Говоря о нераскрытых преступлениях прошлого, никак нельзя не вспомнить историю Джека Потрошителя. Неизвестный убийца, кошмар лондонского Ист-Энда, под покровом ночи забиравший жизни несчастных женщин и обезображивавший их тела, внушал ужас жителям города. Появившийся внезапно и столь же таинственно исчезнувший, он навсегда вошел в историю, крупными буквами вписав свое имя на черных страницах минувшего.
Место и время действия
Джек Потрошитель и его злодеяния немыслимы без тех декораций, в которых они были совершены. Викторианский Лондон породил его, дал ему все условия для совершения преступлений и поглотил его тайну.
Это был расцвет Британской империи. Она считалась мировым экономическим, финансовым, промышленным лидером. Власть Ее Величества протянулась от Канады до Индии, от Шотландии до Австралии – над империей никогда не заходило солнце. Но в самом сердце Британии был уголок, куда оно никогда не заглядывало…
Лондонский Ист-Энд. Кварталы столичного пролетариата и бедноты. И Уайтчепел – худший из его районов.
Грязные трущобы, царство нищеты и порока. Добропорядочный человек стороной обходил эти кварталы и днем, а уж в ночные часы, когда редкие фонари лишь слегка освещали пространство вокруг себя, не в силах справиться со смогом и испарениями Темзы – в это время в Уайтчепеле не было места добродетели. Уличные грабители и проститутки, бродяги, пьянчуги и безработные в этой клоаке чувствовали себя как в родной стихии.
Две трети здешнего населения составляли эмигранты. Значительная часть прибыла в промышленную Англию из Ирландии в поисках заработка. Другой заметной общиной была еврейская. Население росло стремительно, людей было значительно больше, чем пристойно оплачиваемых мест. Менее трети жителей каждый день ходили на работу, зато многие имели судимость.
Викторианская мораль отличалась ханжеством и своеобразным лицемерием. Объявив вопросы, связанные с половой жизнью, делом сугубо личным и интимным, она считала за благо молчать об этом. Как следствие – проблемы проституции как бы не существовало. Для уайтчепельских женщин, каждую ночь выходивших на улицу в поисках клиента, пресса придумала эвфемизм «несчастные». Речь шла о самых нищих и опустившихся уличных проститутках. Как правило, это были страдающие алкоголизмом женщины, ничего не имевшие за душой. Весь свой нехитрый скарб они носили с собой. Вечернего заработка им хватало на несколько порций джина и на оплату койки в грязной ночлежке, обычно на одну ночь. Вырваться из ловушки порока они были уже не в силах.
Именно «несчастные» и стали жертвами Джека Потрошителя.
Накануне большого кошмара
Все «уайтчепельские убийства» были совершены с апреля 1888 по февраль 1891 года. Джеку приписывают от 4 до 15 жертв, обнаруженных в этот период. Однако большинство исследователей сходится на том, что один и тот же неизвестный убийца причастен лишь к пяти смертям, случившимся с августа по ноябрь 1888-го.
2 апреля 1888 года произошло нападение на 45-летнюю проститутку Эмму Смит. Эмма, как всегда, расхаживала поздно вечером в окрестностях Собора святой Девы Марии. Трое мужчин подошли к ней сзади, кто-то ударил ее по голове чем-то тяжелым. Она упала, и на нее обрушились удары. Эмму сильно избили, ранили в живот и отняли все деньги и дешевое серебряное колечко. На следующий день она скончалась в больнице, успев рассказать о происшествии в самых общих чертах.
Вслед за этим нападением последовало еще несколько. Ближе к лету по Ист-Энду ползли слухи, что некто Красный передник – чокнутый грабитель – нападает в темноте на несчастных женщин и грабит их, отнимая под угрозой ножа все до последнего пенни. По описаниям это был бородатый и усатый брюнет средних лет и среднего роста, коротко стриженый, одетый в темную одежду и кепку, надвинутую на глаза. Среди особых примет – акцент, возможно еврейский, и красный фартук, вроде тех, что использовали работники скотобоен.
