К анализу версии Кагарлицкого и «Новой газеты» мы еще вернемся. Однако предварительно стоит бросить взгляд на общую картину боевых действий в Ичкерии, получивших название «Второй чеченской войны».
Интересно, что в самом ее начале ичкерийскому президенту Аслану Масхадову по неофициальным каналам было направлено предложение о… присоединении к федералам в борьбе с басаевскими боевиками.
В принципе, ничего невозможного в том, чтобы Масхадов принял его, не было. Басаев для президента Ичкерии – давний враг. Ни политически, ни идеологически, ни лично сойтись они не могли. Масхадов представлял собою тип «европеизированного» (точнее советизированного) чеченца, и ваххабитские симпатии Шамиля ему были глубоко чужды.
Однако Масхадов рассудил по-иному. Сложно сказать, какие мотивы преобладали в его решении. Быть может, президент полагал, что заключи он союз с Москвой, за ним никто в Ичкерии не пойдет. Быть может, не доверял даже своему ближайшему окружению и опасался заговора полевых командиров. А возможно, тайно рассчитывал, пользуясь новой войной, вновь разбить русских и тем самым укрепить свою шаткую власть.
Как бы то ни было но «неофициальное предложение» Масхадов не принял – он вводит военное положение и объявляет мобилизацию ветеранов Первой чеченской.
25 августа российская авиация наносит ракетно-бомбовый удар по Веденскому ущелью. Когда представители ЧРИ выдвигают официальный протест, командование вооруженных сил отвечает, что «оставляет за собой право наносить удары по базам боевиков на территории любого северокавказского региона, включая и Чечню».
А через несколько дней взрываются дома в Москве, Буйнакске и Волгодонске. На теракты Россия отвечает многочисленными авианалетами – 12 дней подряд Ичкерию беспрерывно бомбят.
Одновременно с ракетно-бомбовыми ударами на боевиков ведется политическая атака. Объявляется о необходимости «пересмотреть результаты Хасавюртских соглашений». Фактически Москва в одностороннем порядке аннулирует их.
Масхадов выжидает. Воевать с авиацией ему нечем. Он ждет сухопутного вторжения. Да и бомбежки горных аулов его мало волнуют. Более того, это ему только на руку – пусть чеченцы еще больше ненавидят русских, лишивших их дома…
Тем временем российская авиация разбомбила несколько электроподстанций, заводов нефтегазового комплекса, грозненский центр мобильной связи, телерадиопередающий центр, а также самолет АН-2. А пресс-служба российских ВВС заявила, что «авиация будет и впредь продолжать наносить удары по объектам, которые бандформирования могут использовать в своих интересах». Уже никто не скрывает, что это не спецоперация, а война.
Российская армия блокирует Чечню со стороны Дагестана, Ставропольского края, Северной Осетии и Ингушетии.
Тогда Масхадов пробует дернуть еще за одну ниточку. Он предлагает встретиться с Ельциным, но получает жесткий отказ: «Никаких встреч ради того, чтобы дать боевикам зализать раны, не будет». Теперь все. Только война и старый девиз джихада: Свобода или рай!
4 октября формируется три фронта: Западный (командующий Руслан Гелаев), восточный (командующий Шамиль Басаев) и центральный (командующий Магомед Хамбиев).
Масхадов обращается к духовенству Чечни. Он просит объявить России газават.
15 октября броневые колонны генерала Шаманова входят через границу с Ингушетией в Чечню. За один день федералы берут под контроль надтеречную Чечню. Ее сдают без боя. Тут сражаться некому. Все, кто живут севернее Терека, еще с первой войны поддерживают Москву.
Наземная операция продолжается. Русские форсируют Терек и идут к Грозному. По столице боевиков непрерывно наносит удары авиация. Колонны движутся к Гудермесу.
Гудермес неплохо укреплен. Здесь засели мощные отряды верховного муфтия Чечни Ахмада Кадырова и братьев Ямадаевых. Лобовой штурм может стоить дорого. Однако у российского командования есть надежда – вполне вероятно, штурма удастся избежать.
У верховного муфтия Чечни с ее президентом война. Кадыров отказался присоединиться к ваххабитам Басаеву и Хаттабу и объявил свои владения «зоной свободной от ваххабитов».
Когда федералы подошли к Гудермесу, Кадыров сдал город и весь Гудермесский район и вместе с Ямадаевыми присоединился к русским войскам.
История повторялась. Снова на стороне Москвы выступали чеченцы. Но на этот раз это были не чужаки из-за Терека. К русским примкнули бенойцы – древний вайнахский тейп из самого сердца Чечни.
