Уоллис и Футуна
…Однажды злой дух Тагалоа отправился на рыбалку. Целый день просидел он в лодке, но так ничего и не поймал. И только когда солнце стало клониться к закату, дух увидел в лазурно-синей воде удивительной красоты рыбу. Недолго думая, Тагалоа поймал ее сетью. Но вот беда – незадачливому рыбаку нечем было разрезать свою добычу. Оставив улов в лодке, Тагалоа помчался за ножом, а когда вернулся, обнаружил, что рыба выросла. «Утром разделаю», – подумал дух. Но на следующий день его ждал еще больший сюрприз. Рыба увеличилась до невероятных размеров и была окружена целой россыпью маленьких рыбешек. Улов рос прямо на глазах, пока не превратился в островной архипелаг. Именно так, согласно преданию, в Тихом океане появились Уолисс и Футуна.
Это и не страна-то вовсе, а заморская община. Сейчас редко встретишь подобное название. Главные мировые завоеватели – Британия, Франция, Испания и Португалия – предоставили всем своим подконтрольным территориям полную свободу действий. Но некоторым колониям иноземное владычество абсолютно не мешало. Острова Уоллис и Футуна – из их числа. Во всех госучреждениях здесь висят портреты Николя Саркози. И не беда, что числящийся главой островов французский президент тут никогда не бывал. Зато у местных жителей всегда есть возможность «написать наверх». Хотя, по правде сказать, руководящих и направляющих инстанций и так хватает.
Главу Уоллиса и Футуны называют просто – Главным администратором (сейчас эту должность занимает Филипп Паолантони). Его правая рука – президент Территориального совета. В Совете чинно заседают вожди племен и три министра. Это нечто вроде местного правительства – именно здесь решаются главные островные вопросы. Кроме того, в Уоллисе и Футуне сохранилась монархия, да не одна, а целых… три – Увеа, Ало и Сигав.
У короля Увеа Капилиеле Фаупала даже есть свой кабинет министров во главе с премьером. В двух других королевствах тоже имеются местные правительства. Правда, в них нет… самих монархов. Правитель Ало Питело Викена отрекся от престола в январе этого года, а нового вожди еще не избрали. Так же дела обстоят и в Сигаве. Местный король сложил с себя полномочия в декабре 2009-го, и «рулить» монархией приходится премьеру. Давно острова не видели такого массового королевского демарша, официально объясняемого «возросшей социальной напряженностью». Зато их граждане могут с полным правом чувствовать себя вовлеченными в активную политическую жизнь, делать прогнозы и даже ставки в тотализаторах на возможных кандидатов в монархи. Пока короли исполняли свои обязанности, островитяне демонстрировали гражданскую активность только раз в пятилетку, когда в Уоллисе и Футуне объявлялись выборы в местный парламент. Между прочим, здесь действуют 6 политических партий – 3 французских и 3 местных – и перед каждыми выборами в Территориальную ассамблею между ними разгораются нешуточные баталии. Цена голоса каждого избирателя возрастает в разы. Тем более что этих избирателей еще нужно поискать.
Последняя перепись населения обнаружила на острове Алофи… одного единственного гражданина. На самом же деле остров более чем обитаем – местные жители устроили здесь «дачи». Дело в том, что на больших островах плодородной почвы – кот наплакал, а на Алофи есть где разбить огород.
Затерянные в океане
Хотя в состав архипелага входят 25 островов (группа Уоллис во главе со «столичным» островом Увеа на севере и Хорн (Футуна и Алофи) на юге), их территория, надо сказать, населена негусто. По площади весь архипелаг меньше нашего Минска. На 250 кв. км (цифра весьма приблизительная, поскольку одна часть островов погружается в море, а другая постепенно поднимается) свободно размещаются 13 тыс. жителей. Около 2/3 населения живет на островах Уоллис, и лишь треть облюбовала Футуну. В общем, это можно понять – последняя выглядит не слишком гостеприимно. Высокие крутые берега переходят в каменистые плато. Так что нашим представлениям о настоящем полинезийском острове соответствуют лишь малютки площадью в километр или того меньше. Для местных жителей такие «крошки» – своего рода курорты. Здесь есть великолепные пляжи с белоснежным песком, чистейшая вода и море зелени.
