Дудаев не успел дождаться возвращения Басаева из Афганистана – решительные события развернулись раньше. Боевики Лабазанова (к тому времени уже получившего прозвище «чеченского Робина Гуда») и присоединившиеся к ним люди Гантамирова начали решительное наступление на слабеющего ичкерийского президента.
10 июня 1994 года Лабазанов проводит захват телестудии и… вместо объявления о свержении Дудаева требует собрать круглый стол (!), чтобы решить все проблемы Чечни «мирным путем».
Сложно сказать, что именно побудило Лабазанова действовать таким образом – то ли он был не до конца уверен в своих силах, то ли, наоборот, резко их переоценивал (полагая, что Дудаев никуда от него денется). Как бы то ни было, именно эта временная проволочка погубит Лабазанова.
Дудаев делает обычный двухходовый маневр – он обещает выполнить требования «Робина Гуда», но в то же самое время подтягивает верные отряды для нанесения неожиданного удара по мятежникам.
На помощь Дудаеву приходит наш старый знакомец по Абхазии Руслан Гелаев (любивший поиграть в футбол отрезанными головами грузинских военнопленных). В отличие от склонного к куражу и бахвальству Лабазанова, Гелаев мрачен и немногословен. Он оперативно собирает свой отряд – гелаевцы дисциплинированны, сосредоточены и неплохо вооружены. Вскоре им удается блокировать дома, в которых шумно гуляют «лабазановцы» (уже считавшие себя победителями) – только чудом «чеченскому Робину Гуду» удается ускользнуть из Грозного в Аргун.
Следующим ударом Гелаев вышибает из Грозного отряд Гантамирова. Последний, отступив из столицы, оседает в Урус-Мартане. Страна окончательно делится между «полевыми командирами». Но выкурить Дудавева из столицы пока не удается никому.
Москва, между тем, с интересом наблюдает за чеченскими событиями. Но… благоразумно не вмешивается. Ельцин заявляет: «В республике идет процесс, который мы приветствуем, чеченский вопрос пусть решают сами чеченцы».
Это не случайно. В Кремле отлично знают: если Россия открыто вмешается, чеченцы вмиг позабудут о собственных распрях. В докладных записках цитируют слова Лабазанова: «Любой чеченец, который зарезал бы Джохара при встрече, забудет о вражде и пойдет защищать свой дом, свою улицу, если Россия введет войска в Чечню».
Между тем, вся Россия видит – бандитская Ичкерия становится (вернее, уже стала) смертельной опухолью страны. Из Чечни вызывают киллеров для внутрироссийских разборок. «Погастролировав» в России, убийцы в мгновение ока теряются на просторах никем не контролируемой Чечни. Ичкерия становится настоящим криминальным омутом – здесь может легко скрыться любой бандит и аферист, здесь надежно окапываются наркоторговцы, контрабандисты и нелегальные торговцы оружием. Граница с Ичкерией фактически прозрачна – и дудаевская вольница отравляет бандитским ядом всю страну (которую и без этого постоянно сотрясают уголовные «стрелки», «разборки» и проч.).
Но не это в первую очередь волнует Кремль. Неожиданно в Чечне появляется человек, которого Ельцин ненавидит (и все еще опасается) больше, чем всех дудаевских бандитов вместе взятых. В Чечне появляется Руслан Хасбулатов.
Прибытие на родину бывшего главного политического противника Ельцина (из Лефортово Хасбулатов освобожден по амнистии, объявленной Госдумой) ставит ситуацию с ног на голову. Растеряны все – Дудаев, потому что чувствует, что в Чечне появляется новый национальный вождь; лидеры чеченской оппозиции, потому что знают, что при Хасбулатове им придется отойти в тень; Ельцин и его приближенные, потому что боятся – если бывшему спикеру Верховного Совета удастся мирно вернуть Чечню в Россию, его популярность по всей стране может взлететь до небес.
Хасбулатов разворачивает бурную и успешную деятельность. Он встречается с людьми, с полевыми командирами, муллами, старейшинами. Без единого выстрела он объединяет вокруг себя тысячи, десятки тысяч сторонников. Его успех пугает Дудаева и… Кремль.
Ельцинское окружение не желает отдавать победу Хасбулатову. Помешать ему можно одним способом – перехватить инициативу и самим вернуть Чечню в Россию. Но у Кремля нет хасбулатовского авторитета…
Зато у него есть деньги и оружие. Отдаются секретные распоряжения о начале тайного вооружения промосковского ополчения Автурханова в Надтеречном районе Чечни.