Так же, как и Гудермес, без единого выстрела был занят Ачхой-Мартан. За короткое время были захвачены Аргун, Урус-Мартан и Ханкала. Теперь вся низинная Чечня занята. За боевиками остаются горы и Грозный.
Уже в который раз за последние несколько лет столица мятежной Ичкерии приготовилась к штурму…
9 ноября федералы начинают блокировать Грозный. В этот момент в городе находиться около 5000 боевиков. Не дожидаясь, пока кольцо замкнется, Масхадов переносит свою ставку из столицы в Шали в 20 км от Грозного. В городе появляются листовки. Командование федеральных сил предлагает всем желающим покинуть обреченную столицу через коридор безопасности.
14 декабря начинается штурм. Впереди рука об руку с федералами идут бойцы старого союзника Москвы Бислана Гантемирова. Начинаются тяжелые бои за Старопромысловский район города.
29 декабря колонна спецназа попадает в засаду в частном секторе. Как и в случае предыдущих неудач в Чечне, беда случилась из-за головотяпства. Командир бригады был отправлен в краткосрочный отпуск, а в его отсутствие заместитель решил выслужиться.
Операция шла без предварительной разведки и артподготовки. В результате колонна угодила в огненный мешок. Под шквальным огнем машины и люди шли вперед. В результате боя федералы потеряли 33 человека убитыми и 46 ранеными, ичкерийцам удалось уничтожить несколько танков и БМП.
17 января бои уже идут в центре Грозного. Боевиков пытаются вытеснить за Сунжу. Во время одной из контратак погибает генерал-майор Михаил Малофеев – старший командир на западном направлении. Общее число потерь федеральных сил по официальным данным достигло 500 человек, из которых 120 погибли. Около 2000 боевиков продолжают оставаться в городе. Но уже понятно – удержать Грозный им не удастся.
30 января из захваченного города уходит Шамиль Басаев. Он ведет своих людей прямо через минные поля. Позже по ходу следования басаевцев было обнаружено 250 трупов боевиков. Сам Шамиль подорвался на мине и потерял ступню ноги.
Охотники знают, что матерые лисы и волки, попав в капкан, предпочитают отгрызть защемленную лапу, но не попасться охотнику. Так поступил и Басаев…
В очередной раз ему удается ускользнуть от федералов…
Хамбиев (Ханбиев) Магомед Ильманович родился 10 ноября 1962 г. в селе Беной Ножай-Юртовского района Чечни. Окончил среднюю школу в Беное. В 1982–1984 гг. служил в рядах Советской армии, в группировке советских войск в ГДР. После возвращения из армии учился на историческом факультете Чечено-Ингушского государственного университета. Работал тренером по вольной борьбе. Кандидат в мастера спорта. Во время первой войны 1994–1996 гг. был командиром батальона имени Байсангура Беноевского. С 1996 г. Магомед Хамбиев – командующий Национальной гвардией Ичкерии. В том же году получил звание бригадного генерала. В 1998 году стал дивизионным генералом и занял пост министра обороны Ичкерии. Награжден всеми высшими орденами Ичкерии: Къоман Сий (Герой Нации), Турпал Сий (Богатырь Нации), Яхъ (Честь) и многими другими наградами.
Ямадаев Руслан (Халид) Бекмирзаевич Родился 10 декабря 1961 г. в Гудермесе Чечено-Ингушской АССР. Происходит из тейпа Беной, к которому относится Ахмад Кадыров. Братья Сулим, Джабраил, Иса и Бадрудин. Образование высшее. Работал строителем. В Первую чеченскую кампанию был полевым командиром.
Ямадаев Джабраил Бекмирзаевич родился 16 июня 1970 г. в городе Гудермес ЧИАССР. В 1986 г. окончил школу № 4 города Гудермеса. С 1988 по 1990 г. проходил срочную службу в рядах Советской Армии, в ракетных войсках Алтайского края. Во время Первой чеченской сражался на стороне боевиков.
Ямадаев Сулим Бекмирзаевич родился в 1973 г. в селе Беной Ножай-Юртовского района Чечено-Ингушской АССР. В 1992 г. Ямадаев уехал из Чечни в Москву и занялся бизнесом. Но в 1994 г. вернулся на родину – сразу после того, как первого чеченского президента генерала Джохара Дудаева поддержал самый старший из братьев – Руслан (Халид) Ямадаев. По слухам, некоторое время Cулим Ямадаев был начальником контрразведки у Хаттаба. Кроме того, недоброжелатели Ямадаева обвиняли его в том, что в ходе первой чеченской кампании он якобы занимался похищениями российских солдат.