Сообщения о нападениях Красного передника поступали до конца июля. А в понедельник 6 августа около 03:20 пополуночи на площади Джорд-Ярд было найдено окровавленное женское тело. Судебный медик Тимоти Киллин обнаружил на теле жертвы 39 колющих и режущих ран, в том числе перерезанное горло.
Опознала покойную ее подруга. Убитой оказалась Марта Тэбрам, дешевая уличная проститутка. Именно эту женщину некоторые рипперологи считают первой жертвой Джека Потрошителя. По их мнению, тогда убийца не решился еще проявить свою главную страсть – не просто убивать, но и осквернять тела.
Рипперологами называют исследователей и энтузиастов, которые пытаются найти истину по делу Джека. Это слово происходит от английского Ripper – Потрошитель.
Впрочем, тогда, в августе 1888-го, никто еще не думал о поисках серийного убийцы. На руках у полиции был труп, который сочли итогом ссоры проститутки с бандой грабителей. Много убийц – много ран.
Накануне Марта и ее подруга приглянулись двум военным, те угостили их выпивкой, а потом увели своих дам в разные места. Нашелся свидетель, патрульный констебль, который видел Марту в 02:30 утра практически там же, где через час нашли ее тело. Проститутка разговаривала с мужчиной в военной форме. Но попытки найти убийцу Марты среди солдат лондонского гарнизона успехами не увенчались.
Кошмар начинается
Около четырех часов утра 31 августа 1888 года рабочий Чарльз Кросс обнаружил на улице Бакс Роу лежащую женщину с задранными юбками. Уснувшая пьянчужка – обычное дело для Уайтчепела. Но Кросс решил позвать полисмена. В двух кварталах оттуда он встретил констебля Джона Нейла и обратился к нему за помощью. Нейл совсем недавно прошел по Бакс Роу и не видел ничего подозрительного. Он поднес к лицу жертвы фонарь и обнаружил разрез на горле от уха до уха. Прикоснувшись к плечам убитой, констебль понял, что женщина погибла недавно: тело было еще теплым.
Констебль свистком подозвал другой патруль и послал за врачом. Доктор Рис Ллевеллин прибыл на место очень быстро и сообщил: жертва рассталась с жизнью около получаса назад. Значит, Кросс едва не стал очевидцем убийства. Ллевеллин прямо на месте заявил: женщина убита здесь, причиной смерти стали две глубокие резаные раны на горле. Когда тело уже погрузили для перевозки в морг, обнаружилась страшная деталь: живот жертвы был вскрыт. Глянув на эту рану, Ллевеллин предположил, что убийца был «неуклюжим левшой».
Полицейские осмотрели личные вещи покойной: у нее нашли гребень, обломок зеркала, носовой платок и карточку рабочего дома «Ламберт». Появилась надежда, что в «Ламберте», в его рабочем общежитии, жертву могли знать. И действительно, комендант сообщил, что покойная – часто ночевавшая здесь женщина, которую все зовут Полли, однако настоящее ее имя Мэри Николс. Вызванные муж и отец Мэри подтвердили опознание.
В морге на Олд-Монтагью-стрит Рис Ллевеллин провел детальное исследование тела погибшей и отказался от предположения, что убийца – левша. Новый «портрет» преступника выглядел так: правша, физически силен, отлично обращается с ножом. Самой большой загадкой оказалось то, что кровь из горла почти не запачкала одежду Мэри спереди, что случилось бы, если бы ей перерезали горло, пока она стояла. Похоже, жертва лежала на спине, когда ее убили.
Расследование убийства поручили старшему инспектору Фредерику Эбберлайну, который ранее искал убийцу Марты Тэбрам. До 1887 года он 14 лет возглавлял отдел уголовного розыска в Уайтчепелском дивизионе и с местными нравами был знаком не понаслышке.
Из разговоров с жителями соседних домов стало ясно: в ту ночь никто ничего не слышал. Только телега ломового извозчика прогрохотала по Бакс Роу около четырех утра. Эбберлайн потребовал его найти: он либо видел убийцу, либо сам им является. Извозчик признал, что ранним утром проезжал тут, но никого и ничего не видел. В то утро у него был большой заказ на перевозку мебели, и он торопился выполнить его, пока улицы безлюдны. Наниматель подтвердил его слова.
