Он сумел запутать всех. Долгие годы его называли Алом – оказалось, что он Борис.
Он много лет лил грязь на своего соперника, а после победы назвал его «героем».
Он вел юмористические шоу, а думал о политике.
Что поделаешь, таков он…
1 мая любимый город Абрамовича и Березовского, вторая после Нью-Йорка «столица мира», обрел нового главу. Экстравагантного, эпатажного, шумного и непосредственного, поставившего с ног на голову чопорный мегаполис.
К слову сказать, градоначальники Лондону в последнее время доставались… специфические. Дело в том, что местные мэры чудачат уже не один год. Проигравший нынешние выборы Кен Ливингстон декларировал матрешки и керамические тарелки, подаренные Юрием Лужковым (чтоб потом не обвинили в коррупции) и призывал граждан не смывать за собой в туалете (из экономии). Кстати, Ливингстона не зря за глаза называли «дядюшкой Скруджем» и «лондонской катастрофой». Но он не являлся скрягой – просто был… ну уж очень рачительным хозяином. И все «тащил в дом».
Так, чтобы пополнить городской бюджет, Ливингстон сделал въезд в центр Лондона платным и перевел муниципальный транспорт на дешевое венесуэльское топливо. Правда, параллельно с этим бывший мэр почти вдвое увеличил налоги. Избирателям последний факт настолько не понравился, что весной они сделали выбор в пользу куда менее рачительного претендента. И вверили многомиллионный мегаполис с гигантским городским бюджетом простому парню Борису Джонсону. Журналист, шоумен, эксцентрик, клоун и балагур сумел обвести вокруг пальца и доверчивых простофиль, и прожженных циников.
Мой папа – турецкоподданный…
Вообще-то Джонсон – человек-парадокс. Его биографии могли бы позавидовать президенты и премьер-министры. Отец – видный политик, депутат Европарламента, мать – достаточно известная художница. «Золотое» детство, гувернантки, накрахмаленные скатерти. Престижный Итон, потом Оксфорд, блестящая защита диплома. Быть бы Джонсону типичным «белым воротничком», идти по пути родителя и демонстрировать белозубую улыбку телевизионным камерам. Но из предложенного списка Борису досталось лишь последнее – камеры его действительно любили. Еще бы – второго такого клоуна Англия не видела уже много лет.
Говорят, что Маргарет Тэтчер называла Бориса Джонсона своим любимым журналистом. Но не исключено, что эту байку придумал он сам. Джонсон – неординарный человек, причем обладающий поистине безграничной фантазией. Кому еще могло прийти в голову назвать книгу о проблеме ислама «Семьдесят две девственницы», а в документальном фильме, заказанном ВВС, сравнить Древний Рим с… Евросоюзом, причем не в пользу последнего. А совершать утренние пробежки в шутовском колпаке и полуодетым? Об этом моционе, который будущий мэр проделал облачившись в белье в цветочек, не написало только уж очень ленивое британское издание. Задавшись целью продемонстрировать избирателям свою приверженность здоровому образу жизни, Джонсон явил миру нечто иное. Но пиар сработал, хотя и не так, как было задумано. Над кандидатом-недотепой посмеялись и… проголосовали за.
Джонсону удавалось делать шоу из всего. Он даже умудрился сплясать на костях собственных предков. Так, Борис заявил журналистам, что его прадед питался по утрам отнюдь не овсянкой. Он-де вообще родился от связи пленной черкешенки с могущественным турецким Пашой. И даже готов был представить широкой публике документы, подтверждающие его турецкое происхождение. Правда, в них фигурировали лишь два родственника Бориса Джонсона. Прапрадед нынешнего лондонского мэра – Али Кемаль – был последним министром внутренних дел Османской империи. Когда вместо Ахмеда Тевфика Паши к власти пришел Кемаль Ататюрк, прапрадеда Джонсона арестовали, а после отдали на растерзание толпы. К счастью, жене Али Кемаля с маленькими детьми удалось бежать в Англию. Потомки османского министра приняли христианство и взяли новую фамилию. В одночасье прадед Бориса из Османа Али превратился в Уилфреда Джонсона, занялся юриспруденцией и дал начало новому, уже вполне английскому, роду. А сам Борис, как мог, его разнообразил. Так четверо его детей являются… на четверть индийцами. Впрочем, когда дело касается Бориса Джонсона, ничему не приходится удивляться.
