Человек, который продал… Эйфелеву башню
Доверчивому покупателю можно сбыть многое: стекляшку вместо бриллианта, блестящую медь вместо золота и зарисовку бульварного художника вместо картины Рембрандта.
Но для Виктора Люстига это были мелочи. Он превзошел всех. Он продал то, что, казалось, продать невозможно в принципе. Причем сделал это весьма просто и изящно.
Случилось так, что в 1925 году судьба забросила Люстига в замечательный город Париж. Причины его прибытия были на редкость банальны – он в очередной раз скрывался от американской полиции, безуспешно гонявшейся за ним по всему белу свету.
Беспокойный характер Люстига не позволял ему заняться чем-то скучным и определенным (например, выращиванием кукурузы в Айове или продажей лезвий «жиллет» в Нью-Йорке). Именно это свойство натуры подсказало ему отличную (хотя и банальную) мысль организовать пару-тройку фальшивых лотерей.
Дело пошло превосходно и час знакомства с полицией неумолимо приближался. Впрочем, великолепный актерский талант до поры до времени помогал Люстигу избегать объяснения с тугодумами из полицейских управлений – он умел поразительным образом перевоплощаться в самые разные обличия и безукоризненно играть разнообразнейшие роли (слугам правопорядка он был известен под 45 (!) псевдонимами).
Но в конце концов в Новом свете ему стало тесно, тем более что интуиция подсказывала ему – если не хочешь тратить свой театральный талант на убеждение присяжных, пришло самое время совершить путешествие Колумба в обратном направлении.
Никаких определенных планов в Париже у него не было – Люстиг предпочитал действовать по вдохновению. И оно не замедлило явиться.
Однажды, просматривая газеты, предприимчивый жулик наткнулся на заметку о том, что известная Эйфелева башня сильно обветшала и нуждается в ремонте. Он еще дочитывал последние строчки сообщения, а озорные мысли уже роились в сером веществе его на редкость живого мозга.
Действовать Люстиг начинает без всякого промедления. Он снимает для себя дорогую резиденцию, добывает подложные документы на имя одного из высокопоставленных французских чиновников и рассылает приглашения крупнейшим фирмам, специализирующимся на торговле черными металлами. В письмах он приглашает их на специальное совещание, где им будет сделано весьма выгодное коммерческое предложение.
Промышленники не замедлили явиться. Почтительно посматривая на «представителя французского правительства», они внимательно выслушивают долгую лекцию о печальном разрушении гордости Парижа – знаменитой Эйфелевой башни.
Пока еще не совсем понимая, куда именно клонит велеречивый чиновник, все сочувственно кивают – да, да, все это очень печально; они тоже об этом читали и от многих слышали…
Между тем, Люстиг отнюдь не спешит переходить к сути разговора. Длинные жалобы на дороговизну содержания башни, постепенно заставляют коммерсантов испытать чувство легкого беспокойства. К ним в голову начинает закрадываться мысль, не для того ли их всех здесь собрали, чтобы, воззвав к чувству патриотизма и гражданского долга, вежливо попросить раскошелиться «на благо нации»? Изящная манера чиновника выражаться пространно и высокопарно лишь усиливает их опасения…
И вот, когда каждый из них уже лихорадочно ищет благовидный предлог, чтобы отказаться от пожертвований, Люстиг наконец озвучивает свое предложение. Оказывается, речь идет вовсе не о сборе денег на восстановление башни.
Дело обстоит совсем по-другому – от «имени французского правительства» Люстиг строго конфиденциально сообщает уважаемому собранию, что принято решение о демонтаже главной парижской достопримечательности. Содержание ее, увы, слишком дорого, ремонт вообще потребует умопомрачительных средств, а потому решено ее снести и… отправить на переплавку. Весь же металлолом будет продан тому, кто даст за него наибольшую цену – собственно, ради этого он и пригласил господ металлопромышленников. Единственное, о чем он их просит, – это сохранение конфиденциальности. Чтобы подготовить общественное мнение, решение пока необходимо держать в тайне…
Прижимистые коммерсанты облегченно вздохнули – слава Богу, от них никто не собирается требовать никаких благотворительных взносов. А сделка, кажется, обещает быть выгодной, тем более что первоначальная цена, названная парижским «чиновником», весьма и весьма умеренна.
Расчет Люстига оказывается абсолютно точным – недавние сообщения в прессе об обветшании башни стали его алиби. У «металлургов» не возникло никаких сомнений в том, что парижское чудо действительно готово «к отправке на кладбище».
В своеобразном тендере, устроенном Люстигом, побеждает Андрэ Пуассон. Остальные позавидовали ему (хотя должны были бы посочувствовать), но клятвенно пообещали выполнить свое обязательство и не раскрывать подробности разговора.
Пуассон передает Люстигу 50 тыс. долларов и взамен получает некие бумаги, которые «подтверждают» «права» Пуассона на Эйфелеву башню.
50 тыс. долларов в середине 20-х годов – очень крупная сумма. И, тем не менее, Пуассон потирает руки – по всем его расчетам, за металлолом он выручит гораздо больше.
Когда доверчивый коммерсант наконец понимает, что его ловко обвели вокруг пальца, Люстига, в полном соответствии с законами жанра, уже нет в Париже – прихватив чемодан, полный наличности, блистательный жулик отбыл в Вену.
Пуассон, впрочем, решил не обращаться в полицию – уж очень ему не хотелось прослыть на весь мир дураком, которого так глупо обманули.
