Как сделался Вавилон ужасом между народами!
Пророк Иеремия
Когда Генрих Шлиман задумал искать Трою, опираясь на тексты Гомера, многие профессиональные ученые сочли его едва ли не сумасшедшим – как можно полагаться на легенды? Хотя к тому моменту уже были известны и другие прецеденты, когда сведения, почерпнутые из мифологических источников, оказывались совершенно достоверными. Так, для верующих на протяжении тысячелетий слово Библии было несомненной истиной, но эпоха Просвещения и развитие науки немало поспособствовали тому, что к сказанному в священной книге стали относиться с изрядной долей скепсиса. А в XIX веке обнаружилось, что на равнинах Палестины и Междуречья в одиночных холмах скрываются роскошные дворцы и величественные храмы, описанные еще в Ветхом Завете…
Крепость Саргона
Очень часто в основе великих открытий лежало дилетантское любопытство, а первыми археологами становились люди, от этой науки очень далекие. Один из них, Поль-Эмиль Ботта, для своего времени был человеком неординарным. Сын итальянского историка и политика, он обучался в Париже естественным наукам, совершил как натуралист кругосветное путешествие, а затем работал врачом и одновременно собирал зоологические и ботанические коллекции на Востоке – в Сенааре, Александрии и Йемене. Знание языков и умение находить общий язык с самыми разными людьми сделали его дипломатом и в переносном, и в буквальном смысле. В 1840 году он получил назначение французским консулом в Мосул.
Неуемный инстинкт коллекционера не оставлял его в покое, и свободное время Ботта проводил, разыскивая и скупая старинные вещицы – вплоть до черепков с непонятными письменами. Коллекция собиралась, а вот сведений, откуда брались артефакты, он у местных так и не добыл. Поэтому решил попробовать раскопать холм Куюнджик близ Мосула – было известно, что в этих местах располагалась библейская Ниневия. Но год усилий рабочих прошел впустую: находки были незначительными и сильно пострадали от времени. Неудивительно, что когда очередной араб поведал, что в его деревне неподалеку, опять же под холмом, находится множество вещей, которые могут заинтересовать француза, особого энтузиазма он не увидел. Но (чем фортуна не шутит) Ботта все же решил отправить нескольких своих людей в Хорсабад, как называлось это место. И уже через неделю из-под земли показались стены, покрытые надписями, рисунками, рельефами – все в манере, до тех пор невиданной европейцами. Перед исследователями постепенно открывался ассирийский город – практически первое вещественное доказательство существования цивилизации, столь же древней, как египетская, и совершенно оригинальной.
Был сделан вывод, что Ботта обнаружил Дур-Шаррукин, «Крепость Саргона», столицу царя Саргона II, правившего Ассирией в 722 – 705 годах до н.э., о котором в своих пророчествах упоминает пророк Исаия. Эта крепость в древности располагалась неподалеку от Ниневии и занимала около 3 км², имела 7 ворот и 157 сторожевых башен. Внутри стен размещался царский дворец, храмы богов и зиккурат – ступенчатая пирамида высотой 42 м. И повсюду были рельефы и скульптуры, среди которых наибольшее впечатление на археологов производили фигуры шеду – крылатых человекобыков или человекольвов, охранявших ворота.
Несмотря на активное противодействие местных жителей и османских властей, предполагавших, что европейцы охотятся за старинным золотом, Ботта продолжал раскопки 2 года, с 1842-го по 1844-й. Когда вести о находках (а их было множество, и они давали полное представление о жизни и истории крепости) достигли Европы, Франция направила в Хорсабад художника Эжена Фландена, чтобы запечатлеть все найденное, поскольку многие предметы были настолько хрупкими после 2,5 тысячелетия в земле, что буквально рассыпались в прах. В результате этого сотрудничества в 1849 – 1850 годах вышли 5 томов книги «Памятники Ниневии, открытые и описанные Ботта, измеренные и зарисованные Фланденом» – первый систематический труд по ассирийской археологии, созданный, по сути, кладоискателем и копателем.
В дальнейшей судьбе этого памятника есть моменты, общие для многих археологических находок во всем мире и особенно на Ближнем Востоке. Как это было принято в просвещенной Европе, найденные ценности считались законной добычей нашедшего – и уже Ботта ряд самых драгоценных и эффектных артефактов предназначал для парижских музеев. Лучшим путем был сочтен Тигр, по которому на плотах находки планировалось доставить к морю, а оттуда кораблем во Францию. К сожалению, первая партия безвозвратно погибла в реке, зато вторая стала основой для ассирийской коллекции Лувра. Американские археологи, проводившие раскопки в 1928 – 1935 годах, не поленились организовать доставку в Чикаго 40-тонной статуи шеду. А весной 2015-го пришло сообщение, что боевики ИГ разграбили большое количество ценностей и взорвали несколько памятников.