По всему выходило, что преступник действовал очень быстро – констебль Нейл, извозчик и Чарльз Кросс прошли по улочке с интервалом едва ли в 10 минут. Убил женщину, по всей видимости, клиент, которому она предложила «развлечение» за стандартную цену в 4 пенни. Он действовал жестоко, мотив был неясен (что можно взять у пьянчужки-проститутки?), но насилие в этих районах было дело обычным. Тревогу пока никто не бил.
Второй удар
Около шести утра 8 сентября 1888 года Джон Дэвис, живший в доме №29 по Хэнбари-стрит, обнаружил во дворе тело женщины, израненное ножом. Ее голова практически болталась на лоскуте кожи, живот был вскрыт, а часть внутренностей сложена возле тела. Личные вещи убитой также выложили рядом. У ног – гребень и лоскут ткани, возле головы – конверт с надписью Sussex regiment и с двумя таблетками внутри.
Доктор Джордж Багстер Филлипс установил: смерть наступила в районе 04:30 утра. Уже около пяти часов тут должно было быть светло. Хэнбари-стрит вела к рынку Спиталфилдс – он работал с пяти, и торговцы приходили на место заранее. Жильцы дома имели обыкновение спать с открытыми окнами. Это обещало обилие свидетелей – ведь начиная с четырех утра назвать двор укромным местом было нельзя.
Доктор подтвердил, что тело обнаружено на месте убийства. Причина смерти – рана на горле: два разреза, один очень глубокий. Убийца вероятнее всего был правшой. Шокирующим оказалось заявление доктора, что матку преступник забрал с собой – ее не было среди останков.
Уже в этот момент доктор Филлипс, врач с 23-летним стажем работы, обратил внимание полиции, что убийца действовал очень точно – большинство разрезов он произвел с первой же попытки, умело проникая сквозь мышцы и не задевая соседние органы. «Мне бы понадобилось для подобных манипуляций не меньше 15 минут, а лучше полчаса», – отметил он. «Убийца наверняка практикующий хирург», – заявил доктор.
Между тем установили личность потерпевшей. Ее опознали как Энни Чапмен, по прозвищу Темная Энни, 47 лет, уличная проститутка со стажем, страдавшая туберкулезом.
В поисках очевидцев преступления и человека в окровавленной одежде в Уайтчепел направили десятки полицейских. Вечером того же дня на помойке по соседству с местом убийства был найден красный кожаный передник. Возможно, им убийца уберег свою одежду от кровавых брызг.
Не было сомнений, что Энни Чапмен и Мэри Николс убил один человек. Объединенным делом по-прежнему занимался старший инспектор Эбберлайн, но теперь общее руководство поручили старшему инспектору Джозефу Чандлеру, которому сообщили: дело на особом контроле у министра внутренних дел.
Чандлер потребовал немедленно выяснить происхождение передника. Полицейские обошли множество скотобоен и колбасных цехов и все же получили информацию: Амелия Ричардсон, хозяйка небольшой мясной лавочки на Хэнбари-стрит и продуктового склада в подвале дома №29, опознала красный кожаный фартук, продемонстрированный полицией. Его несколько дней тому назад выкинул на помойку ее сын Джон. Он утверждал, что между 04:45 и 04:50 заходил во двор, чтобы проверить замки на дверях склада – и там не было ни посторонних, ни тела.
Плотник Альберт Кадоч жил в доме напротив. После 05:30 утра, выйдя во двор, он слышал через забор женский крик: «Нет!», а еще спустя 10 минут глухой звук падения или удара.
Нашлись свидетели и среди торговцев рынка Спиталфилдс. Элизабет Лонг сообщила, что в 05.30 утра (как раз били часы) прошла по двору дома №29. Во дворе она не видела ничего подозрительного, но у выхода на улицу беседовали двое: мужчина и женщина. Женщиной была Энни Чапмен. Собеседника жертвы Элизабет Лонг описала так: невысокий, за 40 лет, одет в пиджак, брюки, шляпу темных цветов, в руках небольшая кожаная сумочка, «с виду вроде как джентльмен, может, иностранец». Опознать его Лонг не решилась бы. Мужчина что-то предлагал женщине, она отвечала «да».