Кстати, полное его имя Александр Борис де Пфеффель Джонсон. Нынешний лондонский градоначальник не только носит абсолютно неанглийское имя, но еще и умудрился родиться за рубежом. Тогда, в 1964 году, семья Джонсонов жила в Нью-Йорке, но надолго обосноваться в «Городе большого яблока» им не довелось. Через несколько лет отца перевели на работу в одну из структур Евросоюза, и маленький Ал (как называли нашего героя в детстве) пошел в школу уже в Брюсселе. Позже были Итонский колледж и Оксфордский университет, в котором юноша изучал историю. Но Джонсон не был бы Джонсоном, если бы пошел по протоптанной дорожке. Вместо предреченной ему блестящей научной карьеры, Александр Борис выбрал… журналистику.
Престижная газета «The Times» взяла вчерашнего студента на работу и почти тотчас же… уволила за отсебятину и попытку приписать именитому ученому слова, которых тот не говорил. Неудивительно, что после такого прокола работа в провинциальном «Express & Star» уже была большой удачей. Но Джонсон родился под счастливой звездой – его увидел и оценил сам Конрад Блэк – владелец ведущей консервативной газеты страны «The Daily Telegraph». «Волчий билет», выписанный чопорной «The Times», стал пропуском в мир серьезной журналистики. Карьера Джонсона росла как на дрожжах, и в 1994 году он стал настоящей звездой и по совместительству главным редактором важнейшего британского консервативного издания – еженедельника «The Spectator».
За пару лет Борис столько написал о политике, что решил ею заняться. В 1997 году он выставил свою кандидатуру на выборах в парламент от заштатного округа в Уэльсе, но проиграл. Через четыре года неугомонный Джонсон все-таки повторил попытку попасть в парламент. Курировавшая его партия тори посоветовала Борису выбрать округ Хенли на Темзе. Джонсон послушался и… стал депутатом. Правда, злые языки утверждали, что выиграть выборы в традиционно консервативном округе было легче легкого. Кроме того, Джонсон даже внешне походил на предыдущего депутата, Майкла Хезлтайна, что, бесспорно, добавило ему голосов.
Так или иначе, но свою скамейку в здании парламента Джонсон занял. И наверняка занимал бы до сих пор, если бы не удачное стечение обстоятельств…
Скажи мне, кто твой друг…
Все началось еще в колледже. Задорные балбесы прогуливали занятия, куролесили и получали нагоняи от институтского начальства. Но свои дипломы все-таки получили, причем удивительным образом преуспев по ряду общественных дисциплин. Покинув альма-матер, каждый из друзей пошел своей дорогой. Один нашел себя в журналистике, другой – в политике. Но ни тот, ни другой даже не предполагали, что их пути еще раз пересекутся…
Так могла бы начинаться душещипательная история о дружбе Бориса Джонсона (ныне мэра) и Дэвида Камерона (ныне главы консервативной партии Великобритании). Реальность же выглядела куда прозаичней. Когда Бориса в очередной раз прилюдно «высекли» за некорректное высказывание и разобиженный Джонсон решил сменить род деятельности, Камерон был первым, кто предложил вчерашней акуле пера новое место работы. Партийное. Джонсона, тори по убеждению, должность министра в теневом правительстве более чем устроила. Не пройдет и года, как он дорастет до заместителя председателя консервативной партии, и уже в силу своих должностных обязанностей займется организацией политических кампаний. Сначала чужих, а спустя четыре года и своей собственной.
Сегодня оба политика дружат семьями, ездят друг другу в гости и обмениваются подарками на Рождество. Правда, даже на такую преданную дружбу чуть было не набежало облачко раздора. Не успела еще закончиться конференция, на которой Дэвид Камерон в рамках борьбы за улучшение качества школьного питания осыпал похвалами знаменитого теле-повара Джейми Оливера, как Джонсон успел отличиться. Во время перекура он заявил одному из журналистов: «Если бы это от меня зависело, я бы избавился от Джейми Оливера и сказал людям: питайтесь, как хотите». Не удивительно, что эта фраза в считанные часы попала на страницы всех лондонских газет. Впоследствии Джонсон жаловался, что его неверно процитировали, и даже прилюдно назвал Оливера «национальным святым». Хорошо, что у Камерона хватило чувства юмора, чтобы просто посмеяться над ситуацией. А ведь мог и обиду затаить…
Еще о друзьях-соратниках. Яблоко от яблони, то бишь советник от мэра, недалеко ушел. Не успел еще Джонсон как следует устроиться в новом кабинете, как его ближайший соратник и помощник Джеймс Макграт был уличен в откровенном… расизме. На вопрос журналиста одного из Интернет-изданий о том, как новые власти собираются решать проблему чернокожих в Лондоне, Макграт ничтоже сумняшеся заявил: «Пусть уезжают, если им тут не нравится». И хотя позже и начальник, и подчиненный оправдывались, что слова эти были вырваны из контекста, Макграту все-таки пришлось подать в отставку. Обидно, особенно если учесть, что сам Джонсон и не такое «отмочить» способен.
