Весной 1953 года вся Англия зачитывалась дебютным романом бывшего офицера разведки Яна Флеминга «Казино Рояль» о похождениях агента 007. Среди тех, кто поздравил писателя с невероятным успехом, был и Робин Брюс Локхарт, сын известного дипломата. Он передал писателю привет от прославленного отца и отметил, что Бонд живо напомнил ему одного человека из прошлого, такого же рискового, дерзкого и крайне опасного для женского пола. «О нет, – ответил Флеминг, – мой агент 007 всего лишь бледная тень того человека. Даже если я призову на помощь всю свою фантазию, то не смогу сочинить и половины приключений, которые выпали на долю Сиднея Рейли».
Всякий шпион, авантюрист и мистификатор склонен окружать себя тайной. Но Сидней Рейли переплюнул в этом отношении всех. Его биография сплошь состоит из белых пятен. А большинство тех осколков, что удалось собрать историкам, основано на рассказах самого Рейли. И можно лишь гадать, когда он говорил правду – в приватных беседах с друзьями или на допросах в ОГПУ. Два главных биографа Рейли придерживаются диаметрально противоположного мнения относительно своего героя. Робин Брюс Локхарт, вдохновленный отцом, который тесно сотрудничал с великим шпионом ХХ века, уверен, что Рейли является главной жемчужиной в короне Британской разведки (SIS). Другой биограф Рейли, Эндрю Кук, более радикален в оценках. «Он действовал в первую очередь в интересах личной наживы, и лишь затем как разведчик. Этот первоклассный шпион был по сути своей жестоким уголовником, который жалил беспощадно, если видел в том выгоду для себя. И так сложилось, что этот негодяй без принципов оказался именно тем человеком, который был необходим британской секретной службе».
Нет достоверных сведений не только о годе и месте рождения легендарного шпиона, но даже о его настоящих имени и фамилии. Согласно самой распространенной версии, он появился на свет 24 марта 1874 года то ли в Одессе, то ли в Херсоне (а по некоторым данным – на территории Польши) и был записан под именем Зигмунд (по другим данным – Соломон или Самуил). Будучи плодом внебрачной связи, Зигмунд рос в семье Григория Розенблюма, который приходился настоящему отцу ребенка двоюродным братом. Правда, сам Рейли настаивал на более романтичной истории. Он рассказывал, что его приемным отцом был полковник российской армии, а мать – польской подданной, воспылавшей страстью к местному врачу. Еврейское происхождение долго скрывалось от юного Зигмунда, и правду он узнал только в 19 лет, что явилось настоящим потрясением, изменившим всю его жизнь. Вместе с тем, на допросах в ОГПУ Рейли указал следователю, что родился в местечке Клонмэл в Ирландии, а отец его был капитаном британского торгового флота.
Такой же туман окутывает и всю молодость Розенблюма-Рейли. Считается, что уже в студенческие годы он достаточно успешно проворачивал темные делишки, провозя контрабандой все, за что готовы были хорошо заплатить. Провал одной из таких авантюр вынудил Розенблюма спешно покинуть Россию. Он убежал довольно далеко, аж в Бразилию, где перевоплотился в португальца Педро, сменив в этом образе кучу специальностей – от портового грузчика до вышибалы в публичном доме. Природные способности (к 20 годам Рейли свободно говорил на 5 европейских языках помимо русского, а позже дополнительно овладел японским и китайским) и железная воля помогали ему выжить в любых условиях.
В 1895 году Педро нанялся в качестве повара и переводчика в британскую экспедицию под руководством майора Чарльза Фотергила. Британцы быстро оценили таланты сноровистого и физически крепкого молодого человека, который свободно переходил с португальского на немецкий и французский, а на английском говорил, как уроженец Туманного Альбиона. Когда же Педро, мастерски стреляя из револьвера, помог отбить атаку туземцев и фактически спас британцам жизнь, Фотергил в благодарность помог ему выправить британский паспорт и выдал чек на полторы тысячи фунтов стерлингов – суммы более чем достаточной для старта новой жизни в Европе.