Увеа в переводе означает «дальний», и назвали его так не сами жители, а соседи-тонганцы, для которых плавать на Увеа было делом долгим и тяжелым. А вот Футуна обязана своим наименованием дереву футу. Впрочем, и у одной, и у другой группы островов есть колониальные имена. Первую назвал в свою честь английский мореплаватель Самюэль Уоллис, а второй дали имя голландцы Якоб Лемер и Виллем Схаутен. Они назвали новые земли в честь своего родного города.
Правда, на лавры первооткрывателей архипелага в большей степени претендуют жители Тонга. Считается, что около 1400 года н.э. они создали на самом крупном острове – Увеа – свое королевство, и тем самым положили начало государственности. Но местные называют тонганцев оккупантами. Согласно легендам, коренные жители нынешних Уоллиса и Футуны нешуточно сопротивлялись такому «дружественному» освоению и вели с соседями почти партизанскую войну. В полной мере оценили воинственный дух островитян и французские миссионеры. Самым знаменитым из них был, безусловно, Пьер Шанель. В 1836 году ему, рядовому священнику, доверили возглавить христианскую миссию, оправлявшуюся на острова Тихого океана. Польщенный такой честью, отец Пьер со всей ответственностью подошел к исполнению возложенных на него обязанностей – и вместо того, чтобы остаться на Увеа, где размещалась миссия, отправился на Футуну. Король острова, Ало Ниулики, сначала принял пришельца весьма благосклонно, но стоило тому развернуть «христианскую пропаганду», как отношение монарха тут же изменилось. А когда и сын короля высказал желание креститься, терпению Ало Ниулики пришел конец. К монаху подослали убийцу с топором. Лишь спустя несколько месяцев о мученической смерти миссионера узнали в Европе. По приказу папы тело монаха было эксгумировано и после бальзамирования помещено в бочку. В таком виде останки отца Пьера Шанеля доставили в Новую Зеландию, а уже оттуда – во Францию, где молва причислила его к лику святых. Усилия монаха не пропали даром – к 1889 году, когда католическая церковь завершила процесс его беатификации, Уоллис и Футуна уже с полным правом могли называться христианскими. А спустя почти сто лет мощи уже святого Петра Шанеля вернулись на архипелаг. Они хранятся в стеклянной витрине восьмиугольной часовни, расположенной рядом с главной церковью. Кстати, камнями на полу храма отмечено точное место, где он был убит.
Сегодня жители архипелага считают святого Пьера Шанеля своим покровителем. А обитатели Футуны даже сочинили своего рода «покаянные» песню и танец.
Уже через год после мученической смерти Пьера Шанеля Франция взяла острова под свою защиту. Но потребовалось еще более сорока лет, чтобы документально оформить европейское покровительство. Объединенный протекторат «Острова Уоллис и Футуна» был установлен 5 марта 1888 года решением министра колоний. А в 1917-м Франция аннексировала все три королевства архипелага и назвала их Колонией Уоллис и Футуна. И, надо думать, в новом качестве островам жилось совсем неплохо. Как иначе объяснить тот факт, что в 50-х годах прошлого века, когда большая часть мировых колоний требовала независимости, уоллисцы и футунцы проголосовали за… вхождение в состав метрополии. В 1961 году островам был присвоен статус заморской территории, а после конституционной реформы 28 марта 2003-го архипелаг официально стал именоваться заморской общиной.
Поспешай медленно
Христианство пустило здесь глубокие корни. Что удивительно, церкви есть на всех островах, зачастую даже на необитаемых. Для жителей Уоллиса и Футуны молельный дом – не только центр культурной жизни. Это еще и суд, и больница, и даже жилконтора. Неслучайно епископ островов почитается наравне с племенными вождями. А наличие в семье священника и монаха автоматически зачисляет весь род в своеобразную аристократию. И если нам больше знакомо понятие «градообразующее предприятие», то на островах Уоллис и Футуна поселения образуют как раз храмы. Кроме того, католическая церковь здесь еще и крупнейший землевладелец.