Как часто бывает, именно удача и погубила Люстига. С ним случилась та же беда, что и с большинством ловких авантюристов всех времен и народов, – он потерял чувство меры.
Ему уже лень придумывать новую комбинацию, и он решает повторить старый трюк с Эйфелевой башней. Правда, теперь он требует за нее не 50, а уже 75 тыс. долларов. Новый «счастливый покупатель», впрочем, дорожит своими деньгами больше, чем репутацией. В отличие от стеснительного Пуассона он обращается в полицию, и Люстигу приходится опять удирать за океан.
В Америке Люстиг удачлив, но несчастлив. Ему удается провернуть еще несколько десятков афер (по слухам, даже выудить обманным путем 5000 долларов у самого Аль Капоне), но, в конце концов, он попадается и оканчивает свои дни в знаменитой тюрьме Алькатрас.
Внимание! Сдаем в аренду… Белый дом!
Если вы думали, что вековая резиденция президентов США не сдается в аренду, то вы ошибались. Это доказал веселый шотландец Артур Фергюссон.
Мастерски представив себя неким высокопоставленным чиновником, он убедил банкира Тексана в том, что Белый дом можно взять в аренду.
Фергюссон виртуозно использовал вечное стремление всех президентских администраций доказать избирателям, что их содержание не слишком обременительно для налогоплательщиков. Он печально сообщил Тексану – увы, расходы на содержание президентской семьи и его аппарата наносят слишком большой урон бюджету США, и это обстоятельство явно будет использовано противниками нынешней администрации. Поэтому в целях сокращения расходов принято решение сдать в аренду резиденцию главы государства, чтобы таким образом компенсировать часть расходов на его содержание.
Подобный экстравагантный способ экономии отнюдь не удивил банкира – на что только не пойдешь ради завоевания дополнительных голосов! Бывало, избирательные кампании преподносили и не такие сюрпризы.
Кроме того, Фергюссон намекнул, что желающих взять в аренду Белый дом, мягко говоря, немало и если банкир будет слишком долго думать, то заветная резиденция достанется более расторопному и менее боязливому.
Тексан отлично знал, что означает в бизнесе быстрота принятия решения – если слишком долго думаешь, то конкурент моментально обойдет тебя. И… решение было принято!
Банкир, очевидно решивший почувствовать себя президентом, арендовал Белый дом на 99 лет и заплатил за это удовольствие 2 млн. долларов. Стоит ли говорить о том, что случилось, когда тщеславный богач решил въехать в арендованное им здание…
Кстати, афера с Белым домом была отнюдь не единственным «подвигом» Фергюссона. В разное время ему удавалось продать Букингемский дворец, Биг Бен и даже символ независимости США – статую Свободы.
В конце концов, Фергюссон был арестован и отсидел в тюрьме 5 лет. Умер он в 1938 году в полной нищете.
«Сын лейтенанта Шмидта». Французский вариант
Конечно, и Паниковскому, и Балаганову, и даже самому Остапу Ибрагимовичу Бендер-Задунайскому далеко до этого скромного французского парня.
Тем более что в отличие от вымышленных ильфо-петровских персонажей Кристофер Роканкурт личность отнюдь не литературная, а вполне реальная.
Начало карьеры Роканкурта, впрочем, было малопримечательным. Рано оставшись без родителей, он воспитывался в небогатой семье своей тети. Воспитали его совсем плохо, ибо уже в ранней молодости вместе со своим приятелем он ограбил один из женевских банков.
Обрадовавшись удачному налету, Роканкурт отправился в Лас-Вегас проматывать швейцарские денежки. Однако вскоре буйный кутеж был прерван неожиданным арестом – подельника Роканкурта арестовали и тот, не долго думая, «сдал» своего дружка. Но вскоре его… освободили: подельник неожиданно умер и суду не удалось доказать причастность месье Роканкурта к налету.
Роканкурт счел это знаком судьбы и зарекся больше никогда не прибегать к насилию (если бы он всю жизнь был верен своему собственному зароку, то, возможно, судьба его оказалась бы не столь печальной).
Отставной налетчик осваивает новую профессию – самозванца. Отныне сын нищего рыбака называет себя членом семьи Рокфеллеров (через некоторое время к своим многочисленным «регалиям» он прибавит и «близкую дружбу» с Биллом Клинтоном).
Главный источник его дохода – обман доверчивых любовниц.
Новоявленный «Рокфеллер» находит состоятельных женщин и предстает перед ними не просто обаятельным мужчиной и «героем-любовником», а наследником многомиллиардного состояния, знающим чуть ли не всех сильных мира сего.
Его подруги «тают» и, ни минуты не сомневаясь, ссужают его огромными суммами, которых у него (естественно, по техническим причинам) почему-то никогда не оказывается под рукой.
Накопив кое-какой капитал, Роканкурт решает вложить его в произведения искусства. Поиски подходящих раритетов приводят его в дом художника Джино Серран-Пагану. И вот тут с блестящим жуликом случается конфуз.
Художник, заподозрив что-то неладное в манерах «сына миллиардера», решает устроить ему небольшую проверку и выяснить, на самом ли деле этот самоуверенный молодой человек принадлежит к высшему свету. Он угощает «сына Рокфеллера» бокалом самого дрянного столового вина, выдавая его за коллекционный напиток. Роканкурт, ничего не понимающий в дорогих винах, отпускает несколько комплиментов в адрес «прекрасного бургундского»… и тут же оказывается в полиции.