Зигмунд Розенблюм вернулся в цивилизованный мир. Он очень быстро освоился в Великобритании, завел широкий круг знакомств, а Фотергил, имевший прямое отношение к SIS, предложил Зигги (так на немецкий манер стали называть Розенблюма друзья) направить свои бойцовские и аналитические способности на пользу Короне. Первым заданием стала слежка за мятежной писательницей Этель Лилиан Войнич. Если верить Локхарту, Розенблюм настолько вскружил голову 32-летней ирландке, что между ними возникла романтическая связь, а история главного героя знаменитого «Овода» во многом списана с биографии Рейли. В свою очередь, Эндрю Кук не только отвергает всякую возможность близких отношений между столь непохожими людьми, но и утверждает, что в Британию будущий шпион прибыл не из Бразилии, а из Франции, и добровольно стал информатором Уильяма Мэлвилла, главы особого отдела Скотленд-ярда, созданного для борьбы с революционерами и террористами. По мнению Кука, Розенблюм пошел на этот шаг, чтобы защититься от мести итальянских анархистов, которых он цинично обвел вокруг пальца и лишил крупной суммы денег.
Параллельно с тайной деятельностью новоявленный агент SIS открыл в 1896 году небольшую фармакологическую компанию, торговавшую вразнос экспериментальными лекарствами. Одним из клиентов фирмы стал преподобный Хью Томас, страдавший почечной недостаточностью. Между молодой женой Томаса Маргарет (урожденной Каллагэн) и Зигги возник бурный роман. Вскоре эскулап порекомендовал паре совершить оздоровительное путешествие на континент. Перед отъездом преподобный составил завещание, переписав на Маргарет без малого 800 тыс. фунтов. Спустя 8 дней Томас скончался в гостиничном номере городка Ньюхэвен в графстве Восточный Сассекс. Проводивший осмотр тела доктор заключил, что смерть произошла от естественных причин, и никакой надобности во вскрытии нет. Надо ли говорить, что внешне этот доктор странным образом походил на Зигмунда Розенблюма. Спустя 4 месяца, 22 августа 1898 года, Маргарет и Зигмунд заключили брак, что не только обеспечило Зигги финансовую независимость, но и дало основание сменить в очередной раз личину. Он окончательно отказался от прежней фамилии и превратился в Сиднея Джорджа Рейли. Эндрю Кук недвусмысленно намекает в своей книге, что полиция намеренно закрыла глаза на «идеальное преступление» ценного агента, чтобы обрести абсолютное влияние над этим человеком.
О деятельности Рейли в течение следующих двух десятилетий можно судить лишь по отрывочным и не всегда достоверным данным. В июне 1899 года он вместе с Маргарет прибыл в Петербург. Оставив жену развлекаться в Северной Пальмире, Сидней направился на юг с «инспекцией» нефтяных районов Кавказа. В 1902-м пара перебралась на полуостров Ляодун, где Россия спешно укрепляла превращенный в военно-морскую базу Порт-Артур. Рейли за короткий срок сумел втереться в доверие к высшему военному руководству города и, по некоторым данным, выкрал оборонительные планы гавани Порт-Артура. Считается, что благодаря им в ночь с 8 на 9 февраля 1904 года японские корабли смогли незаметно пройти через минные поля к внешнему рейду и атаковать русские корабли, начав таким образом русско-японскую войну. Продал ли Рейли эти планы японцам самолично, или они были переданы им Лондону, а оттуда попали к японцам в рамках англо-японского договора о военном партнерстве, доподлинно неизвестно. Работая на SIS, Сидней не забывал и о собственной выгоде. Совместно с Моисеем Гинзбургом, отвечавшим за поставки в Порт-Артур сырья, медикаментов и провизии, он провел несколько афер, достойных Остапа Бендера, и положил в карман довольно крупную сумму.
