В 1994 году даже мало интересующимся политикой обывателям становится очевидно – в окружении Ельцина дуют новые ветры.
Особым влиянием начинает пользоваться знаменитая троица (ныне, за давностью лет, несколько подзабытая) – генерал Коржаков (шеф службы безопасности президента), Барсуков (начальник федеральной службы охраны) и первый вице-премьер Сосковец.
Сосковец – мастер аппаратных интриг. В свое время он успел побывать и министром металлургии СССР, и первым вице-премьером Казахстана.
Оказавшись в российском правительстве, первое время он играет на стороне Черномырдина против ельцинских вице-премьеров Шумейко и Лобова. Очень быстро становится правой рукой главы правительства и сосредотачивает в своих руках важнейшие рычаги управления экономикой. Сосковец курирует проблему неплатежей и вопросы военно-технического сотрудничества, инвестиционные проекты и выделение квот спецэкспортерам нефти. Влияние первого «вице-» очень велико.
Впрочем, первую скрипку в трио играет Александр Коржаков. Звезда телохранителя восходит на кремлевском небосклоне стремительно – летом 94-го эксперты ставят его на 7-е место по влиятельности в российской политике, в ноябре – на 4-е, в декабре – уже 3-е . Впереди – только Черномырдин и сам президент.
Но второе место ЧВСа давно под вопросом – Сосковец (при поддержке Коржакова) явно включается в борьбу за кресло главы правительства и… начинает круто обходить своего шефа.
11 октября наступает «черный вторник». Обвал российского рубля загоняет страну в глубокий экономический кризис. Думе не хватает буквально нескольких голосов, чтобы вынести Виктору Степановичу вотум недоверия. Переход премьерского поста к Сосковцу «осведомленные источники» считают почти решенным.
Черномырдин идет ва-банк. Он прямо просит Ельцина убрать Сосковца из правительства, но… получает отказ. В результате премьер почти выбывает из большой игры. Вынужденный стать сверхосторожным, он уходит в глухую оборону. В критический для Чечни момент влияние Черномырдина оказывается равным нулю. Он попросту не решается вмешаться в интригу, разворачивающуюся вокруг мятежной республики.
Но у Коржакова еще остаются более менее организованные соперники. Они не столь влиятельны, но кое-что пока могут. В условную фракцию «либералов» входят Сергей Филатов, глава президентской администрации, и вице-премьер Сергей Шахрай. «Силовую» поддержку этим аппаратчикам обеспечивают глава Федеральной службы контрразведки (нынешнее ФСБ) Сергей Степашин и его непосредственный подчиненный – начальник УФСК по г. Москва Евгений Савостьянов.
Особую группу в окружении Ельцина составляют Олег Лобов (секретарь Совета Безопасности), Павел Грачев (министр обороны) и Виктор Ерин (министр внутренних дел). Все они по долгу службы имеют самое прямое отношение к чеченскому узлу.
По прошествии многих лет каждый из них удивительным образом отрицает свою роль в развязывании войны.
В своих воспоминаниях Филатов и Шахрай утверждают – они якобы прямо заявили Автурханову: помощи от российской армии не жди, справляйся сам.
«Кто-то очень сильно завел президента, возмущаясь, почему такая страна не может справиться с маленькой Чечней?» – сокрушается бывший глава кремлевской администрации в одном из интервью.
Намек ясный. Кто может внушить президенту подобные мысли в обход ближайших помощников по администрации? Очевидно Коржаков.
Бравый лейб-охранник в долгу не остается: «Решение о вводе войск готовилось Администрацией Президента, в частности Филатовым, руководителем Администрации, и активное участие принимал в этом замдиректора ФСК — начальник УФСК по Москве и Московской области, бывший кандидат в президенты Евгений Савостьянов. Они подвигали Ельцина к этому».