Но ему на выручку приходит жена, бывшая модель журнала «Play boy», а ныне супруга «члена уважаемой фамилии». Она вносит за мужа залог в 200 тыс. долларов и вместе они от греха подальше уезжают в Гонконг, где возвращаются к прежнему ремеслу.
В Гонконге Роканкурт вносит некоторое разнообразие в свою программу – теперь он выступает не только как Рокфеллер, но и как… сын Софи Лорен!
Прилично подзаработав, семейка решает отдохнуть от трудов неправедных в Канаде. Но тут под руку Кристоферу попадается богатая вдова, и его губит вечный бич мошенников – жадность.
Роканкурт просит у нее всего 200 тыс. долларов, но неожиданно вдова… отказывает!
Сложно сказать, что случилось с Роканкуртом. То ли он был уязвлен этим неожиданным провалом, то ли произошло что-то еще, но он решил «вспомнить молодость» и от изящного жульничества и розыгрышей перейти к прямому насилию и угрозам.
Он вывез новую подругу на прогулку в уединенное место, там раздел догола, избил и повторил свою «просьбу». Но женщина оказалась не робкого десятка и даже в такой ситуации «послала» бандита подальше. «Сын Рокфеллера» вставил ей в рот пистолет и пригрозил убить, если она что-нибудь расскажет полиции.
Но угроза не подействовала. В одно прекрасное утро шикарный номер, в котором Кристофер жил с супругой и сыном, посетил наряд канадской полиции. На афериста надели наручники и отправили в ближайший участок.
Понять, кто именно перед ними находится, полиция смогла лишь несколько часов спустя, когда отпечатки пальцев Кристофера «Рокфеллера» были проверены по базе Интерпола. Список желающих получить в свои руки международного мошенника был огромен. Интерпол, ФБР, полицейские Нью-Йорка, Лос-Анджелеса и Гонконга уже 10 лет хотели познакомить Кристофера со скамьей подсудимых.
В 2002 году Роканкурт был выдан США, где признал себя виновным в аферах на общую сумму 40 млн. долларов.
«Чекисты»-аферисты
Знаменитый инженер Фердинанд Лессепс вошел в историю благодаря двум самым известным в мире каналам – Суэцкому и Панамскому.
Правда, судьба сыграла с ним злую шутку. В то время как сооружение Суэцкого канала принесло ему вполне заслуженную славу, аналогичное «строительство» в Панаме привело к прямо противоположному результату – на голову бедного инженера обрушился гнев и проклятия десятков тысяч французов. А все из-за того, что прямой жизненный путь доверчивого строителя пересекся с извилистой судьбой блестящего махинатора Корнелиуса Герца…
После успешного завершения Суэцкого канала, соединившего Средиземноморье с Индийским океаном, инженер Лессепс приступил к осуществлению еще более грандиозного проекта – он задумал прорыть канал, соединяющий Тихий океан с Атлантикой.
Проект был разработан в кратчайшие сроки и вскоре стал очень популярным среди состоятельных людей – желающих вложить деньги в «Панаму» было хоть отбавляй. Предыдущий успех Лессепса надежно закрывал рты любым его критикам. Еще бы! Ведь Лессепс был единственным человеком на всей планете, который имел реальный опыт успешного строительства грандиозного канала – все остальные могли только теоретизировать в кабинетах.
К несчастью, для самого Лессепса в данном случае практика отнюдь не оказалась критерием истины. В новый проект вкрался ряд ошибок. В частности, знаменитый инженер предлагал строить панамский канал таким же образом, что и Суэцкий – прямой канал на уровне моря. Но проблема была в том, новый канал должен был пройти не по ровной поверхности, как это было в африканских пустынях, а через джунгли и горы. В 1878 году в Париже на конференции, созванной по вопросам строительства Панамского канала, был предложен проект постройки с учетом особенностей местности, но Лессепс силою своего авторитета отверг его как более затратный и настоял на своем предложении.
В 1881 году грандиозная стройка началась. Естественно, для нормального подвоза техники, людей и материалов инженеру требовалась железная дорога. Собственно, строить ее не было никакой необходимости – в 1856 году одна нью-йоркская компания уже проложила через джунгли рельсы и строителям канала оставалось лишь выкупить готовую «железку». Только денег на эту покупку в бюджете проекта предусмотрено не было. Пришлось организовать специальный заем. И вот тут-то на «панамской сцене» появляется Корнелиус Герц…
Свою бурную карьеру этот американец французского происхождения начал в качестве военного врача. Герц принял участие в войне против Пруссии и даже был награжден орденом Почетного легиона.
Казалось бы, ничего удивительного в этом не было, если бы не одно обстоятельство – Герц вообще не умел лечить! Он не только не имел сколько-нибудь сносного медицинского образования, но не обладал даже минимальными знаниями, которыми владеет обычная медсестра.
Подозревали, что, пользуясь военной неразберихой, он умело фальсифицировал не только истории болезни, но и вообще придумывал мнимых больных – этакие «мертвые души», которых в реальности не было, но которые числились под документам (причем проходили по ним как спасенные от смерти доктором Герцем).
Вернувшись в США, бравый врач, отнюдь не опасаясь разоблачения, продолжил свою «практику». Для пущей убедительности он по сходной цене купил себе медицинский диплом и организовал нечто вроде «клиники нового типа».
Методы лечения доктора Герца не отличались большим разнообразием. Все известные болезни он исцелял при помощи… электрического тока!