В лагерь оппозиционеров со складов Северо-Кавказского военного округа РФ рекой потекло оружие. Автомат в Надтеречном районе стоит в два раза дешевле, чем в «бандитском» Грозном, – всего 300 долларов. Купить его можно на каждом углу. Еще в августе автурхановский Временный Совет заявил о приобретении… вертолетов и бронетехники! Объявлено, что все это «приобретено»… у стран СНГ! Впрочем, подобная конспирация была излишней. Любому человеку было ясно: «мифические страны СНГ» – это Кремль.
С этого момента начался обратный отсчет времени – дело пошло к войне. Ревность Ельцина и его окружения к Хасбулатову убила последнюю надежду на мир.
Союзники Кремля: «…их биографии часто являли собой жизнеописания отъявленных авантюристов»
Дудаев быстро понял, что вскоре опять придется воевать. И на этот раз воевать по-крупному. Поэтому он решил начать наступление на оппозицию, пока Москва не вооружила ее или Хасбулатов не успел всех примирить.
31 августа 1994 года президентские войска осадили Аргун. 1 сентября был нанесен удар по Урус-Мартановскому району, где засел Гантамиров. 5 сентября отряды Дудаева взяли Аргун, ополчения «чеченского Робина Гуда» были разбиты в пух и прах.
Между тем, Кремль практически официально объявляет о поддержке чеченской оппозиции. Москва делает странную ставку: добрая половина ее «подопечных» – это… бандиты, взяточники и хулиганы.
О лидере «чеченской оппозиции» Умарe Автурхановe ходили странные слухи. Говорили, что он закончил Орджоникидзевское училище внутренних войск МВД, службу проходил в МВД Абхазской АССР и… был осужден за взяточничество.
Затем, находясь в местах лишении свободы, он якобы был завербован сотрудниками КГБ Абхазии. Впоследствие состоял в тесной связи с Доку Завгаевым (последним коммунистическим правителем Чечено-Ингушетии), что (как утверждали дотошные исследователи биографии Автурханова) позволило ему уничтожить документы о темных страницах своей жизни.
Руслан Лабазанов своего криминального прошлого даже не скрывал. Более того, гордился им. «Чеченский Робин Гуд» закончил Краснодарский институт физкультуры, был мастером восточных единоборств и… рецидивистом, т.е. неоднократно привлекался к уголовной ответственности за убийства и грабежи. В 1991 году находился в местах лишения свободы. В поддержку Дудаева организовал отряд боевиков… из числа зэков! Получил должность начальника охраны Дудаева. На этой должности занялся прибыльным бизнесом – нелегальной торговлей оружием.
О Гантамирове же рассказывали примерно следующее. Против него в конце 80-х было возбуждено уголовное дело по статье 206 УК РСФСР (хулиганство) и он, не долго думая, ударился в бега. Бегал он аж до 1990 года, когда наконец был задержан и водворен в СИЗО МВД Чечено-Ингушской автономной ССР. Но тут в дело вмешались родственники Гантамирова и… его освободили. Кстати, по поводу Гантамирова также существовали подозрения, что в СИЗО он (как и Автурханов) был завербован оперативными сотрудниками КГБ (в документах проходил под псевдонимом «Алик»).
О ставленниках Москвы очень точно сказал знаменитый генерал Куликов (командующий российской группировкой в Чечне во время «первой войны», а впоследствии министр внутренних дел России): «Оппозиционность некоторых чеченцев часто носила особенный характер и основывалась не на идеологических разногласиях с Дудаевым, а… на почве неразделенной власти или неразделенных денег. Их биографии часто являли собой жизнеописания отъявленных авантюристов».
И именно эти странные люди (с более чем сомнительным прошлым) должны были водворить в Чечне «законность».
Оружие к Дудаеву поступало… из России
Басаев вернулся в Чечню так же неожиданно, как за несколько месяцев до этого исчез из нее. Три месяца он провел в раскаленной от зноя провинции Хост в Афганистане – здесь проходила боевая подготовка одной из его групп. Оплачивал ее Шамиль из собственного кармана. Пару лет спустя в интервью «Независимой газете» он со смехом признался: «До сих пор, кстати, 3,5 тыс. долларов за эту поездку должен».
Для Дудаева появление в Грозном «героя Абхазии» оказывается более чем своевременным.