Я у вас такой непосредственный
Например, не так давно Джонсон даже украсил своим именем криминальную сводку. Буквально месяц назад лондонского мэра обвинили в краже. Якобы в 2003 году во время пребывания в Багдаде будущий градоначальник попросту прикарманил чужое имущество – кожаный портсигар вице-премьера Ирака Тарика Азиза. И хотя предмет спора не был усыпан бриллиантами, он стал причиной чуть ли не международного скандала. Пресса кричала, что Джонсон – вор, а тот оправдывался как мог – мол, просто подобрал вещь с пола и взял ее на хранение. После долгих препирательств Борис Джонсон находку все-таки вернул, несмотря на многочисленные уговоры Тарика Азиза оставить его себе. На добрую память. Или недобрую…
Кстати, память частенько создает нынешнему мэру немалые проблемы. Например, ему очень хотелось бы забыть не очень приятный факт предательства интересов родной и горячо любимой консервативной партии. Пусть ненадолго и исключительно ради карьеры, но в студенческие годы Джонсон переметнулся к их противникам. Смена политических ориентиров принесла Борису насмешки близких друзей и… должность президента Оксфордского студенческого союза. Но, как и супружеские измены (подробности которых уже не первый год смакует желтая пресса), постыдный факт бегства из теплой консервативной колыбели Джонсон предпочитает не афишировать. Вместо него с этой задачей весьма успешно справляются вчерашние братья – журналисты.
Не жалея времени, сил и аккумуляторов камер, они выслеживают Джонсона с каждой новой пассией. Возможно, супруга мэра и смотрит на его похождения сквозь пальцы, но стоящая на страже семьи консервативная партия подобные вольности уж никак не приветствует. Любвеобильность Джонсона в 2004 году чуть было не стоила ему карьеры – когда о его связи с сотрудницей американского бюро «The Spectator» стало известно прессе, тогдашний лидер тори Майкл Хоуард лишил Джонсона всех партийных постов. И если бы на смену моралисту-Хоуарду не пришел Дэвид Камерон, Джонсон до сих пор писал бы статьи и с завистью смотрел на более успешных товарищей по партии. А так – инцидент был обращен в шутку и благополучно забыт. Но Джонсон сделал выводы и начал работать над собой. Были ли то подсказки политтехнологов, или собственное решение, но, ввязавшись в предвыборную гонку за кресло мэра Лондона, Борис начал «взрослеть».
Сегодня за искрометным юмором новоизбранного мэра ясно различается твердая политическая позиция (самая что ни на есть консервативная). А разухабистый имидж призван лишь «подсластить пилюлю» и привлечь падких на шоу избирателей.
Пусть берлинский мэр защищает геев и лесбиянок, лондонский же в данном вопросе – кремень и оплот традиций. Регистрация однополых браков? Тогда давайте узаконим союз трех мужчин или мужчины и собаки… Но и тут шутник Джонсон всех одурачил. Не успели представители сексуальных меньшинств начать прилюдное шельмование нового градоначальника, как тот пообещал не только разрешить гей-парад, но даже выступить с речью перед его участниками.
Правда, другое «закручивание гаек» Джонсону не так легко сошло с рук. Очень непопулярное решение о запрете с 1 июня этого года употребления спиртного в транспорте вызвало настоящую бурю протеста. Причем не только у лондонских пьяниц, но и у поборников «свободы личности». Последние решили ответить мэру в его же духе – 2 июня в лондонской подземке было устроено несколько драк и дебошей, поспешно названных полицией «пьяными оргиями». Хочется думать, что организаторы этого шоу принадлежали к тем 37% избирателей, которые проголосовали против Бориса Джонсона. В ином случае бунтарски настроенные лондонцы просто невнимательно читали его предвыборную программу, поскольку бескомпромиссная борьба с пьянством являлась одним из ее важнейших пунктов. А может, и вообще не читали – ведь не только в России голосуют сердцем…
Хорош любой мэр, кроме скучного
Существует байка, будто бы консерваторы выдвинули Джонсона на выборы шутки ради. Насолил бы лейбористу-Ливингстону, повеселил народ, повысил рейтинг собственного ТВ-шоу, да и пропал бы с политического небосклона. Но не тут-то было! Джонсон готовился к выборам по-взрослому и ради высокой цели стал говорить серьезно.