Тот самый Нимрод
В комиссии из 9 ученых, редактировавших и готовивших к изданию книгу Ботта в Париже, был один англичанин, который заслуживает отдельного упоминания, потому что от теоретических штудий он перешел к практическим поискам древних артефактов – и преуспел в этом, как немногие археологи.
Остин Генри Лэйард получил юридическое образование, но с молодости грезил Востоком. В отличие от многих, представления о нем, полученные из сказок «Тысяча и одной ночи», он решил проверить личными впечатлениями, поэтому сознательно учился обращаться с компасом и секстантом, знакомился с обычаями Ирака и Ирана и, конечно, учил язык и в 1839 году отправился в путешествие в Сирию, Малую Азию и Междуречье. И вот там его заинтересовала отнюдь не местная экзотика, а все те же холмы на «равнине, которую евреи и язычники считают колыбелью своего народа», и которые уже за 400 лет до н.э. хранили руины великих цивилизаций. Он писал: «Эти гигантские холмы в Ассирии произвели на меня более сильное впечатление, вызвали больше глубоких и серьезных размышлений, чем храмы Баальбека и театры Ионии». Однако банальная нехватка денег заставила его отказаться от намерений узнать, что же они скрывают, и лишь спустя 5 лет Лэйард вернулся в Нимруд – так называлось поселение у подножия одного из особенно масштабных холмов. Евреи звали это место Калах. И именно название, явно связанное с библейским Нимродом, оказало на выбор Лэйарда решающее воздействие.
Нимрод (мятежный, возмутительный) – правнук Ноя, строитель Ниневии и Вавилона. По преданию, отличался жестокостью и гордыней, при нем возводилась Вавилонская башня. В Книге Бытия о нем говорится: «…сей начал быть силен на земле… Царство его вначале составляли: Вавилон, Эрех, Аккад и Халне, в земле Сеннаар. Из сей земли вышел Ассур и построил Ниневию и Реховофир, Калах и Ресен между Ниневиею и Калахом; это город великий».
Раскопки, открывшие великолепные памятники и принесшие огромное количество сведений о древней Ассирии, начинались при самых неблагоприятных обстоятельствах. Во-первых, бюджет Лэйарда ограничивался 60 фунтами стерлингов. Во-вторых, в стране начались волнения из-за произвола алчного османского наместника, губернатора Мосула. Дороги были небезопасны, но англичанин умудрился не только добраться до места, но и свести приятельские отношения с главой одного из арабских племен, кочевавших поблизости, что одновременно дало ему и относительную безопасность, и наемных рабочих для раскопок.
Лэйарду повезло фантастически, хотя даже плана ведения работ у него не было: уже на второй день раскопок его рабочие, рывшие траншею в холме, наткнулись на остатки стен, украшенных богатым орнаментом, со следами пожара. Сомнений не оставалось – обнаружены остатки древнего дворца! А потом Лэйард поступил так, как никогда не сделал бы ученый: не заботясь о систематичности, он разделили своих людей на две группы, одну из которых отправил на другую сторону холма, где снова рабочие открыли старинную стену, покрытую рельефами и фризом с надписями. Это были остатки второго дворца, на рельефах которого оживали фигуры его жителей, батальные сцены с изображением боевых колесниц соседствовали с картинами охоты, а статуи царей – с обелисками и фигурами шеду, и все это приоткрывало завесу над теми, кто был описан в Библии как ближайшие соседи (и зачастую враги) древних иудеев. Сейчас в любом учебнике истории и в путеводителях по многим европейским и американским музеям можно увидеть эти изображения – а тогда они были абсолютно в новинку.