Расчет был верным. В ту пору свойства электричества еще до конца не были изучены и, как от всякой научной новинки, от него ждали немедленных и удивительных чудес.
Впрочем, на этом изобретательность Герца заканчивалась. При обобщении результатов лечения он использовал стандартный метод всех жуликов от медицины – если человек выздоравливал (по причинам, не зависящим от «лечения» Герца), он ставил это в заслугу себе и широко рекламировал; если же болезнь усугублялась, то эти случаи либо тщательно скрывались, либо относились на счет пациента (дескать, обратился он слишком поздно, а потому сам виноват).
Тем не менее, через некоторое время подозрительно однообразное «лечение электричеством» показалось федеральным властям странным и началось расследование. К тому же к Грецу накопились вопросы со стороны многочисленных кредиторов.
Отвечать на их нудные домогательства деятельный врач счел излишне скучным занятием и в один прекрасный день отправился на родину своих предков, во Францию. При этом он, естественно, позабыл оставить свой новый адрес всем тем, кто проявлял живой интерес к доктору по поводу его странной практики и не менее странных долговых обязательств.
Помыкавшись немного во Франции, Герц решил переключиться с технических новинок на более надежное и проверенное историей средство – подкуп политиков.
Он начинает лихорадочно заводить новые знакомства. Его постоянно видят то у одного депутата, то у другого; он все время кому-то помогает, кого-то в чем-то убеждает, кого-то с кем-то мирит, кого-то успокаивает, проплачивает статьи, парламентские запросы, судебные решения; появляется повсюду – на бирже, в светских салонах, в редакциях парижских газет, на дипломатических раутах…
Никто не может понять, какую же на самом деле цель преследует этот проворный и, как кажется, всезнающий человек. Поначалу многие относятся к нему подозрительно. Но постепенно начинает выясняться странная штука – и в этот раз, и в другой, и в третий он действует в ЧЬИХ-ТО интересах, но никогда не в своих собственных.
Он тушит скандалы, помогает восстановить репутации, иногда ссужает деньгами нуждающихся… Мало-помалу о нем начинает складываться мнение как о некоем «добром волшебнике», который в силу свойств своего характера всегда готов быть полезен окружающим. Скептики пытаются обнаружить в его поступках скрытый корыстный мотив и… ничего не могут найти. На фоне алчных биржевиков и продажных парламентских болтунов Герц и впрямь смотрится вполне привлекательно.
Интересно, что примерно в этот период одним из его друзей становится известный журналист и политик Жорж Клемансо (будущий премьер-министр Франции, который приведет ее к победе в Первой мировой войне). Герц щедро финансирует газету Клемансо, поставляет нужные сведения, а в трудной ситуации умеет неожиданно подать спасительный совет.
Между тем, Клемансо известен своей неподкупностью и принципиальностью. Он крайне разборчив в средствах и связях – никогда ничего не делает ради денег и принимает помощь только от тех, в чьей бескорыстности у него нет сомнений. Все это отлично известно во Франции, и тесная дружба с Клемансо – это своеобразный «сертификат порядочности».
Вскоре бывший доктор устанавливает прочные связи с ведущими политиками Франции – министром финансов Рувье, министром общественных работ Байо, известным депутатом Шарлем Флоке…
Герц «внедряется» в политическую элиту Франции, как опытный агент-нелегал, который, попадая в чужую страну, несколько лет не предпринимает ровным счетом никаких действий, а только лишь «вживается» в окружающую среду и адаптируется к ней. Герц накапливает «капитал добропорядочности» и укрепляет свою репутацию.
И вот, наконец, приходит момент, когда Герц полагает необходимым перейти в «широкомасштабное наступление». Он делает ставку на «панамский проект». Выбор вполне логичен – начинание Лессепса грандиозно и обещает совершенно фантастические дивиденды.
При помощи своих многочисленных высокопоставленных друзей бывший врач легко берет под свое фактическое руководство распределение финансовых потоков компании по строительству Панамского канала. В этом деле ему помогает некий банкир барон Рейнах, который становится формальным финансистом компании.
Впрочем, на самом деле Рейнах – фигура далеко не самостоятельная. Когда-то барон промышлял продажей французских государственных секретов англичанам, а вездесущий Герц, узнав об этом, накрепко «привязал» к себе барона-банкира.
Получив контроль над финансированием «проекта века», Герц не очень сильно заботится о самом канале. Гораздо больше его волнует привлечение все новых и новых средств, якобы необходимых для строительства.
Герц и Рейнах начинают выпуск ценных бумаг «компании по строительству канала», которые «на ура» расходятся среди мелких и средних буржуа. Во Франции начинается самый настоящий бум – все с готовностью вкладывают свои средства «в Панаму». Никто не сомневается в его успехе.
Во-первых, всем очевидно – как только канал заработает, он окупится и станет прибыльным очень быстро (для этого достаточно посмотреть на карту и увидеть, как сокращается маршрут перевозок из Тихого океана в Атлантику).
Во-вторых, проект одобрен правительством, а значит, жульничество невозможно.
В третьих, руководит строительством знаменитый Лессепс. Он уже успешно построил Суэцкий канал, и потому нет сомнений, что и с этой задачей он отлично справится.
Все это, действительно, было так, за исключением одной детали, о которой не знали широкие массы французских вкладчиков: финансами проекта «рулил» Корнелиус Герц и только ему одному (да еще банкиру Рейнаху) было известно – «средства вкладчиков» идут вовсе не на строительство, а растворяются в карманах самого Герца и его компаньона (проще говоря, разворовываются).