Но старший инспектор Чандлер был уверен, что свидетели что-то путают. Он упирал на заключение доктора Филлипса: смерть наступила не позднее 04:30 утра. К тому же сложно совершить преступление, когда жители дома проснулись, а по улице спешат на рынок торговцы. Он предположил, что Джон Ричардсон и Элизабет Лонг не заметили тело, а проститутка возле выхода со двора была другой женщиной. Однако Филлипс мог и ошибаться. Вывод о времени смерти он делал по степени охлаждения тела, замерив ее простым прикосновением.
Теперь по городу поползли тревожные слухи. В Уайтчепеле проститутки пересказывали друг другу тревожные вести. Количество прохожих сократилось. Однако «несчастные» не могли уйти с улиц. Один-два вечера без работы – и им стало бы нечем платить за ночлег.
Полиция усилила патрули. Кроме того, под видом бродяг, пьянчуг и даже проституток в Уайтчепел были направлены тайные агенты. Результат не заставил себя ждать. 11 сентября объявили об аресте некого Джона Пизера, ранее судимого за то, что ранил женщину ножом. Теперь полиция подозревала его в этих убийствах. Однако Пизер предъявил алиби на момент гибели Марты Тэбрам, Мэри Николс и Энни Чапмен, подтвержденное целым рядом свидетелей, в том числе полицейским осведомителем, у которого он снимал жилье. Впоследствии он даже отсудил компенсацию у одной из газет, объявившей его убийцей.
Появляются письма
28 сентября в агентство новостей на Флит-стрит пришло письмо, которое на следующий день передали в Скотланд-Ярд. Сейчас оно известно под названием «Дорогой начальник!» – по первым словам:
«Дорогой начальник!
Со всех сторон до меня доходят слухи, что полиция меня поймала. А они до сих пор даже не вычислили меня. Я охочусь на женщин определенного типа и не перестану их резать до тех пор, пока меня не повяжут. Последнее дело было великолепной работой. Леди не успела даже вскрикнуть. Я люблю такую работу и готов ее повторить. Скоро вы вновь узнаете обо мне по забавной проделке. Закончив последнее дело, я прихватил с собой красную субстанцию в бутылочке из-под имбирного лимонада, чтобы написать письмо, но она вскоре загустела, как клей, и я не смог ею воспользоваться. Вот я и решил, что взамен подойдут красные чернила. Ха! Ха! В следующий раз я отрежу уши и отошлю их в полицию, просто так, ради шутки.
Джек Потрошитель»
Это было первое упоминание будущего прозвища. За время расследования в полицию, в газеты, к видным представителям общественности пришли тысячи писем. В большинстве своем от жителей Лондона и всей Англии, высказывавших свои подозрения и умозаключения по делу. Но было и более сотни писем иного характера – от имени убийцы. Безусловно, большинство было написано сумасшедшими, шутниками или хулиганами. Но возможно, среди них были и подлинные.
Ночь двойного убийства
Около часа ночи 30 сентября зеленщик Луис Дымшиц, польский еврей, проезжал с тележкой в Датлфилдс-Ярд на Бернер-стрит. Его пони отказался идти в ворота. Торговец зажег свечу и заметил лежащее лицом к стене тело. Из перерезанного горла еще текла кровь и сочилась по тротуару. Лицо жертвы сохраняло спокойное выражение. Похоже, она совсем не ожидала нападения. В левой руке у нее был кулек с мятными леденцами…
В четверть второго тело уже осматривали доктор Фредерик Блэквелл и его молодой стажер. Отдельно послали и за доктором Филлипсом. Врачи сошлись во мнении, что женщина была убита не более чем за 40 минут до начала их осмотра – где-то между 00:40 и 01:00. Традиционно они констатировали, что тело не перемещали, а причиной смерти была резаная рана горла.
Дымшиц сказал полиции, что он уже второй раз проезжает улицу, что в 00:40 тела здесь еще не было.