14 октября 1994 года снабженные российским оружием оппозиционные силы предприняли попытку штурма Грозного.
Ополчение лихо налетело на казармы «абхазского батальона» Басаева, подорвало два склада с боеприпасами и.. угодило в ловушку. «Басаевцы» мощно контратаковали и одним ударом вышибли нападавших из города, попутно уничтожив 10 единиц бронетехники противника.
Дудаев пытается развить успех. 20 октября 1994 года 600 бойцов при поддержке 6 танков и 20 БТР нанесли удар по Урус-Мартану, Гойты, Гехи и рассеяли отряд Беслана Гантамирова. Впрочем, удерживать захваченную территорию Дудаев не стал. Удовлетворившись бегством противника, его войска отошли на исходные рубежи.
Утомленные боевыми действиями, обе стороны занялись перегруппировкой сил и начали вооружаться.
И вот тут начались совершенно удивительные вещи. Если с оппозиционерами все понятно (их вооружала Москва), то где же брать оружие Дудаеву? Ответ оказался совершенно ошеломляющим – Дудаев получал оружие оттуда же, откуда и те, кто собирались с ним воевать, а именно с территории России!
Кое-какие закупки Ичкерия, правда, делала за рубежом. Например, в Литве закупались минометы, а потом абсолютно спокойно, через всю территорию России, доставлялись в Чечню!
Чудовищная коррупция, поразившая российскую армию и полуразвалившиеся к тому времени спецслужбы, сыграла с Москвой злую шутку – российские взяточники и казнокрады сами вооружали тех, кто готовился убивать российских солдат.
Штурм Грозного: «…бойцы оппозиции разбежались по домам – кто чем занимался. Кто-то по мародерке ударил…»
26 ноября 1994 силы промосковской оппозиции в количестве 1200 человек, с более чем 40 единицами бронетехники двинулись на «последний и решительный» штурм Грозного.
Правда, назвать это ополчение в полной мере чеченским было нельзя – значительная часть экипажей танков состояла… из солдат и офицеров Таманской и Кантемировской дивизий российской армии. Башни боевых машин оппозиции были выкрашены в белый цвет, для того чтобы не перепутать их с боевой техникой противника. По замыслу военных, колонны атакующих должны были ударить с разных сторон и собраться в броневой кулак в центре города у президентского дворца.
То, что применять танки в городе чрезвычайно опасно (а во многих случаях просто преступно), понятно даже людям, не слишком разбирающимся в военной теории. И, кстати, до сих пор никто не может дать сколько-нибудь внятных пояснений, почему так произошло. Вероятно, московские стратеги (вместе с полууголовными союзниками из Чечни) полагали, что один вид бронетехники испугает дудаевцев, и те трясущимися от страха руками выкинут белый флаг. Но ребята Басаева и Гелаева были не из пугливых. И в этом Москва, к своему несчастью, убедится еще не раз.
Известный факт – из уголовников и бандитов, любящих похваляться своей удалью и доблестью, получаются плохие вояки. Они отлично бьют впятером одного и неплохо всаживают заточку под ребро ничего не подозревающему человеку. Но воевать они не умеют.
Едва отряды «чеченской оппозиции» вошли в город, как «бойцы» бросились грабить киоски, магазины и склады, оставив танки в городе (!) без прикрытия (!!!). То есть сделав самое ужасное и самое глупое из того, что можно было сделать.
Вот как описал в газете «Утро» штурм грозного один из российских офицеров-очевидцев: «Мы дошли до Грозного без сопротивления, ехали по улицам на грузовиках и бэтээрах, минуя пятиэтажки. Впереди меня проскочили танки. Десанта на борту не было. Оппозиция шла колонной – скажем, пара танков, за ними – 2-3 машины с пехотой, затем снова танки. Но дело в том, что бойцы оппозиции разбежались по домам – кто чем занимался. Кто-то по мародерке ударил… Да, все было именно так. А танки пошли вперед, к дудаевскому дворцу.