Калах, основанный в XIII веке до н.э., на протяжении четырех столетий ничем не выделялся среди многих городов Ассирии, пока царь Ашшурнацирапал II не сделал его своей столицей, а в 612 году до н.э. был разрушен. Именно благодаря столичному статусу город отличался богатым убранством. Среди найденных Лэйардом многочисленных барельефов и статуй один памятник вызывает особенный интерес. Черный обелиск, великолепно сохранившийся, был высечен из черного известняка (а любой камень являлся редкостью в Междуречьи) около 825 года до н.э. по приказу царя Салманасара II и установлен на центральной площади города. На четырех гранях этой относительно небольшой по высоте (198 см) стелы представлены 20 сцен, сопровождаемых клинописным текстом, на которых 5 правителей, подчинившихся ассирийскому царю, приносят дань и простираются перед ним ниц. На этом обелиске историки нашли первое упоминание персов; на его втором ярусе изображен царь Израиля Иегу (Ииуй), о жизни и 28-летнем правлении которого говорится в 4 книге Царств – это самое древнее изображение еврея в мировом искусстве. Сейчас Черный обелиск хранится в британском музее в Лондоне.
Как и Ботта, Лэйард не обошелся без эксцессов в отношениях с местным населением. История, в которую попал новоявленный археолог, выглядела как плутовская сказка из столь им любимой «Тысячи и одной ночи». Невежественным жителям этих мест (как и многим другим, к слову) была совсем не понятна ценность тех предметов старины, которые на протяжении тысячелетий валялись у них под ногами и которые с такими затратами сил и средств разыскивали европейцы. Ботта арабы подозревали в поисках золота, не миновал этой участи и Лэйард. Вначале покровительствовавший ему арабский вождь намекнул, что знает, что англичанин ищет в холме золото, и сам вождь не прочь бы принять в этом участие, но все стоит держать в секрете, потому как у паши-губернатора повсюду соглядатаи. И, как вскоре обнаружилось, они не зря ели свой хлеб: вскоре на раскопки явился посланник паши, турецкий капитан, и объявив, что власти в курсе того, что ищут в Хорсабаде, вручил археологу письменный запрет на дальнейшее ведение работ. Вся проделанная работа и те открытия, которые еще можно было совершить в Нимруде, оказались буквально на волоске от гибели. Лэйард помчался в Мосул, надеясь договориться с наместником. Тот принял его, однако объяснил свой запрет не произволом, а тем, что на холме находится старое арабское кладбище, и продолжать раскопки – значит осквернить могилы и вызвать гнев народа, чего паша совершенно не желал. Уговоры и посулы ни к чему не привели, и Лэйард вынужден был удалиться не солоно хлебавши. На месте он проверил – да, действительно, на холме были могильные камни. И только умение находить подход к разным людям дало ему возможность вскоре сделать еще одно открытие, на сей раз – того коварства, с которым жадный наместник хотел помешать раскопкам. Встретив капитана, доставившего послание паши, и разговорившись с ним, он узнал, что по приказу паши этот бравый солдат и его подчиненные по ночам перевозили и перетаскивали могильные плиты из ближайших поселений на холм. Так обнаружилось, каким образом готовилось «основание» для запрещения работ, а чуть позже, как в сказке, решению проблемы поспособствовало еще и падение власти наместника.
Методы Лэйарда при раскопках могут вызвать лишь ужас современных специалистов, но на долю этого человека выпало необыкновенное везение. Уже и Калаха-Нимруда хватило бы, чтобы обессмертить его имя в истории, но всего три года спустя, в 1849-м, он амбициозно начинает раскопки на Куюнджикском холме – и опять выигрывает. Холм, так и не покорившийся Ботта, Лэйарду открывает Ниневию – столицу и дворец Ашшурбанипала и, самое главное, царскую библиотеку – древнейшее книжное собрание и бесценный источник знаний о цивилизациях древнего Междуречья.
Многие найденные артефакты Лэйард отправил в Великобританию. А древний Калах, находящийся на территории современного Ирака, 5 марта 2015 года боевики ИГ разрушили с помощью тяжелой техники. Правительство Ирака не может пока оценить масштаб потерь. Слепки некоторых из дворцовых рельефов можно увидеть в Пушкинском музее в Москве.
Чудо света и «Великая Блудница»
Следующие 50 лет благодаря усилиям археологов, расшифровке обширной библиотеки Ашшурбанипала знания о цивилизациях Междуречья расширялись и дополнялись, а методы археологов совершенствовались. И внимание многих привлекал Вавилон – оказалось, что клинописные таблички только подтверждают написанное в Библии, а кроме того, сведения античных авторов. А поскольку для археологии очень важны письменные источники, неудивительно, что нашелся человек, решивший на практике проверить их правдивость. Звали его Роберт Иоганн Кольдевей, и в отличие от Ботта и Лэйарда он изучал историю искусств и архитектуру в Вене и Берлине, а отсутствие ученой степени с лихвой компенсировал огромным опытом полевого археолога (к моменту начала работ в Междуречье – практически 20-летним) в Средиземноморье, Малой Азии и на Ближнем Востоке.