«Теперь о так называемой «партии войны», к которой поспешили причислить меня и Сосковца. Мы оба были категорически против войны в Чечне. Как-то я случайно зашел в помещение и увидел, как Сосковец – сейчас я рассказываю об этом впервые – стоит на коленях перед Ельциным и умоляет не начинать войну с Чечней» – делился воспоминаниями Коржаков с корреспондентом «Комсомольской Правды».
Забавная картина. Первый вице-премьер стоит перед президентом на коленях…
«Голубем мира» был, оказывается, и министр обороны Грачев. В интервью «Симбирскому курьеру» он прямо так и сказал: «Я единственный выступил против на Совете Безопасности… потом меня поддержали Степашин и Ерин, что нецелесообразно начинать боевые действия в Чечне. Но Совет Безопасности принял другое решение».
В общем, если послушать всех вместе, то получится – против силовой операции были ВСЕ. И это приятно. Остается, правда, вопрос – почему же в таком случае она все-таки началась?
Забег «силовиков»
В мае 94-го благодаря вмешательству Коржакова и Сосковца в освобожденное Шахраем кресло министра по делам национальностей сажают Николая Егорова. Бывший краснодарский губернатор сразу занимает по отношению к Чечне самую жесткую позицию. По-своему, он прав – Чечня давно превратилась в раковую опухоль России. Отсюда идут наркотики, контрабанда, фальшивые авизовки… В Чечне, как в черном омуте, пропадают наемные киллеры и авантюристы. Будучи главой Кубани, Егоров знает обо всем не понаслышке. И он предлагает хоть что-то делать…
В противовес Егорову, предлагающему простые (силовые) решения, «либералы» начинают плести тонкую (как им кажется) сеть интриг. Именно они разыгрывают в Чечне карту «конструктивной оппозиции». Филатов обеспечивает Автурханова и Хаджиева «высочайшим разрешением» на свержение Дудаева, подчиненные Степашина из ФСК вербуют для чеченской оппозиции российских танкистов и финансируют операцию, а Шахрай тем временем забалтывает представителей Дудаева в бесконечных переговорах.
Но гладко было на бумаге… Все «тонкие» кабинетные построения Кремля были вдребезги разнесены дудаевскими ополченцами.
Между тем, Дудаев понимает – время терять нельзя. Позорное пленение российских танкистов Москва не простит. И дело не в особой любви Кремля к «солдатикам» (на них -то правителям белокаменной издревле было наплевать). Дело в самом обычном самолюбии. И в психологии – теперь, как никогда, Ельцина легко убедить в том, что пора применить силу. И сложных аргументов не потребуется. Достаточно будет прозрачно намекнуть: мол, вся страна и весь мир смеются – огромный российский медведь не может справиться с худым и облезлым чеченским волчонком. Показаться кому-то слабым Ельцин явно не захочет – ни в его это характере…
Кроме того, Дудаев подозревает – существует еще одна московская интрига.
Ему никак не дает покоя один очень странный факт – почему российские танкисты вошли в город без прикрытия? Это грубейшая военная ошибка. Чтобы разглядеть ее не надо быть ни стратегом, ни генералом – этому учит любой учебник, и это знает любой лейтенант и любой сержант. Но почему все же так случилось?
Были уверены в победе? Думали, что от Дудаева уже все разбежались? Пусть так. Но тогда зачем вообще потребовались танки и российские экипажи. Ведь это риск. Если думали, что здесь все сгнило, можно было просто высылать дружины Автурханова и Гантамирова – пусть бы принимали капитуляцию и поднимали власть, валявшуюся в грязи. Почему? Почему?.. Что-то здесь не сходилось.
Верные люди дали Дудаеву свою версию событий. По ней получалось – за операцию отвечало ФСК, то есть Степашин. Но на это ключевое ведомство (как-никак бывший КГБ, пусть даже и «раздербаненный») зарился Коржаков. В кресле директора ФСК он давно желал видеть своего человека, а Степашин таковым не являлся.