В тот момент поступили данные о том, что захвачен телецентр, и единственной целью остался дворец Дудаева. Уже потом мы узнали, что телецентр захватили люди из Кень-Юрта – один из самых боеспособных отрядов оппозиции. Но затем они были окружены национальной гвардией Дудаева. После противостояния им предложили сдаться, обещая сохранить жизнь. Тогда вышли около 70 оппозиционеров, и им были отрезаны головы…
Я видел, как через Бароновский мост прошли и были уничтожены два танка. При мне они горели. Первому удалось прорваться к дворцу Дудаева, где он и был подбит. Второй достали двумя попаданиями на моих глазах… Дымящийся танк откатился назад; его успел покинуть экипаж, и затем начал рваться боекомплект. Куски брони летали над нашими головами. Я впервые увидел, как танковая башня разлетается на куски…
Откуда по нам били, непонятно. На улице Павла Мусорова инстинктивно все кинулись под стены домов… Мы шли толпой по улице. Никто не знал друг друга. В том месте по нам стали бить снайперы с чердаков зданий. Прятались, как могли, под стенами, под забором. Рядом со мной чеченца ранили в ногу, и он заполз за газовую трубу. Кровь хлещет из ноги, он орет. Трубу пробили, газ шипел, а я все думал, что он вот-вот рванет.
Еще один момент – я стал вести огонь; делаю один-два выстрела – происходит задержка стрельбы. И так постоянно. Боеприпасы мы получали в Моздоке. Так вот: патроны были или выварены, или выдержаны в керосине, то есть умышленно приведены в негодность. Так я и стрелял через пень-колоду по чердаку и верхним этажам пятиэтажки, из которой по нам вели огонь…
Еще хорошо помню, как воевали кумыки из поселка Виноградное. Отважные ребята… Один из них с пулеметом наперевес выскочил на перекресток Маяковского и Старопромысловского шоссе, обозначил себя, открыл огонь…»
Помимо нестреляющих патронов, очевидец описал еще несколько странных «совпадений». Например, в разгар боя над городом появились самолеты ВВС РФ. Логично было предположить, что, видя бедственное положение своих союзников, машины вступят в бой. Но… ничего не произошло! Покружив над полем боя, самолеты ушли.
Отряд Басаева составил боевой костяк дудаевских сил, НАГОЛОВУ разгромивших оппозицию и российских танкистов, – «оппозиционеры» потеряли 39 единиц бронетехники,120 человек попали в плен. 68 пленных оказались солдатами и офицерами российской армии. Басаев на практике убедился – русских можно бить и бить жестоко.
А наши там как оказались?
Спросил удивленный Ельцин своих советников, когда ему доложили о русских танкистах, плененных дудаевцами.
«Откуда там взялись наши» Ельцину могли разъяснить не только советники, но и российские СМИ. Страна быстро узнала позорные подробности «спецоперации». В газетах публиковались фотографии пленных и их интервью. Все они были абсолютно подлинными – дудаевская пропаганда охотно помогала россиянам узнать правду.
Плененные российские солдаты и офицеры рассказывали, как люди из Федеральной службы контроля РФ вербовали добровольцев среди военнослужащих российской армии для участия в штурме Грозного на стороне чеченской оппозиции.
Но, по недоброй русской традиции, в критической ситуации Москва бросила своих людей. «Российских военных там нет и не было», – вопреки очевидным фактам твердили военные и гражданские чиновники.
Однако оставалась проблема – что делать дальше? После провала оппозиции единственной надеждой России был Хасбулатов. России, но не Кремля.
Через некоторое время Ельцин делает заявление: «На мне, как на президенте, лежит вся полнота ответственности за судьбу страны, за жизнь и здоровье всех ее граждан. Обращаюсь ко всем участникам конфликта в Чеченской республике с требованием в течение 48 часов с момента моего обращения прекратить огонь, сложить оружие. В противном случае, мною будут использованы все имеющиеся в руках государства силы и средства для прекращения противостояния, защиты жизни, прав и свобод граждан России, восстановления в Чеченской республике конституционной законности, правопорядка и мира».
В Москве не сомневались – то, что Дудаев разогнал буйную толпу вооруженных оппозиционеров, еще ни о чем не говорит. Одно дело – автурхановцы да лабазановцы и совсем другое – регулярные части российской армии. В головах у всех (даже демократов) застыл образ гигантской советской военной машины, еще пару лет назад бросавшей вызовы могущественной Америке. Об Афганистане почему-то мало кто вспоминал. И мало кто мог заявить – ТОЙ армии больше нет.
Однако еще оставались люди (в том числе в Кремле), которые были готовы противостоять ястребам, полагавшим, что победить Джохара так же просто, как расстрелять Белый дом. И в последние дни и часы перед роковым решением в Кремле состоялась схватка, многие удивительные подробности которой выяснились совсем недавно.