Вавилон, открыть который для современников предстояло Кольдевею, – один из древнейших городов человечества. Небольшое поселение, основанное шумерами, уже во второй половине III тысячелетия до н.э. было провинциальным центром Аккадского царства, а с II тысячелетия до н.э. – уже столицей царства Вавилонского. Первый его расцвет историки относят ко времени царя Хаммурапи, правившего в 1793 – 1750 годах до н.э., о своде законов которого, дошедшем до нас на базальтовой стеле, наслышан каждый школьник. Затем на протяжении тысячелетия город переживал взлеты и падения, а с приходом к власти Набопалассара в 625 году до н.э. начался последний расцвет – а позднее закат Вавилона.
В 597 году вавилоняне под предводительством Навуходоноссора II, поскольку Иудея отказывается платить Вавилону дань, захватывают Иерусалим и уводят в плен несколько тысяч знатных иудеев – начинается Вавилонское пленение. В стране происходят выступления против захватчиков, и в 586 году, после длительной осады, сопровождавшейся голодом и эпидемиями, вавилоняне вновь завоевывают Иерусалим, а затем, после разграбления, разрушают Храм Соломона и сам город. Эти события нашли отражение в книге пророка Иеремии, а у побывавших в плену иудеев Вавилон оставил впечатление огромного и богатого города, но, поскольку населяли его враги, с ним изначально связывались отрицательные – безнравственный, алчный – смыслы, в дальнейшем, уже у христианских авторов трансформировавшиеся в образ «вавилонской блудницы». Иоанн Богослов писал: «Пал, пал Вавилон, город великий, потому что он яростным вином блуда своего напоил все народы».
В 539 году до н.э. Вавилон действительно пал под ударами персов царя Кира – по некоторым сведениям, они захватили его без боя, но следы пожаров и насильственных разрушений, найденные археологами, свидетельствуют об обратном. По свидетельству Аристотеля, город был столь огромен, что даже спустя 3 дня после взятия многие жители ничего о нем не знали. Почти сто лет спустя Геродот, побывавший там, был настолько впечатлен его грандиозным масштабом, что оставил детальное описание: «Он построен в виде четырехугольника, каждая из его сторон равна 120 стадиям (греческий стадий – 185 м). Вавилон был не только очень большим городом, но и самым красивым из всех городов, которые я знаю… А устроен он так прекрасно, как ни один известный нам город». Город окружал широкий ров, а кроме того, его защищало два ряда стен такой толщины, что на них могли свободно разъехаться две колесницы, запряженные четверками лошадей. Сторожевых башен на них насчитывалось несколько сотен. В городе было множество дворцов и храмов во главе с главным комплексом в честь бога Мардука – Эсагилой, на территории которого находилась башня «длиной и шириной в один стадий». А уже Александр Македонский нашел вместо башни груду кирпичей, по преданию, настолько его поразившую, что он приказал своим воинам разобрать ее, чтобы в дальнейшем восстановить удивительное сооружение.
Кольдевей не видел всего этого: за две с лишним тысячи лет все великолепие обратилось в прах, а перед исследователями лежали 4 холма из щебня – Джумджума, Каср, Бабил и Амран ибн Али. В 1897-м археолог совершил подготовительную поездку в Месопотамию. Уже тогда было понятно, что с точки зрения археологии под этими холмами находится «слоеный пирог» из городов разных эпох; также было понятно, что, поскольку обожженный кирпич начали использовать достаточно поздно, скорее всего, ученым откроется именно самый новый Вавилон, о котором осталось достаточно много свидетельств.
Так и оказалось. В 1899 году по инициативе Германского восточного общества началась самая масштабная и дорогостоящая на тот момент экспедиция – помимо квалифицированных специалистов, приглашенных по настоянию Кольдевея, было нанято порядка 200 местных рабочих, а из Германии была доставлена на корабле узкоколейная железная дорога, чтобы вывозить щебень. Кольдевей представлял, что работа предстоит огромная, ведь толщина слоя земли и щебня над руинами достигала 12 – 24 м. Раскопки шли 18 лет, и хотя ни кладов с золотом, ни новой богатой библиотеки Кольдевей не нашел (что послужило поводом для недоброжелателей счесть его неудачником), им были сделаны не менее ценные открытия.