Тем временем в полукилометре от того места происходили иные события. Констебль Эдвард Уоткинс обходил вверенный ему для патрулирования участок. Его маршрут пролегал через Майтр-сквер, площадь 22 на 22 метра, по периметру которой стояли лавки и склады. Свой маршрут он проходил по кругу за четверть часа спокойным шагом. В 01:30 на площади было все спокойно. А вот в 01:44 полицейский обнаружил на ней мертвое тело, лежащее на спине. Юбка женщины была задрана, и Уоткинс сразу заметил страшные увечья. Тело покоилось в огромной луже крови. Вокруг не было ни души.
В 02:18 тело на Майтр-сквер начал осматривать доктор Фредерик Гордон Браун. И в этот раз в отчете были традиционные умозаключения: место убийства и место обнаружения тела совпадают, смерть наступила за полчаса до начала осмотра. Следов борьбы не было.
Вскоре было выяснено, что через Майтр-сквер в ту ночь проходили маршруты нескольких патрулей. Еще в 1:42 на площади было пусто, а уже 2-3 минуты спустя констебль Уоткинс обнаружил окровавленное тело! По всему выходило, что преступник был очень дерзок и удачлив. За пару минут он привел на площадь женщину, убил ее, выпотрошил тело и скрылся. И все это менее чем через час после первого убийства!
Около трех часов ночи прочесывание Уайтчепела дало нежданный результат: на Гоулстон-стрит констебль Альфред Лонг нашел на тротуаре обрывок передника, залитый свежей кровью, а на стене рядом надпись мелом: The jewes are the men that will not be blamed for nothing («Евреи – люди, которые не будут ни в чем обвинены»). Такое заявление поставило детективов в тупик. Что это – попытка направить следствие по ложному следу? Или это убийца-еврей так демонстрирует свое превосходство над сыщиками?
Старший инспектор Джозеф Чандлер поспешил написать рапорт главе полиции Метрополии сэру Чарлзу Уоррену. Надпись на стене взволновала начальника полиции. Это была не просто возможная улика, а политическое дело. В итоге еще до наступления утра сэр Чарлз приказал уничтожить ее в целях общественного спокойствия. Сфотографировать надпись не успели. В наши дни некоторые исследователи предполагают, что надпись вообще не имеет отношения к делу, а передник был выброшен за ненадобностью в том месте, где надпись уже была.
Тем временем жертв опознали. Первой убитой была Элизабет Страйд, по прозвищу Долговязая Лиз, 44 года, уроженка Швеции. Последние три года Элизабет жила с чернорабочим Майклом Киднеем. Он опознал сожительницу и сообщил полиции, что та ушла из дома рано вечером 29 сентября.
Нашлись люди, которые видели Лиз той ночью. Уильям Маршалл за четверть часа до полуночи заметил, как она беседовала с коренастым мужчиной, «одетым, как клерк, и говорившим, как образованный человек». Позже эти показания подтвердили констебль Уильям Смит и Джеймс Браун, сосед Элизабет, также видевшие ее с похожим человеком.
Кроме перерезанного горла, ран на теле Элизабет Страйд не нашли. Похоже, появление зеленщика с тележкой спугнуло убийцу – и он удалился, не закончив дело.
Вторую погибшую опознали легко: в ее кармане были квитанции из ломбарда на имя Кэтрин Эддоус. 43-летняя Кэтрин оказалась хозяйкой фартука, обрывок которого нашли под надписью на Гоулстон-стрит: убийца воспользовался передником жертвы. В отличие от предыдущих жертв, она не была проституткой. Вечером 29 сентября Кэтрин ушла из дома. Патруль задержал ее на улице в пьяном виде и препроводил в участок. Но дежурный констебль Хатт, взяв с нее слово, что она отправится домой, отпустил ее около 00:30. В 01:35 на Майнтр-сквер Джозеф Лавенд видел мужчину и женщину. Он опознал одежду Кэтрин Эддоус. Мужчину Лавенд описал как молодого, среднего роста, с аккуратными усиками, одетого в темные пиджак и брюки, на голове кепи. Похоже, Лавенд видел Кэтрин минут за 10 до ее смерти, не более.
Преступник убил Кэтрин так же, как и предыдущих жертв – мощным ударом слева направо по шее. Он разрезал живот, извлек часть органов, одну почку унес с собой. Впервые убийца обезобразил лицо жертвы, в том числе отрезал ухо. Полиция припомнила письмо «Дорогой начальник!»