Вывод – необходимо свалить Степашина. Как? Подставить в чеченской операции. «Своих» людей у Коржакова хватало повсюду, в том числе и в ФСК. И им не составило труда направить операцию таким образом, чтобы она провалилась. Как конкретно это было сделано – неважно. Может быть, в последний момент чеченским отрядам, которые должны были прикрывать танки, неожиданно дали приказы двигаться иными маршрутами; может быть, в руководство отряда были внедрены «нужные люди».
Припоминал Дудаев и то, что в его штаб странным образом поступала весьма ценная информация – будто кто-то с той, российской стороны, незримо помогал ему.
В общем, версия получалась довольно правдоподобной. А что из нее следовало? Из нее следовало только одно – «вываляв» Степашина и ФСК в грязи, Коржаков докажет Ельцину – лучше него и его людей никто с Чечней не справится. Он убьет двух зайцев — избавится от Степашина, возьмет ФСК «под себя» и втащит Ельцина в «большую войну». А она выгодна Коржакову, как и всем силовикам – во время войны их политическое значение может подняться до небес.
Дудаев взвешивал все «за» и «против». Фактов о том, что танкистов подставил Коржаков у него не было – так, домыслы (хотя и довольно стройные). Но даже если он тут не причем – разве он не воспользуется этим провалом ФСК?
Ситуация явно складывалась не в пользу Дудаева. В Москве начиналось соревнование силовиков, кто круче и эффектнее решит проблему Чечни. А эффектно решить ее можно было лишь одним способом… И способ этот никак не устраивал Дудаева.
Чеченский президент решает играть на опережение. Он задействует все каналы для того, чтобы добиться главного – личной встречи с Ельциным. Но «доступ к телу» практически закрыт. У тех, кто не желает допустить этой встречи, аргументов довольно. Дудаев не раз и не два обманывал Москву. Встреча с ним – свидетельство слабости. А на Кавказе слабость не прощают. Покажемся слабыми – так не только Чечня и весь Кавказ от нас разбежится.
Кроме того, кто такой Дудаев? Разве он контролирует Чечню? Разве он может что-то обещать? Ведь пол-республики его в ус не дуют…
Все это было правдой. И возразить на это было трудно.
Ельцин решительно отвергает даже теоретическую возможность встречи.
К концу ноября ситуация достигает точки кипения. 29 ноября Ельцин собирает заседание Совбеза. Проект указа «О мероприятиях по восстановлению конституционной законности и правопорядка на территории Чеченской Республики» подготовлен заранее. Все вроде бы ясно. Сомнений нет. Единственный выход – применить силу.
Министры обороны и внутренних дел в бой не рвутся, но… положение обязывает. Грачев понимает – если он сейчас начнет возражать и жаловаться на слабость, то тут же возникнет вопрос – а зачем нам такой министр обороны?
Грачев знает неписаные правила – держаться надо орлом и молодцом. И если что –врать лихо. А там разберемся…Примерно так он и поступает.
«Достаточно одного воздушно-десантного полка на пару часов» – бравирует десантник Грачев.
Позже будут утверждать, что, идя на заседание Совбеза, Грачев прихватил с собой аналитическую записку Генштаба, утверждавшую – Россия к войне в Чечне не готова!
Может оно и так. А может, нет. Правды не знает никто, кроме самого Грачева. Но факт остается фактом – зачитывать эту записку Грачев не стал.
Драматическое решение принимают буднично, почти автоматически. «Против» голосует только министр юстиции Калмыков, которому из-за своих протестов суждено уйти в отставку.
30 ноября и 1 декабря по Грозному наносят два авиаудара. По сообщениям чеченских ПВО один из атаковавших столицу республики самолетов сбит.
Похоже, камень скатился с горы и шумно ринулся вниз. И остановить его уже никто и ничто не может. Но…
Совершенно неожиданно в ситуацию вмешиваются депутаты Госдумы. 8 декабря им удается достичь почти сенсационной договоренности – 12 декабря начнутся мирные переговоры между правительством Дудаева и представителями чеченской оппозиции. В трехсторонних переговорах должны были принять участие представители федеральных властей, официального Грозного и чеченской оппозиции.
