественно, выручали.
Главное – не уснуть
– Как вы расслаблялись?
– Валерий Козловский. Сном, когда получалось нормально поспать.
– А сколько в среднем спали?
– Валерий Козловский. Максимально 4 часа нормального сна. А минимально – может, час-полтора.
– То есть вы постоянно пребывали в сильном напряжении?
– Валерий Козловский. Это очень тяжелая гонка. Некоторое время лидировал чех Лапрайс. Но в какой-то момент он так устал на одном участке, что уступил место за рулем механику. Сначала в кабине уснул штурман, потом пилот, а за ним и механик. Машина ушла с трассы и разбилась.
– А вы что делали, чтобы не спать?
– Валерий Козловский. У нас в экипаже такой вот очень стойкий пилот – никогда не спит. Ну а механику было проще, он не отвечает за дорогу. Позволял себе подремать и штурман. Когда на дороге нет проблем или серьезных развязок, я говорил: «Саня, через столько-то километров толкнешь в бок. Через столько км повернешь, а еще через столько все-таки толкни». Как он держался, это фантастика!
– Как ваши близкие отреагировали, когда вы им объявили, что едете в Южную Америку?
– Валерий Козловский. Родные, конечно, переживали, потому что любой спорт – это опасно, а автоспорт – это экстрим. Но мы для того и тренировались. Они, наверно, и переживали, и все-таки гордились тем, что мы добились какой-то определенной цели в жизни – едем на «Дакар».
– Что будет с машинами, которые участвовали в «Дакаре»?
– Валерий Козловский. Для начала нам придется их восстановить. Попытаемся модернизировать, а уже в апреле отправимся на них в новую гонку.
Сейчас мы прорабатываем вопрос создания третьей гоночной машины. Это довольно длительный процесс. Например, если мы сегодня закажем двигатель, то увидим его не раньше, чем через полгода. Но это пока только в планах.
– Этот «Дакар» для вас был первым. Вы поучаствовали в гонке, посмотрели рельеф. На какое место рассчитываете в следующем году?
– Валерий Козловский. Для нас ставится задача подтягиваться и, по возможности, быть в десятке сильнейших. Говорить о пьедестале пока рановато: нужно больше тренироваться и дорабатывать технику. В отличие от конкурентов, наши возможности ограничены. Но это вовсе не значит, что не нужно стараться. Задача поставлена, и мы постараемся ее выполнить.
«Попасть на «Дакар» – это исполнение каких-то юношеских несбыточных мечтаний. Большая честь. И уж попав на гонку, хотелось ехать, доезжать, показывать какой-то результат».
Валерий Козловский