«Те ошибки, что были допущены, мы исправим, а те успехи, что были достигнуты, мы будем развивать», – заявил Джонсон, пообещав усилить в городе безопасность, построить доступное жилье и улучшить экологию.
Но овечья шкура на балагуре-«волке» немилосердно трещала по швам. Когда в ходе предвыборной кампании газета «The Guardian» напечатала «антиджонсоновское» открытое письмо британских интеллектуалов, будущий мэр посоветовал избирателям «проверить прописку» этих искателей правды, предпочитающих селиться подальше от пыльного мегаполиса. И на нападки представителей британской мусульманской общины Джонсон отреагировал не хуже. Изучив список недовольных им последователей ислама, Борис заявил: «Я не вижу здесь подписи Усамы бен Ладена!» Так, с шутками и прибаутками, Джонсон и пробирался к вожделенному креслу. Кстати, высокая для Лондона явка избирателей – 45% – бесспорно является заслугой Бориса Джонсона. Он сумел заинтересовать даже самых инертных, показав себя не только незаурядным массовиком-затейником, но и, возможно, перспективным политиком. Ведь поверили же ему миллионы лондонцев. И не просто поверили, а доверили свое благополучие, деньги и даже амбиции. Через 4 года столице Туманного Альбиона предстоит принимать летние Олимпийские игры – а это дорогого стоит!
Как заметил отец будущего мэра Стэнли Джонсон, если его сын смог выучить в Оксфорде латынь и греческий, то с Лондоном он точно справится. Ну что ж, родителю виднее…
Джонсон о наркотиках:
«Я думаю, мне как-то дали кокаин, но я чихнул, так что в нос ничего не попало. Хотя это легко могла быть и сахарная пудра».
Джонсон о политических противниках:
«С новыми лейбористами так трудно бороться потому, что никто не знает, за что они борются».
Джонсон о красоте и благосостоянии:
«Голосуйте за консерваторов – и у вашей жены увеличится грудь, а у вас увеличится шанс на покупку BMW M3».
Джонсон о гомосексуальных браках:
«Я долго думал по поводу легализации однополых браков и решил, что я против нее, поскольку логичным продолжением этого станет легализация браков между тремя и более мужчинами или, например, между мужчиной и собакой».
Джонсон об охоте на лис:
«Я буду бороться против запрета на нее с той же решимостью, с которой буду вести борьбу «за исконное, освященное столетиями право свободного британца ехать на велосипеде, разговаривая по мобильному телефону».
Подвиги Бориса
1. Его журналистская карьера чуть было не закончилась, не успев начаться. Устроившись сразу после университета на работу в газету «The Times», Джонсон вставил в статью выдуманную цитату, за что и был с позором изгнан из уважаемого издания.
2. Будучи колумнистом журнала «GQ», Джонсон в своей статье оскорбил жителей Портсмута, назвав их город самым депрессивным в Южной Англии. А все потому, что там была из рук вон плохая экология и слишком много лейбористов в органах местной власти. В итоге Борису пришлось приносить свои извинения и руководству издания, и портсмутцам.
3. В 2006 году ему пришлось извиняться уже не перед городом, а перед целой страной: в колонке в «Daily Telegraph» Борис написал, что Папуа – Новая Гвинея известна «каннибализмом и убийствами вождей». После этого Джонсон пообещал добавить эту страну в свой «глобальный маршрут поездки за прощениями».
4. У Джонсона никак не складываются отношения с мусульманским миром. Праправнук турецкоподданного умудрился назвать Коран книгой, вызывающей антиисламские настроения.
5. Джонсон ухитрился сделать из своего имени настоящий брэнд. Говорят, его противник, бывший мэр Кен Ливингстон, запретил в своем штабе называть Джонсона просто Борисом, без фамилии. За несоблюдение приказа сотрудник мог поплатиться приличным штрафом.
6. Борис Джонсон перестал заправлять лондонские автобусы венесуэльским топливом. По-видимому, из вредности. Его предшественник Кен Ливингстон заключил с Венесуэлой договор о поставке бензина и дизеля по льготной цене и тем самым на протяжении нескольких лет экономил городской бюджет. Новый же мэр заявил: «Мне кажется, что многие лондонцы чувствуют себя неловко, зная, что топливо для общественного транспорта одной из финансовых столиц мира поставляется из страны, жители которой живут в крайней бедности». Правда, мнение лондонцев городской голова не спрашивал.
7. Перед финальной игрой Лиги чемпионов новый мэр продемонстрировал нешуточное владение иностранными языками, пожелав удачи игрокам команды «Челси» по-русски.
8. Он стал первым за 10 лет мэром-консерватором. До этого момента кресло градоначальника уверенно занимали лейбористы.