Выжав из Порт-Артура все, что возможно, Рейли на некоторое время исчез, но в начале 1905 года вновь материализовался в Санкт-Петербурге в роли помощника британского военного атташе. Природный шарм позволил ему обзавестись широким кругом знакомств во всех слоях общества, что сильно пригодилось впоследствии, когда агент начал персональную войну с большевиками. В числе его новых знакомых была очаровательная супруга помощника военно-морского министра Надежда (Надин) Массино. Отношения Рейли с женой к этому времени совершенно разладились, и, не считая себя связанным какими-то обязательствами, он закрутил новый роман. Исследователи не пришли к единому мнению, работал ли Сидней в этот период на SIS или руководствовался исключительно личной выгодой. С началом Первой мировой войны Рейли перебрался в Нью-Йорк, где в качестве представителя Российско-азиатского банка курировал закупки боеприпасов и военного сырья для воюющей России. Два года успешной торговли оружием сделали его миллионером. В 1916 году в Нью-Йорк приехала Надин, и вскоре они обвенчались, нарушив тем самым законы и России, и США, поскольку Рейли фактически стал двоеженцем. Бешеный успех авантюриста у слабого пола – это, пожалуй, единственный аспект, который не подвергают сомнению все без исключения биографы супершпиона. Считается, что он не потерпел ни одного поражения на любовном фронте. Позже, в 1923 году, Рейли сменил Надин на актрису Пепиту Бобадилья, став дважды двоеженцем, а по мнению историка Ричарда Дикона, в России было по меньшей мере еще 8 женщин, которые имели все основания считать себя супругами Рейли.
Бизнес в Штатах процветал, и Сидней заскучал. Риск был для него допингом, без которого жизнь становилась пресной и бесцветной. К огромному неудовольствию владельцев Российско-азиатского банка Рейли передал дела компаньонам и перебрался в Торонто, где благодаря протекции главы британской торговой миссии в США вступил в Королевский канадский авиационный корпус. Закончив обучение, в начале 1917 года Сидней получил офицерские погоны и в составе корпуса отправился в Англию. Но полетать над вражескими окопами шпиону и авантюристу не довелось. В России назревал кризис, грозящий развалом единого фронта против Германии, и SIS вновь призвала Рейли под свои знамена.
Русская революция застала английскую разведку врасплох. На территории России SIS имела лишь пару мелких агентов, не способных действовать самостоятельно, а весь дипломатический корпус из соображений безопасности перебрался в Вологду и не мог поставлять хоть какую-то значимую информацию о ситуации в стране. В январе 1918 года по линии МИД Великобритании в Москву прибыла специальная британская миссия во главе с сэром Робертом Брюсом Локхартом. Прекрасно владея русским языком, Локхарт довольно быстро установил контакт с лидерами правительства большевиков и рассчитывал убедить их не отказываться от обязательств России перед союзниками по Антанте. Но армия и экономика страны стремительно деградировали. Не имея выхода, 3 марта в Брест-Литовске советские представители подписали сепаратный мирный договор с Германией. Официальный Лондон расценил это как законный повод для военной интервенции и устранения власти большевиков силой. В SIS полагали, что умелыми действиями внутри страны можно значительно ускорить падение нового режима. Разработкой и координацией таких действий и должен был заняться лейтенант Сидней Рейли, ставший теперь официальным агентом британской разведки с кодовым именем ST-1.
Он прибыл в Советскую Россию через Мурманск и в скором времени оказался в Петрограде. Старые связи очень пригодились. Давние друзья Александр Грамматиков-Черный, большевик со стажем, разошедшийся во взглядах с новым правительством России, и Владимир Орлинский, бывший эсер, поступивший на службу в Наркомюст, помогли Рейли напрямую сойтись со многими представителями большевистской элиты и даже заполучить фальшивое удостоверение работника Петроградской ЧК на имя Сиднея Релинского. Чтобы понять ситуацию в стране, Рейли совершил вояж по южным губерниям агонизирующей Российской империи и между делом, под личиной сербского офицера, переправил с Дона в Мурманск бывшего председателя Временного правительства Александра Керенского. Считается, что именно Рейли передал английскую помощь в размере 5 млн. рублей патриарху всея Руси Тихону. Вскоре шпион уверился, что России требуется хорошая встряска, какой-то громкий акт, способный разрушить легенду о неуязвимости власти большевиков. На волне этих событий сильный лидер из стана врагов Советской власти сможет перехватить управление страной и волевыми действиями навести порядок. Постепенно Сидней проникся навязчивой идеей, что таким лидером может стать он сам. С молодых лет сделавший своим кумиром Наполеона Бонапарта, Рейли пришел к простому выводу: «Если лейтенант-корсиканец на волне революции сумел стать властителем Франции, то что мешает лейтенанту Рейли превратиться в хозяина Москвы».