К 1887 году ситуация стала совсем парадоксальной. Общая сумма вложений в Панамский канал уже составила 1 млрд. 400 млн. франков (вместо изначально планировавшихся 600 млн.), а строительство… практически остановилось.
Герца, правда, это волновало не очень сильно. Он рассчитывал еще некоторое время «подоить» доверчивых вкладчиков, а затем, как плохой капитан, первым покинуть тонущий корабль. Но…
Но неожиданно Лессепс понял и публично признал ошибочность своего изначального проекта. Он обращается за помощью к инженеру Александру Гюставу Эйфелю и предлагает разработать новый проект канала с использованием шлюзов. Проект появился – его стоимость составила 1 млрд. 600 млн. долларов Как только об этом стало известно, акции Панамского канала упали до нуля.
Ситуация казалась тупиковой. Очевидно, что после провала первого проекта никто не верит во второй. Более того, те, кто изначально поверили Лессепсу, хотят знать, что же стало с теми деньгами, которые они уже вложили в «Панаму».
В панике находятся все, кроме Герца. Он отлично знает закон пирамиды – чтобы успокоить старых вкладчиков надо привлечь новых. Но после публичного провала проекта Лессепса это кажется совсем невероятным.
И Герц предлагает выход – провести грандиозную денежную лотерею. На него смотрят как на сумасшедшего: конечно, лотерея – это выход, но есть одна «маленькая» загвоздка – закон запрещает частным компаниям проводить подобные акции.
В ответ Герц только усмехается. И, засучив рукава, берется за дело. Он подключает все свои связи и начинает фантастическую кампанию по раздаче взяток. Скупаются все – журналисты, депутаты, члены правительства, их родственники, друзья и даже просто знакомые. Подношения исчисляются умопомрачительными суммами в миллионы золотых франков. Об этом становится известно многим, для мздоимцев даже придумывают специальный термин – «чекисты» (взятки предпочитают брать банковскими чеками). Впрочем, все предпочитают молчать. Причина проста – Герцу удается скупить ПОЧТИ ВЕСЬ французский политический бомонд.
Одновременно он подбрасывает в политические круги своеобразное оправдание: лотерея нужна, чтобы спасти панамский проект, а значит, и престиж Франции. Что ж, когда за спасение престижа Франции еще и платят золотыми франками, то почему бы и нет? Так рассуждают и депутаты, и чиновники – лотерею разрешают, она проходит отлично, но средства вновь каким-то чудесным образом «проплывают» мимо злосчастного Панамского канала.
И в этот момент среди жуликов наступает разлад. Барон Рейнах принимает решение «выйти из-под опеки» старшего партнера.
Из всех способов достижения данной цели Рейнах предпочитает наименее изящный, но, как ему кажется, наиболее надежный – убийство Герца.
Для этого он нанимает отставного полицейского Амьеля и ставит перед ним задачу устранить компаньона. Но, к несчастью барона, бывший полицейский был неплохим психологом и к тому же умел считать. Он рассудил, что гораздо больше денег можно заработать, сообщив самому Герцу о планах его «коллеги».
Амьель берет аванс у барона и… извещает Герца о предполагаемом покушении. Герц за приличную сумму выкупает у Амьеля письмо с инструкциями Рейнаха – теперь барон окончательно в его власти.
Однако Рейнах не сдается – он пытается организовать тайную утечку в прессу списков «чекистов». Он рассчитывает, что скандал похоронит Герца, но обойдет стороной его самого. Сложно сказать, что привело барона к столь странным мыслям, но, как и следовало ожидать, обнародование даже части списка вызвало нечто вроде схода горной лавины.
Началось расследование деятельности всего «панамского предприятия». Результатом следствия стал грандиознейший скандал, потрясший воображение не только Франции, но и всего мира. Обвинения были выдвинуты против… 510 (!) депутатов парламента, правительство ушло в отставку, в тюрьме оказался министр общественных работ Шарль Байо. Правда, при этом десятки тысяч вкладчиков тщетно требовали назад свои деньги – привлеченные к ответственности отец и сын Лессепсы (номинальные руководители строительства) так и не смогли дать никаких пояснений, потому что все нити были в руках у совершенно иных людей.
Старик Лессепс не выдержал пережитого позора, сошел с ума и был освобожден от уголовной ответственности. Его сын и инженер Эйфель попали под амнистию. Слово «Панама» с этих пор стала именем нарицательным – синонимом любого грандиозного жульничества.
А что же главные участники аферы? Барон Рейнах не выдержал волнений и скончался от сердечного приступа (высказывалась версия и о его самоубийстве).
Герц и тут сумел выкрутиться – самым элегантным образом он «разминулся» со следователями и бежал в Англию, где через несколько лет встретился с дамой, которую впервые в жизни ему не удалось обвести вокруг пальца, так же, как это не удавалось ни одному из смертных ни до, ни после него…
САМЫЙ ЛОВКИЙ РУССКИЙ ЖУЛИК
Из историй о корнете Савине
В императорской России, пожалуй, самым выдающимся авантюристом был знаменитый корнет Савин. На рубеже XIX и XX веков он стал почти легендарной фигурой. Его способности к перевоплощению и театральным розыгрышам удивляли всех – и аристократов, и банкиров, и журналистов, и дипломатов, и даже видавших виды полицейских и жандармских сыщиков. Причем прославился корнет не только в России, но и по всей Европе, и даже в Америке.