В кулуарах бродит информация – Грачев тайно летал встречаться с Дудаевым. И вроде бы два генерала поладили…
Грачев предлагает Дудаеву «татарский вариант» – полная вольница, но формально Чечня остается в составе России. Плюс никакой отдельной армии. Своя милиция? Пожалуйста…
В то, что Грачев искренне не желал войны, можно поверить. Лишних амбиций у него никогда не было (именно поэтому Ельцин как-то назвал его «лучшим министром обороны»). А потому возможная слава усмирителя горцев его не манила (в отличие от других силовиков). Но главное – Грачев лучше, чем все остальные знал (вернее, чувствовал) реальное состояние умирающей российской армии. Знал, но вслух сказать об этом смертельно боялся.
Переговоры Грачева и инициатива депутатов могли похоронить планы «ястребов».
Могли, но не похоронили – за день до мирной трехсторонней встречи, русские танки пересекли границу Чечни.
Интересно, что даже премьер обо всем узнал в самый последний момент.
Вспоминает Александр Яковлев, знаменитый «прораб перестройки», а в то время руководитель телекомпании «Останкино»:
«В день перед началом войны меня срочно вызвал Черномырдин. У него уже сидели Сергей Шахрай, Виталий Игнатенко и Олег Попцов. Черномырдин сказал, что принято решение навести порядок в Чечне. Грозный будет окружен двумя или тремя кольцами наших вооруженных сил. Когда он обо всем этом рассказал, первым вспылил Попцов. Какие три кольца? О чем вы говорите? Это же война! Черномырдину ответить было нечего, да он и не пытался отвечать. Повторил, что решение принято Советом Безопасности и Президентом.
— Мы просим средства массовой информации помочь руководству страны.
— Но как помочь? — спрашивал Попцов (председатель всероссийской телерадиокомпании – прим. ред.). — Что мы можем тут сделать? Мы обязаны давать объективную информацию о том, как будут развиваться события, что там будет происходить.
Короче говоря, расстались мы, ни о чем не договорившись. Я задержался у Черномырдина. Спросил его:
— Виктор Степанович, что происходит? Вы все там взвесили?
— Откуда я знаю. Я сам об этом узнал три дня назад».
Обратите внимание – глава правительства узнал о готовящейся войне за три дня (!!!) до ее начала. Впрочем, иначе и быть не могло. Экстренное решение о начале боевых действий было принято сразу же, после заявления о предстоящих мирных переговорах.
Утром 11 декабря 1994 года три группы российских войск с Моздокского, Владикавказского и Кизлярского направлений входили в Чечню…
Тот, кто хорошо учил историю, должен был вспомнить – нечто подобное Россия уже проходила. Полтора века назад…
Но генералы и политики редко интересуются историей. В ту пору все были заняты другим – новый 1995 год планировалось встречать в Грозном…
Имам Шамиль
Получив «добро» императора Головин приступил к подготовке новой экспедиции. Необходимы были войска и припасы, получить которые от местных жителей генерал не надеялся. Горцы постоянно тревожили армейские обозы, угоняли коней, местные проводники нередко заводили солдат в совсем дикие места, откуда выбраться было невозможно.
Были и другие беды. Несмотря на то, что еще в 1830 году предшественник Головина Паскевич приказал организовать в горах самую тщательную разведку, особых успехов не наблюдалось. Местные источники были ненадежны, русским же в горах не доверяли, а пробраться в твердыню Шамиля лазутчикам и вовсе было невозможно.
Наиболее ценные сведения поставляли русские военнопленные, которых периодически выкупали или выменивали у горцев. Одна из записок таких добровольных помощников, неоднократно переписанная, дошла до самых верхов армейского командования и расценивалась как документ величайшей ценности, важности и секретности.