Документ сфотографировали и опубликовали в газетах в надежде, что кто-нибудь узнает почерк, но результата это не дало. Зато документ стал образцом для подражания для авторов последующих «писем Джека Потрошителя».
Вскоре полиции передали еще одно короткое письмо со штемпелем от 1 октября. Почерк напоминал тот, что был в письме «Дорогой начальник!».
«Я не был услышан, дорогой старый Начальник, когда давал Вам совет. Вы услышите о довольно дерзкой работе Джека завтра, сдвоенный случай, на этот раз номер первый визжал, немного не смог закончить с нею. Не имел времени, чтобы получить уши для благодарности полицейским за хранение предыдущего письма, пока я не добрался, чтобы поработать снова. Джек Потрошитель». Это письмо обычно называют «Дерзкий Джеки». Время на штемпеле показывает, что отправитель действительно знал, что очередное убийство было двойным, до того, как новость распространилась по городу, или же угадал этот факт.
И все же и Чарлз Уоррен, и современные исследователи считают эти письма фальшивками, мистификациями.
После ночи двойного убийства паника вновь накрыла город, выйдя за пределы Уайтчепела. Кабинет министров и парламент обсуждали преступления, пресса требовала решительных действий. Комитет бдительности Уайтчепела, что-то вроде добровольной дружины, объединил неравнодушных жителей, готовых лично искать злодея. Эти инициативы тесно сближались с разными политическими кружками, в том числе социалистическими и марксистскими. Преступление перестало быть проблемой Лондона – вызревала национальная катастрофа.
Полиция распространила по столице листовки, призывающие сообщать о любых подозрительных лицах. В те времена это было редким новаторством. Впервые в истории Англии для поиска преступника по следу пустили собак – впрочем, безуспешно.
Из Ада
16 октября глава Комитета бдительности Уайтчепела Джордж Ласк получил самое известное из «писем Джека Потрошителя». На конверте стоял штемпель от 15 октября. К письму прилагалась коробочка, в которой лежала… половина человеческой почки. В тексте было множество грамматических ошибок. Это письмо обычно называют «письмо из Ада». Его оригинал пропал из архивов Скотланд-Ярда в 50-х годах ХХ века. Подозревают, что один из полицейских попросту взял его себе в качестве сувенира.
К слову, в надписи на Гоулстон-стрит тоже была ошибка в слове «евреи». Вместе с письмом этот факт позволял предположить, что убийца был не очень грамотным человеком, а возможно, иностранцем.
Те рипперологи, которые считают, что письмо действительно отправлено Джеком, выдвигают две версии. Согласно одной, автор письма сознательно пишет с ошибками, чтобы изобразить неграмотного человека. Согласно другой, автор, как и многие простые лондонцы того времени, попросту не знал грамматики и писал как слышал.
Последняя жертва
Утром в пятницу 9 ноября 1888 года Томас Боуер собирал квартплату с жильцов мистера Джона Маккарти по его поручению. В половине одиннадцатого утра он постучал в дверь к Мэри Джейн Келли, допустившей в этом месяце просрочку. Женщина не открыла, и Боуер заглянул в окно. Ему открылась страшная картина. Дверь решили взломать в присутствии констебля. По вызову прибыл полицейский Уолтер Дью, знавший жительницу квартиры, позже подоспели старший инспектор Эбберлайн и доктор Джордж Багстер Филлипс. Убийство Мэри Келли стало самым жестоким преступлением Джека Потрошителя. Тело – точнее то, что от него осталось – лежало на кровати. Части ее внутренних органов были разбросаны по всей комнате.
Мэри Келли сильно выделяется среди прочих жертв. Во-первых, рыжеволосая ирландка не была уличной проституткой – она принимала клиентов на дому. Во-вторых, она не была нищей пьянчужкой, снимала жилье и старалась исправно платить за него. Наконец, она стала самой молодой жертвой – ей было только 25. К тому же, говорят, Мэри была довольно красивой.