По другим слухам, во время Первой чеченской в ходе штурма Грозного именно полевому командиру Ямадаеву удалось вывести из окруженного города отряд Шамиля Басаева. После этого Басаев назвал Ямадаева своим другом.
В июле 1999 г. братья Ямадаевы открыто поссорились с Басаевым. Шамиль не мог им простить ряд антиваххабитских выходок. Он потребовал от братьев извинений, выплаты 50 тыс. долларов и безоговорочной поддержки; в противном случае обещал войну. На это старший брат Руслан ответил: «Шамиль, мы не хотели войны с тобой, но если ты ее хочешь, то войну получишь».
ИМАМ ШАМИЛЬ
(продолжение)
После Гергебиля и Чоха все опять вернулось на круги своя.
Русские армии усиливали линии укреплений и вырубали леса (все чаще эти операции по уровню подготовки больше походили на военные экспедиции) – горцы же, в меру своих сил, им мешали. Экспедиции, отправлявшиеся Воронцовым в глубь Чечни и Дагестана, успеха не имели.
В окружении Шамиля тем временем строились далеко идущие планы.
Уже упоминавшийся экс-султан Даниял-Бек пытался сподвигнуть имама на создание мощной антирусской коалиции с Турцией и поддерживавшими ее Англией и Францией. Большая война против белого царя должна была закончиться созданием Великого Кавказского Имамата от Дона до Каспийского моря (на первых порах под протекторатом Турции). Себе Даниял-Бек скромно отводил роль главного советника правителя.
Шамиль внимательно выслушал султана и… отказал. Время для столь масштабных проектов еще не пришло. Имам предпочитал действовать способом, проверенным в Черкессии, – оказывать поддержку всем единоверцам, которые были готовы отпасть от царя.
В Кайтаге и Табасарне (недалеко от Дербента) ему вначале сопутствовал успех – посланец Шамиля Бук-Магомед занял несколько важных позиций, но вскоре был окружен царскими войсками, попал в плен и умер в темнице.
Отправленный отомстить обидчикам Хаджи-Мурад соединился с восставшими жителями Кайтага и двинулся на Табасарн. Однако вместо того, чтобы следовать согласованному с имамом плану, мюриды Хаджи-Мурада увлеклись разграблением дворянских усадеб, хозяева которых спешили укрыться за стенами Дербента.
В результате генералу Аргутинскому удалось предотвратить соединение сил Хаджи-Мурада с основными силами Шамиля и уже вскоре горцы были вынуждены поспешно отступить к границам Имамата.
Между имамом и его военачальником пробежала черная кошка. Шамиль обвинил Хаджи-Мурада в алчности и непокорности. Он лишил его звания наиба и даже вознамерился предать суду. Бывший соратник был заперт верными мюридами имама в ауле Батлаич, но отказывался сложить оружие – дело грозило закончиться крупной междоусобицей.
Подогреть неурядицы в лагере противника попытался генерал Аргутинский. Он отправил Хаджи-Мураду очень ласковое письмо, в котором превозносил его таланты военачальника и обещал ему любую помощь, если тот решится выступить против имама, или надежное убежище, если он предпочтет просто уйти из-под власти Шамиля.
Хаджи-Мурад от предложения генерала отказался, надеясь на примирение с имамом. Тот, однако, не пожелал вернуть бывшему соратнику расположение, и Хаджи-Мурад, фактически, оставался пленником в собственном доме.
Осенью 1851 года, когда ожидание своей судьбы стало для Хаджи-Мурада невыносимым, он решился на побег. Воронцов с Аргутинским, как и обещали, встретили его с распростертыми объятиями.
Воронцов даже просил царя оставить беглеца на Кавказе под свою личную ответственность, так как собирался использовать его в своей игре против Имама. После недолгих сомнений царь согласился…
Некоторое время беглый военачальник проживал в Тифлисе, где за ним был установлен неусыпный надзор царской охранки. Попытки Воронцова вовлечь его в борьбу с Шамилем успехом не увенчались.
А весной 1852 года Хаджи-Мурад снова решился на побег. Но на этот раз судьба отвернулась от него. Кавалеристы Аргутинского оказались более удачливы в преследовании, чем мюриды Шамиля. А так как сдаться бывший наиб не пожелал, то через несколько дней в Тифлис было доставлено его тело.
Голова знаменитого горца в последствии была переправлена в Петербург и после недолгого пребывания в коллекции хирурга Пирогова оказалась… экспонатом Кунсткамеры, в запасниках которой череп знаменитого полководца, воспетого Львом Толстым в известной повести «Хаджи Мурат», находится и по сей день.