Рейли и Локхарт составили план, который позже получил название «Заговор послов». Англичане были уверены, что устранение лидеров большевиков – Ленина и Троцкого – приведет к немедленному коллапсу власти. Через доверенных лиц им удалось наладить контакт с несколькими командирами латышских стрелков – преторианской гвардии большевистского правительства. Те согласились участвовать в «историческом событии» взамен на английские гарантии независимости Латвии. Рейли предложил арестовать Ленина и Троцкого на заседании Совета народных комиссаров в Москве. За этим незамедлительно должно было начаться восстание эсеров с захватом Государственного банка, Центрального телеграфа и прочих важных государственных учреждений. Завербованному англичанами командиру 1-го легкого артдивизиона латышской дивизии Эдуарду Берзину, который отвечал за охрану Кремля, Рейли передал в общей сложности 1,2 млн. рублей в качестве задатка. Общая сумма вознаграждения в случае успеха была определена в 5 млн. Справки ради стоит указать, что зарплата Ленина составляла порядка 500 рублей. Ни Рейли, ни Локхарт не предполагали, что и Берзин, и его доверенное лицо в Петрограде Ян Буйкис (действовавший под псевдонимом Шмидхен) являются агентами ЧК, специально засланными к англичанам для предотвращения серьезных контрреволюционных акций. Рейли не желал в это верить даже после того, как все раскрылось, и полагал, что заговор провалился по вине сочувствовавшего большевикам журналиста французской миссии Рене Маршана. Следует отметить, что Берзин склонял Рейли и его подопечных к более агрессивным действиям, но шпион сохранил твердость, считая, что лидеров большевиков следует публично судить и подвергнуть осмеянию, а убийство или тайное похищение только увеличит их популярность.
Капкан, расставленный ЧК, готов был захлопнуться, но вмешался его величество случай. В самый разгар подготовки восстания 30 августа 1918 года в Москве на заводе Михельсона полуслепая Фанни Каплан стреляла в Ленина, а в Петрограде Леонид Каннегисер убил председателя Петроградской ЧК Моисея Урицкого. Подоплека этих событий до сих пор не ясна. Как бы то ни было, они стали удобным оправданием для начала красного террора и арестов западных дипломатов. 31 августа здание британского посольства в Петрограде было взято штурмом. В Москве арестовали Локхарта и резидента разведки Бойса. Но Рейли как в воду канул. Несмотря на широкомасштабную разыскную операцию ему удалось ускользнуть из страны, да еще и спасти часть своих агентов, организовав их выход на территорию неподконтрольной советской власти Украины. Верховный революционный трибунал РСФСР 3 декабря 1918 года заочно приговорил Рейли к расстрелу.
Несмотря на провал в Москве, неутомимый Сидней продолжил свою личную войну с большевиками. В качестве независимого эксперта британской военной миссии он оценивал реальные возможности Вооруженных сил Юга России, побывал в Крыму и на Дону, вел переговоры с Петлюрой о возможном союзе УНР и Франции, лично участвовал в походах Булак-Балаховича на Мозырь. Белое движение разочаровало его своей раздробленностью и отсутствием единой программы. В Лондон он отправлял более чем трезвые рапорты, отмечая, что без помощи союзников белых ожидает полное фиаско. Из всего многообразия противников большевистского режима он выделил только Бориса Савинкова, одного из лидеров партии эсеров, сторонника крайних мер, подготовившего целый ряд громких покушений на высших чиновников царской России. Савинков очаровал Рейли, как никто другой. Сидней пустил в ход все свои связи, чтобы обеспечить финансирование его движения, считая, что только оно «имело шанс вернуть Россию в историческую колею». Когда государственная поддержка прекратилась (Уинстон Черчилль нашел достаточно точные слова для объяснения этого явления: «Когда горит собственный дом, нет дела до проблем соседа»), Рейли предоставил Савинкову собственный банковский счет.