Как корнет Савин продал Зимний дворец
Эта история вошла в золотой фонд российского сыскного ведомства.
Один наивный американец, слабо знакомый с российскими порядками, пожелал узнать, нельзя ли приобрести… Зимний дворец! И со свойственной жителям Штатов непосредственностью двинулся с этим вопросом прямо к самому Зимнему дворцу.
На беду американца об этом узнал корнет Савин.
Через непродолжительное время веселый авантюрист появился перед заморским гостем и разыграл целое представление, из которого следовало, что именно он (т.е. корнет) уполномочен вести переговоры о продаже дворца.
При этом он сообщил, что о покупке царской резиденции сильно хлопочет персидский шах. Но заморский гость тут же заверил Савина, что даст гораздо больше, и вскоре не замедлил явиться с чемоданами, полными денег.
Корнет взял чемоданы и взамен вручил североамериканскому гражданину некую бумагу с двуглавым орлом, которая была аттестована им как самая настоящая купчая. Засим корнет удалился.
Когда американец попытался вступить во владение новой собственностью, его пыл, естественно, остудили и перевели содержание бумаги, за которую он заплатил баснословные деньги.
Особенно характерна была приписка, оставленная Савиным внизу «купчей». Там было написано: «Дураков не сеют, не жнут – они сами родятся».
Как корнет Савин поставлял лошадей для итальянского короля
Скитаясь по Европе, Савин однажды прочитал в газетах, что итальянское правительство ищет возможности обновить конный парк итальянской армии.
Корнет тут же не замедлил появиться в Италии, представляясь богатым русским коннозаводчиком и предлагая свою помощь в поставке лошадей для кавалерии и артиллерии.
План Савина был подробно изучен специальной правительственной комиссией, которая представила свой доклад итальянскому королю. Расчеты Савина были признаны блестящими и чрезвычайно выгодными для Италии – в результате, король лично дал «добро» на привлечение Савина к поставкам в итальянскую армию.
Самое интересное, что в самом плане не было ровным счетом ничего жульнического!
Корнет, действительно, сумел предложить разумную программу поставки лошадей для армии и наладить эти поставки. При этом, если бы все шло по плану, в выигрыше остались бы все: и итальянская армия, и коннозаводчики, с солидным барышем продававшие своих лошадей, и сам корнет, который абсолютно честно и законно мог заработать огромные комиссионные на посреднических услугах.
Более того, корнет превращался не только в успешного (и вполне честного) коммерсанта, но и в видного государственного деятеля Италии – так как обеспечение итальянской армии лошадьми было важнейшим делом для короля и правительства.
В общем, у Савина появился отличный шанс, получить все то, к чему он стремился (деньги и влияние), вполне законным путем. Но… он не удержался. Страсть к игре пересилила все иные соображения. Он прервал поставки и, прихватив огромные суммы, оказавшиеся в его распоряжении, бежал из Италии.
Как корнет Савин чуть было не стал болгарским царем
Как-то судьба занесла неугомонного корнета Савина в Болгарию. Заполняя регистрационную книгу отеля, корнет написал: «Великий князь Константин Николаевич».
Никаких определенных планов он пока не имел, но вечная страсть к розыгрышам взяла свое – корнет решил посмотреть, что же из этого получится.
Вышло так, что в эти дни заболел русский посланник, прекрасно знавший, что никакого великого князя в Софии быть не может. Поэтому недоразумение никто не мог разъяснить и в гостиницу валом повалили приветственные делегации.
Корнет, естественно, решил не упускать свой шанс. С оказавшимися у него чиновниками болгарского правительства он тут же завел речь на вполне деловые темы. Бойко обещал им содействие в самых разных вопросах, сулил золотые горы и всяческую поддержку официального Петербурга.
Надо сказать, что в ту пору болгарский престол был пуст и по этому поводу в Софии шла ожесточенная борьба различных партий и группировок. И вдруг кому-то пришло в голову, пользуясь присутствием «великого князя» (который, судя по его словам, весьма расположен к Болгарии), предложить именно ему болгарскую корону. Эта идея моментально нашла поддержку среди так называемой «русской партии», которая в Болгарии была весьма многочисленна. Перед корнетом всерьез замаячила перспектива стать… болгарским царем!
Такого разворота не ожидал и сам Савин – его амбиции были гораздо скромнее. Его вполне устроили бы пару миллионов рублей золотом, которые, как он чувствовал, в ближайшие дни вполне возможно вытянуть у доверчивых болгарских министров. Лишняя огласка и публичность ему были совсем не нужны.
Интуиция не подвела Савина. Именно суета вокруг его персоны расстроила все планы – к «высочайшей особе» был приглашен знаменитейший софийский парикмахер, когда-то практиковавший в Петербурге и имевший ряд знакомств в высших сферах императорской России. Войдя в номер к «великому князю», он мгновенно все понял…
Блестящее положение корнета вмиг переменилось – вместо царского дворца перед ним замаячила невеселая перспектива мрачной камеры в софийской тюрьме.
Но пребывание в заточении никак не входило в планы Савина и совершенно не соответствовало его веселому и непосредственному характеру, а потому за полчаса до появления полиции несостоявшийся болгарский царь покинул отель и, что называется, «растворился в неизвестном направлении»…
Что делал корнет Савин, когда оказывался «на мели»
Прежде всего, не унывал.