ИМАМ ШАМИЛЬ (ПРОДОЛЖЕНИЕ)
Не сумев покорить Шамиля, царские чиновники поступили с ним самым парадоксальным образом. О нем просто забыли! Для показушной стабильности николаевской империи (жившей по принципу «народ безмолвствует, ибо благоденствует») это было вполне характерно. При Николае I проблемы не решали – их объявляли несуществующими.
Сменивший Розена Головин все свои силы бросил на усмирение черкесов и возведение новой линии укреплений на черноморском побережье.
Между тем, Шамиль времени не терял. Он сознавал: для того, чтобы выдержать борьбу с огромной северной империей (а в том, что она рано или поздно возобновится, имам не сомневался) необходимо иметь крепкий тыл.
Крепким тылом Шамиль считал не только горные укрепления, схроны оружия и запасы продовольствия. Он знал: крепкий тыл – это, прежде всего, надежные и бесстрашные воины, готовые в любую минуту умереть в бою. И еще он знал: только СВОБОДНЫЙ человек будет стоять до конца на поле боя; раб же побежит первый и первый предаст своего хозяина. Он видел это в русской армии – вольные казаки всегда воевали лучше бывших крепостных, служивших в регулярных частях.
И потому он пошел на удивительные реформы в подчиненных ему горных районах – отменил сословные различия, дал свободу всем, кто был в рабстве. Даже пленным были предоставлены некоторые права и возможность стать свободными гражданами. А дети плененных, считались во всем равными прочим жителям имамата. Вражда между народностями, населявшими новое государство, была объявлена тягчайшим преступлением. Самые близкие и преданные соратники Шамиля получили почетное имя «мюриды» – ученики и гвардии имама.
Свобода, которую утверждал Шамиль, ополчила против него многих «князей гор», но дала ему тысячи союзников из простолюдинов.
История покажет – пока Шамиль будет верен своим принципам, удача будет сопутствовать ему. Она отвернется от него тогда, когда он постепенно превратится в жестокого деспота и забудет о том, что предают не свободные и гордые воины, а льстивые и угодливые рабы.
Сердцем имамата стала крепость Ахульго (Призывная гора), считавшая в те времена неприступной. В ее создании приняли участие лучшие мастера и военные инженеры. Помимо могучих стен, крепость располагала целой системой туннелей и обустроенных пещер.
Слава о справедливом и благочестивом имаме гремела по всему Кавказу – даже «лояльные» России горцы (так называемые «мирные князья») отказывались действовать вопреки его воле. Со всех сторон в Дагестан устремлялись беженцы. Имам не отказывал никому, даже дезертирам из царских войск (а таких становилось все больше). Русские солдаты, замученные унтерами и шпицрутенами, бежали в горы. Они готовы были погибнуть, но вдохнуть глоток вольного воздуха. По некоторым данным, именно среди этих русских беженцев был предок Шамиля Басаева – основатель его рода.
Не обращать внимание на Шамиля более было невозможно. Поздно спохватившиеся царские чиновники вновь попытались «утихомирить» мятежного имама. К нему посылали гонцов с самыми щедрыми посулами, но он брезгливо отвергал их.
О нем распространяли самые грязные слухи и самые темные сплетни, но никто в горах не верил им. К нему подсылали убийц, но они сами выдавали себя, отказываясь поднять руку на имама, которого многие почитали настоящим посланцем Всевышнего.
Линии сообщения между российскими крепостями оставались небезопасны. В любой момент Кавказ мог быть охвачен новым восстанием, гораздо более опасным, чем прежнее.
Наконец, в 1838 году Головин решился напомнить царю о непокорных горцах. Главнокомандующий написал в Петербург: «На правом фронте мы хотя и имеем сильного неприятеля, но там никогда не было единства, там народ не соединяется общими силами, как это есть в Дагестане… По этим соображениям я считаю усмирение Дагестана делом первостепенным, для которого употребить должно все способы. Усмирение же племен черкесских считаю делом второстепенным».
Царь удивился: неужели с Шамилем еще не покончено? Неужели он, действительно, представляет такую опасность? А как же прежние донесения и рапорты? (Николай так до конца жизни не понял, что в созданной им самим атмосфере всеобщей подозрительности и постоянном требовании невозможного, он обречен жить среди очковтирательства, клеветы и лжи).
Разгневанный царь приказал уничтожить сопротивление одним решительным ударом (он опять требовал невозможного!).
Тем не менее, получив царские предписания, русские генералы начали подготовку новой экспедиции против Шамиля…