В отличие от Головина, Шамиль не испытывал недостатка в данных разведки. Местное население с удовольствием сообщало ему о малейших изменениях в царских войсках, а устроенная имамом эстафетная «летучая почта» быстро доводила до его наибов новые приказы.
О намерениях Головина Шамиль узнал заранее и успел приготовиться к нападению.
Головин планировал захватить столицу Имамата Ахульго и утвердиться на реке Андийское Койсу. Оттуда, после возведения новой линии укреплений, можно было легко контролировать горный Дагестан.
Войска были разделены на две части. Сам Головин направился усмирять жителей Южного Дагестана и строить там крепости. Отряд, которому было поручено захватить столицу Шамиля, возглавил генерал-лейтенант Граббе. В его распоряжение передавались 8 тысяч штыков регулярной армии, 22 орудия и почти 3 тысячи так называемой горской милиции. С этими силами Граббе 9 мая 1839 года выступил в направлении Ахульго.
Путь был нелегким. На протяжении всего марша армии приходилось преодолевать завалы и разрушенные мосты, отбивать постоянные нападения и брать штурмом непокорные аулы.
Дорогу к Ахульго преграждал отряд одного из наибов Шамиля – Ташов-Гаджи. Он даже успел возвести укрепления у села Мискит, откуда мог легко ударить в тыл Граббе, если бы генерал решил игнорировать эту угрозу.
В завязавшемся бою русские взяли верх, заставив наиба отступить, но при этом сами понесли немалые потери. Самое главное, отряд утратил обоз. Двигаться без него далее было невозможно – так что пришлось возвращаться в крепость Внезапную.
Вторая попытка была предпринята 21 мая. На высотах у села Бурунтай Граббе вновь разбил горцев, но захватил… лишь разрушенное пепелище!
Местное население при приближении русских уходило в горы, оставляя им только заброшенные и сожженные аулы. Ни фуража, ни припасов, ни пленных…
Следующая схватка произошла в ауле Аргвани. Здесь русских ждал сам Шамиль. Штурм укреплений, сооруженных с соблюдением всех требований современного инженерного искусства и особенностей местности, стоил отряду Граббе большой крови. Несколько атак было отбито, битва продолжалась до глубокой ночи. Войска Шамиля в полном порядке спокойно отошли в Ахульго.
До столицы Имамата Граббе добрался лишь 12 июня. Перед глазами осаждающих высилась почти неприступная крепость. «Легче снять месяц с неба, чем полумесяц с минарета Ахульго», – утверждали очевидцы. Крепость располагалась на скалистом «полуострове», окаймленном глубокими ущельями. Здесь была устроена многоярусная система обороны, включавшая боевые башни, орудийные расчеты, подземные жилища и ходы, крытые траншеи, окопы, завалы. На самом высоком месте стояла Сурхаева башня, прикрывавшая все подступы. Лишь узкий перешеек соединял Ахульго с соседними горами, но и он находился под контролем Шамиля. По этому перешейку перебрасывались в Ахульго подкрепления и оружие. Гарнизон Ахульго состоял из пяти тысяч горцев.
С тыла осаждающим угрожали ополчения местных жителей. Наученный горьким опытом, Граббе развернул против них свою артиллерию и за 2 дня кое-как рассеял свирепых наибов.
Целую неделю русские бомбардировали Сурхаеву башню. И лишь когда погиб последний ее защитник, Граббе пошел в атаку. Тремя колонами царские войска устремились к Ахульго, но в результате кровавого штурма, унесшего не меньше тысячи жизней, вновь были отбиты…
Пришлось приступать к правильной осаде. Для полной блокады цитадели понадобилось перебросить под команду Граббе часть отряда Головина. Казалось, что вскоре все жестокие потери русской армии наконец-то окупятся – Ахульго будет взят и с Шамилем будет покончено.
Но сам имам думал иначе…