И продолжал проделывать свои трюки – на этот раз совсем мелкие, но не менее остроумные.
Питался он, например, таким манером. Заявляясь в роскошный ресторан, корнет заказывал изысканный обед, откушивал и, когда приходило время платить по счету, проделывал нехитрую штуку – доставал из кармана «засахаренного таракана» и незаметно подкладывал его в десерт.
Остальное было делом техники. «Разгневанный» Савин подзывал метродотеля и, осыпая того градом ругательств, указывал на невесть откуда взявшегося в тарелке таракана! Метродотель, естественно, готов был провалиться от стыда сквозь землю и, спасая честь заведения, униженно бормотал извинения и просил прощения.
«Возмущенный» корнет, продолжая безбожно ругаться, брезгливо вставал из-за стола и «вне себя от возмущения» покидал «это отвратительное заведение».
Естественно, что никому и в голову не приходило требовать от солидного посетителя оплатить обед, в котором ему преподнесли таракана – метродотель был вполне счастлив тем, что грозный клиент хотя бы не стал требовать компенсации.
Если же корнет, к примеру, нуждался в обновлении обуви, то поступал он примерно так. В двух разных обувных мастерских заказывал две абсолютно одинаковые пары обуви. А на примерке, одному мастеру заявлял, что жмет правый, а второму, что левый. «Жмущие» туфли оставлялись для доделки, а готовые Савин оставлял себе. Плату с корнета, естественно, никто не требовал – сапожники полагали, что он заплатит тогда, когда явится за недостающим ботинком (не ходить же ему в одном, без пары).
Однако ожидать заказчика им приходилось долго – забрав из каждой мастерской по ботинку (в одной – правый, в другой – левый), корнет получал одну готовую пару бесплатно…
САМАЯ КРУПНАЯ АФЕРА В ИСТОРИИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА?
Возможно, самой крупной аферой в истории человечества является… высадка американских астронавтов на Луне!
Согласно известной всему миру версии НАСА, в 1969 году два американских астронавта Нейл Армстронг и Эдвин Алдрин совершили высадку на поверхность Луны. В качестве трофеев пионеры привезли пробы лунного грунта (реголита) и видеозапись своей лунной прогулки. Помимо этого, на поверхности Луны были установлены различные приборы, в частности сейсмограф и лазерный отражатель.
Между тем, уже несколько десятилетий ряд ученых и энтузиастов космонавтики высказывают версию о том, что знаменитая высадка человека на Луне не более чем мистификация Белого дома.
В частности, видеозапись, представленная НАСА, подверглась жесточайшей критике. При ее просмотре скептики обнаружили множество мелких фактов, элементарно противоречащих законам физики. Например, на кинопленке запечатлена установка на поверхности спутника земли американского флага. Уголок этого флага развевается, как будто реет на ветру. Но, как известно, на Луне невесомость и ветра быть не может в принципе…
Не менее странно выглядит и отчетливый отпечаток ботинка, оставленный одним из астронавтов на поверхности Луны. Дело в том, что из-за отсутствия атмосферы на Луне нет влаги – одна только пыль. А в пыли такие четкие отпечатки не остаются…
Правда, сторонники официальной версии оба сомнительных факта пытались объяснить: кто-то из астронавтов зацепил флаг, а из-за того, что атмосферы нет, угол флага качается дольше, чем на Земле. Как только Армстронг поправил складку на полотнище и отступил назад, флаг стал ровным и неподвижным, как и положено в невесомости. Историю со следом объясняли силой взаимного сцепления частиц лунного грунта, отличающегося от земного.
Но скептики на этом не успокоились. У них появились вопросы, связанные с характером перемещения астронавтов по поверхности Луны.
При просмотре пленки создается такое впечатление, что нам показывают перемещение людей в скафандрах по Земле, но в замедленном режиме – нет огромных прыжков вперед и вверх, связанных с пониженной силой притяжения.
На это, правда, тоже нашли что ответить. Причем в данном случае никто не стал вдаваться в сложные научные объяснения. Ответ был примерно таким. А зачем астронавтам скакать? Ходят люди аккуратненько по поверхности Луны с непривычным притяжением, а то ведь неровен час упадешь, расшибешься, еще и оборудование какое-нибудь ценное поломаешь.
В качестве последнего аргумента НАСА предъявило образцы реголита. Их сравнили с тем, что доставила с поверхности Луны советская космическая станция «Луна-16» – образцы оказались идентичны. А работа излучателя и вовсе давно была зафиксирована различными наблюдателями с Земли.
НО! Взять пробы грунта и установить необходимое оборудование мог автоматический аппарат без участия людей. Так что и это не является стопроцентным доказательством присутствия американцев на Луне….
В общем и целом, на сегодняшний день достоверно невозможно доказать ни факт мистификации, ни факт присутствия астронавтов на лунной поверхности. И если все-таки скептики правы, то в этом случае именно НАСА и американское правительство могут претендовать на почетный титул аферистов №1 всех времен и народов. Ведь никому еще ни до, ни после не удавалось обмануть все человечество одновременно…
Кто был самым первым аферистом?
Если верить греческим мифам, то первым аферистом надо считать знаменитого основателя Коринфа Сизифа, которому удалось обмануть самого бога смерти Танатоса.
Когда в назначенный судьбой час Танатос пришел, чтобы забрать царя в Аид (царство мертвых), Сизиф опоил бога вином, связал и запер в пиршественном зале. Правда, торжество Сизифа было недолгим – бог войны Арес освободил Танатоса и отдал ему Сизифа.