Немецкая экспедиция показала, как выглядел Вавилон библейский – была уточнена планировка и размеры города, найдены основания дворцов Набопалассара и Навуходоноссора, остатки храмового комплекса Эсгилы и дорога процессий бога Мардука, покровителя города, вместе с великолепными воротами Иштар, украшенные рельефными изображениями быков и драконов. Благодаря Кольдевею теперь понятно, что Геродот ошибался в длине стен – всего по периметру они были около 8150 м, а не свыше 22 км, как представлялось отцу истории. А вот то, что крепость была четырехугольной в плане и стены стояли в два ряда, оказалось правдой, как и их впечатляющая ширина: перед наружной, почти 8-метровой стеной из обожженного кирпича был вырыт ров, а внутренняя стена толщиной 7 м, расположенная на расстоянии 12 м от внешней, была сложена из сырцовых кирпичей. В начале экспедиции ученый рассчитывал найти «по меньшей мере 37 000 обломков», но очень скоро счет пошел на сотни тысяч, если не на миллионы. А вот 100 тыс. обломков и целых кирпичей ворот Иштар были собраны в ящики и отправлены… в Берлин – там сейчас в Переднеазиатском музее можно видеть прекрасную реконструкцию этого великолепного памятника.
Среди находок Кольдевея две имеют особое значение. Одна из них – та самая Вавилонская башня, давшая городу имя. По преданию, после потопа люди говорили на одном языке, и в долине Сеннаар решили построить башню высотой до неба, чтобы «сделать себе имя», чем разгневали бога, который «смешал их язык» и рассеял по всей земле. Поэтому и город получил название Вавилон, что значит «смешение». Историки предполагали, что истоки предания о башне находятся в традиции, характерной для Месопотамии, – строительства ступенчатых пирамид – зиккуратов, на вершине которых находились храмы богов. И именно масштабы вавилонского зиккурта, Этеменанки, сближают его с библейской башней. Фундамент этого «храма краеугольного камня земли и неба», обнаруженный экспедицией, был поистине титаническим, особенно для сооружения из обожженного кирпича, и представлял собой четырехугольник со стороной 91,5 м. В древности на этом массивном первом ярусе возвышались еще 6 (Геродот считал, что 7), общей высотой также больше 90 м. В самом верхнем из них, облицованном глазурованным голубым кирпичом и покрытом золотом, находился храм Мардука, господствовавший над всем городом и видный путникам издалека. Недаром пленные иудеи сочли его символом человеческой заносчивости и гордыни!
Вторая находка относится к легендарным древним «Чудесам света». Наткнувшись в южной цитадели Навуходоноссора на сводчатые подвалы какого-то строения, построенные из камня, с тройным колодцем странной формы внутри, Кольдевей был немало озадачен. Перечитав все доступные античные источники, он пришел к выводу, что найденные руины – это знаменитые Висячие сады Семирамиды, здание, на террасах которого были разбиты сады, вода в которые передавалась хитрой системой подъемником (остатки ее и обнаружил Кольдевей). По одной из легенд, их простроила ассирийская царица Шаммурамат, по другой – необыкновенные сады приказал возвести Навуходоноссор для своей жены Амитис, скучавшей по своей зеленой родине Мидии. Именно на этих раскопках Кольдевей разработал несколько методик, активно используемых и современными археологами, в частности, техники раскопок и идентификации построек из сырцового кирпича. Сегодня некоторые археологи сомневаются, что были найдены именно висячие сады, опираясь на греческого историка Страбона, который утверждал, что они располагались непосредственно на берегу Евфрата, а не вдалеке от реки. Но так хотелось бы верить, что современный человек может прикоснуться к легенде!
Светлые и гармоничные античные храмы, колоссальные пирамиды Египта дают совершенно иное представление о древности, чем Междуречье. Хотя благодаря почти двумстам годам активных поисков в этих землях наши знания о древнейших цивилизациях, их культуре и взаимодействии друг с другом, да и о нас самих невероятно обогатились, ничто так не вызывает в памяти слова пророка, как руины древних городов в пустыне. «И прострет Он руку Свою – и уничтожит Ассур и обратит Ниневию в развалины… Вот, чем будет город торжествующий, живущий беспечно, говорящий в сердце своем: «я – и нет иного, кроме меня». Как он стал развалиною, логовищем для зверей!»