Медики дали два разных заключения. Доктор Филлипс утверждал, что Мэри умерла между 05:00 и 06:00 часами утра, а доктор Томас Бонд – что между 01:00 и 02:00 часами. Причина смерти оказалась традиционной – перерезанное горло, все прочие раны – посмертные. К тому же в этот раз исчезло сердце жертвы. Бонд был единственным врачом в деле, который настаивал на том, что преступник не обладает специальными медицинскими навыками.
Королева Виктория, узнав об очередном убийстве, воскликнула: «Все наши суды должны быть сожжены, а детективы – заменены лучшими. Они не таковы, какими им надлежит быть!»
Уайтчепел практически обезлюдел. Улицы опустели. Каждый, кто мог покинуть район, перебирался к родным и друзьям. Полиция задерживала всех, кто был бы хоть самую малость подозрителен, и развернула настоящую охоту за рецидивистами. Однако такие действия показывали, что у нее нет конкретного подозреваемого. Детективы не знали, кого искать.
Последней важной зацепкой в расследовании стали показания чернорабочего Джорджа Хатчинсона. Знакомый Мэри Келли сам явился в полицию дать показания. Он рассказал, что столкнулся с ней на Дорсет-стрит около 02:00 ночи, и она попросила одолжить денег. Но Джордж был без гроша. Хатчинсон видел, как к Мэри подошел другой мужчина, поговорил с ней, обнял – и они прошли мимо него. Он некоторое время следовал за парочкой и слышал, как мисс Келли сказала: «Хорошо, мой дорогой, вы будете довольны».
Хатчинсон описал клиента Мэри Келли так: 34–35 лет, ростом около 165 см, тщательно выбрит и ухожен, бледен, усики с загнутыми вверх кончиками, темные глаза. На мужчине было длинное темное пальто, темный пиджак, шелковый жилет, темные брюки, темная шляпа с загнутыми вверх полями. В руках он держал небольшую кожаную мужскую сумку. Внешне он напоминал еврея, но Хатчинсон не был уверен. Наконец, главное: Джордж уверял, что нарочно хорошо запомнил этого человека и при случае готов его опознать.
О столь обнадеживающих показаниях почти никому не сообщили, чтобы не допустить утечки и не спугнуть негодяя. Казалось, полиция напала на верный след. Сходное описание мужчины рядом с Мэри Келли дала другая проститутка – Мэри Энн Кокс. Вот только она видела такого мужчину с жертвой в 23:45.
Время шло, но ясности не прибавлялось. Два разных заключения о времени смерти и два разных свидетельства о времени, когда Мэри видели с незнакомцем. Если прав был доктор Бонд, то показания Хатчинсона были недостоверны – ведь он говорил о событиях после двух часов ночи. Если же время смерти правильно установил доктор Филлипс, то явно никчемными оказывались показания Мэри Энн Кокс.
Не разрешив всех этих противоречий в показаниях, детективы продолжали отправлять в Уайтчепел летучие отряды для задержания незнакомца. Безрезультатно.
Один лишь инспектор Эбберлайн заявил, что не верит показаниям Джорджа Хатчинсона. По мнению инспектора, свидетель давал их из меркантильных соображений, надеясь на награду.
Расследование потихоньку зашло в тупик. Но новых смертей не последовало…
После Джека
Время шло. Таинственный убийца не наносил более свои удары. Уайтчепел потихоньку оживал. Только в июле 1889 года произошло убийство, напомнившее о Потрошителе. Проститутку Элис Маккензи ударили ножом по шее, повредив сонную артерию, а после нанесли множество ранений в живот тем же ножом.
Доктор Томас Бонд предположил, что это дело рук Джека, но другие полицейские врачи полагали, что характер убийства существенно отличается. В конечном итоге в полиции пришли к выводу, что убийца Маккензи был подражателем Джека. Дело, впрочем, так и осталось нераскрытым.
В феврале 1891 года проститутка Френсис Кол была зарезана в своей комнатушке в Уайтчепеле двумя ударами в горло. Но эксперты отметили, что движения ножом существенно отличались от виденных ранее, да и орудие преступления было совсем другим. Вскоре задержанный по подозрению в убийстве сутенер Френсис Кол признал свою вину.
Дело об убийствах проституток в Уайтчепеле было закрыто в 1892 году. Имя убийцы осталось неизвестным.
Окончание следует.