Считается, что в 1920 году SIS отстранила агента ST-1 от разведывательных операций по причине «потери контроля и постепенной утраты связи с реальностью». Но Рейли продолжил борьбу с Советами на свой страх и риск, пускаясь параллельно в различные финансовые авантюры вроде спекуляций чешским радием и торговлей чудо-лекарствами. Перебравшись на время в США, где ему предстоял суд по вопросу невыплаты комиссионных за посредническую деятельность во время Первой мировой войны, Рейли не думал сбавлять обороты. Он выступал с антисоветскими лекциями, создал американский филиал «Международной антибольшевистской лиги», сумел собрать круглую сумму на борьбу с «красной угрозой», сорвал планы делегации СССР получить в США крупный заем.
Ударом для Рейли стал тайный отъезд Савинкова в СССР, откуда вскоре пришло сообщение, что мятежный террорист схвачен и приговорен к расстрелу, но ввиду полного раскаянья высшая мера заменена 10 годами тюрьмы. Сидней не желал верить в измену, пока не получил из Москвы написанное собственноручно Борисом письмо, в котором тот пытался объяснить свое решение и призывал прекратить борьбу против Советского Союза. Рейли, однако, был не из тех, кто легко сходит с дистанции. Он был уверен, что в России остались здоровые силы, способные сбросить большевиков, и им не хватает лишь решительного лидера.
ЧК не преминула воспользоваться этим заблуждением Рейли. В 1921 года по инициативе начальника контрреволюционного отдела ОГПУ Артура Артузова возникла фиктивная организация «Монархическое объединение Центральной России» (МОЦР), якобы пронизавшая все структуры Советов. Цель операции, которая получила наименование «Трест», состояла в выявлении внутренних врагов и выманивании активных сторонников Белого движения из-за границы. Членами МОЦР были завербованные чекистами высокопоставленные чиновники из бывших борцов с режимом, и только горстка заговорщиков из тех, кто совершал вылазки за границу, искренне верила в существовании в России тайной сети, способной свергнуть Советскую власть. На эту удочку и попался Рейли. Эмиссары «Треста» Мария Захарченко-Шульц и Григорий Бунаков убедили его в абсолютной безопасности посещения Москвы через тайное «окно» на советско-финской границе. Возможно, в нем снова проснулся комплекс Наполеона – ведь однажды он уже был «в полушаге от владения Москвой». В ночь с 24 на 25 сентября 1925 года Рейли проник на территорию СССР, где его встретили «трестовцы» Якушев и Стырне. Агента благополучно переправили в подмосковную Малаховку, на дачу одного из руководителей МОЦР, где он «проинспектировал» столичное подполье и передал заговорщикам крупную сумму, собранную сторонниками генерала Кутепова. С дачи Рейли отвезли прямиком на Лубянку.
В ОГПУ он держался твердо, несмотря на довольно агрессивное психологическое воздействие. Очевидно, Рейли рассчитывал, что из Британии протянется рука помощи, вроде той, что когда-то вытащила из паутины ЧК Локхарта и Бойса. Но Артузов предусмотрел такой вариант и инсценировал в районе пограничного «окна» инцидент со стрельбой, убедив западную публику, что Рейли был принят за контрабандиста и застрелен. Примечательно, что и проводившие дознание чекисты, и липовые участники МОЦР были возмущены идеей Рейли финансировать Белое движение в России за счет продаж на Запад произведений искусства из запасников музеев, называя это верхом цинизма. Однако спустя всего несколько лет такой способ добычи средств для финансирования экономики СССР никому уже не казался предосудительным. Биограф Артузова Теодор Гладков утверждает в своей книге, что в конце концов чекистам удалось склонить Рейли к сотрудничеству, однако никаких подтверждений этому, кроме достаточно невнятных протоколов допросов ОГПУ, нет.
Только после развала СССР открылись обстоятельства гибели Рейли. Допросы шли полным ходом, когда поступило указание, что приговор ревтрибунала от 1918 года отмене не подлежит и должен был исполнен немедленно. Вечером 5 ноября 1925 года Рейли вывезли в Сокольники якобы на прогулку. Едва он вместе с уполномоченными ОГПУ Федулеевым и Абисаловым отошел от машины, чекист Сыроежкин дважды выстрелил Рейли в спину. Тело супершпиона похоронили в секретной могиле во дворе внутренней тюрьмы. При реконструкции комплекса ОГПУ на Лубянке в начале 1930-х годов захоронение было уничтожено.