Но ушлый царь и тут не растерялся. Перед тем как умереть, Сизиф запретил своей жене совершать по нему погребальные обряды и приносить жертвы подземным богам. Оказавшись в царстве мертвых, он попросил отпустить его обратно на землю под тем предлогом, что ему, дескать, необходимо наказать жену за нарушение традиций. Но, оказавшись на свободе, Сизиф отнюдь не поспешил обратно в Аид. Пришлось богам посылать к нему Гермеса и насильно возвращать беглеца в мрачное царство теней.
За все свои проделки Сизиф был страшно наказан. Боги заставили его вечно катить в гору тяжелый камень, который, едва достигнув вершины, тут же скатывается вниз (отсюда пошло выражение «сизифов труд»).
Зигмунд Фрейд был жуликом?
О том, что известный психоаналитик был попросту мошенником, всему миру поведал Юджин Маллоув, автор книги «Ошибки и мошенничества Фрейда». Исследователь утверждает, что вся знаменитая теория психоанализа Фрейда базируется всего-навсего на истории 6 пациентов, с которыми врач работал в разное время.
Но даже и с этими шестью пациентами не все в порядке.
Маллоуву удалось установить, что один из указанных Фрейдом больных… прекратил лечение спустя 3 месяца после знакомства с методом знаменитого врача. Двое других вовсе никогда не проходили курс лечения. А из оставшихся трех о своих подсознательных страхах Фрейду рассказывал только… один!
Таким образом, по мнению Мауллоува, вся теория Фрейда базируется на исследовании состояния одного-единственного человека!
«Поймай меня, если сможешь»
Об этом замечательном парне несколько лет назад Голливуд снял фильм «Поймай меня, если сможешь», который с большим успехом был показан по всему миру (главную роль сыграл Леонардо ди Каприо).
Фрэнк Абегнейл-младший в 17 лет стал одним из самых успешных грабителей банков!
При этом он не врывался в офисы с автоматом и гранатой, не брал заложников и вообще не производил лишнего, ненужного шума. Он не прокрадывался в потайные хранилища под покровом ночи, не отключал сигнализацию и не вскрывал хитроумные сейфы.
Он входил в банк средь бела дня, с вежливой улыбкой и выходил оттуда столь же приветливо улыбаясь, попутно унося круглую сумму не принадлежащих ему денег. Следом за ним не устремлялась полиция и не выли сирены – напротив, кассирши провожали вежливого и элегантного грабителя ласковыми взглядами.
Все дело было в том, что Фрэнк Абегнейл-младший грабил банки при помощи поддельных чеков.
Интересно, что работал он В ОДИНОЧКУ, не располагая никакой специальной техникой или знаниями. При помощи поддельных чеков он получил более 5 млн. долларов, ограбив 26 (!) банков в самых разных странах. Заметим, что сумма в 5 млн. долларов и в наше время немаленькая, а в ту пору это было огромное состояние.
Помимо виртуозного мастерства в изготовлении фальшивых чеков, Абегнейл-младший владел и искусством полного перевоплощения – он блестяще разыгрывал самые разные роли (однажды ему удалось обманным образом «поработать» в офисе… прокурора штата Луизиана).
Интересно, что, после того как полиция все же схватила его, виртуоз-махинатор стал вполне законопослушным членом общества и крупнейшим экспертом в области борьбы с изготовителями фальшивых чеков и документов.
Граф Калиостро успешно продавал английской аристократии…собственную мочу
Знаменитый жулик Джузеппе Бальзамо, больше известный под именем графа Калиостро, убедил аристократов Лондона в том, что им изобретен эликсир молодости. Он на полном серьезе уверял, что ему самому… несколько тысяч лет (в доверительных беседах он рассказывал лондонским дамам о своих встречах… с Александром Великим и Цезарем). Самое интересное, что графу Калиостро не просто верили, но и охотно платили баснословные деньги за его чудодейственный эликсир.
На исповеди перед смертью «граф» рассказал, что на самом деле под видом магического зелья он продавал… собственную мочу.
Одним из крупных и не очень успешных фальшивомонетчиков был Наполеон Бонапарт.
Перед войной 1812 года он пытался подорвать экономику России, наводнив ее рынок фальшивыми банкнотами.
Огромное число фальшивок было распространено на территории Российской империи. Но толку от них не было никакого. Французов подвела элементарная безграмотность – в банкнотах, выпущенных Наполеоном, были допущены… обычные грамматические ошибки!
Через неделю после смерти коммерсанта Юзефа Махалека к его вдове Басе явился самый настоящий… черт!
Правда, цель его визита была подозрительно приземленной. Черт потребовал у несчастной женщины… денег – дескать, в аду мужу надо дать кому-то взятку, чтобы получить снисхождение. Интересно, что вдова, которая была крайне набожной и суеверной, ни на минуту ни в чем не усомнилась и без лишних расспросов отдала требуемую сумму.
Через три дня нечистый появился снова и опять попросил денег.
Придя за деньгами в банк, вдова горько разрыдалась – сердобольные кассиршы выяснили причины ее слез и, несколько засомневавшись в происхождении черта, позвонили в полицию.
Полицейские оказались ребятами бравыми и несуеверными – на квартире Баси Махалек была устроена засада. В нее то и угодил посланец дьявола.
«Чертом» оказался бывший актер, проживавший по соседству с вдовой. Суд оценил талант лицедея в пятью годами тюрьмы.