Впрочем, хотя местные жители регулярно ходят на мессу, никто из них не намерен отказываться от полинезийских традиций. Уоллисцы и футунцы обожают всяческие ритуалы. С древних времен у аборигенов существовала довольно строгая система табу, пережитки которой до сих пор дают о себе знать. Поэтому все мало-мальски значимые дела сопровождаются ритуалами, призванными умилостивить духов и защитить от злых сил. Безусловно, соблюдение традиций отнимает массу времени. Положа руку на сердце, уоллисцы и футунцы и так не расположены «гореть на работе». Слишком энергичного и суетливого человека здесь сразу сочтут несолидным и не достойным доверия. Явных бездельников не поощряют, но всегда согласны в одном – то, что можно отложить на завтра, лучше не делать сегодня.
Их частенько называют лентяями, на что местные жители очень обижаются. Они просто не суетятся и никуда не торопятся. За прошедшие несколько веков темп их жизни мало изменился. Здесь по-прежнему нет больших городов, крупных предприятий. Индустриальные гиганты не торопятся размещать на островах свои производства, бешеного наплыва туристов тоже не наблюдается. Вы обвините в бездействии самих уоллисцев и футунцев? Но их вполне устраивает текущее положение дел. Во-первых, они люди гордые, и никогда навязываться сами не станут. Возможно, поэтому здесь нет нищих и попрошаек, и немногочисленным туристам не надо отбиваться от добровольных «гидов». Во-вторых, приспосабливаться к условиям индустриального мира местных жителей и палкой не заставишь. Они очень ценят размеренную жизнь и философский взгляд на вещи. Кроме того уоллисцы и футунцы очень гордятся своей землей. А ведь любое промышленное производство, безусловно, нанесло бы местной заповедной красоте непоправимый вред.
Мангровые леса – настоящее сокровище Уоллиса и Футуны. Но в последнее время их нещадно вырубают или засыпают, образуя строительные площадки. Экологи в ужасе – из-за такого бездумного хозяйствования экосистема островов может запросто лишиться нескольких десятков видов фауны. Кроме того, некогда райский уголок сегодня попросту превращается в пустыню. Беда на больших островах и с пресной водой. Она не просто грязная, а… очень грязная. Опять-таки, благодаря «усилиям» местных жителей, которые сливают и сбрасывают в озера мусор и отходы.
Зато морская вода по-прежнему чиста, здесь до сих пор водятся морские анемоны, чрезвычайно требовательные к среде обитания. Но плавать в ней лучше в одежде, как это делают местные жители. Солнце здесь очень агрессивное и даже опасное. Чистейшая вода работает как линза, «сгореть» в ней можно за считанные минуты.
Правда, в последние годы местная администрация все-таки озаботилась сохранением окружающей среды, и объявила несколько гектаров мангровых болот заповедной зоной. Но вырубки лесов – это еще цветочки. Вплоть до недавнего времени аборигены, не задумываясь, глушили рыбу динамитом. «Ее же много!» – успокаивали себя островитяне. Тревогу забили только тогда, когда некоторые виды просто исчезли.
Мир островов очень хрупок, причем в буквальном смысле слова. Расположенный практически на линии Фиджийского тектонического разлома архипелаг регулярно трясет. В 1993 году в результате разгула стихии погибли 5 жителей. К счастью, землетрясение 2009 года к человеческим жертвам не привело, но нанесло немалый урон собственности островитян. Кроме того над архипелагом частенько проносятся ураганы. С 1970 года их насчитали уже 12 штук. Не забывают островитяне и о том, что живут на самом настоящем вулкане, и не на одном. Собственно, большая часть этих островов образовалась из застывшей магмы, а все «горы» – кратеры небольших вулканов. Ученые считают их «недействующими», но расслабляться все же не советуют.
Сами острова появились после извержения подводного вулкана. Застывшая лава образовала сушу, а в воде появлялись водоросли и кораллы. По мере отвердевания лавы архипелаг оседал на дно, а кораллы, наоборот, росли и поднимались. Так вокруг островов образовывались великолепные заводи, размер крупнейшей из которых, лагуны Уоллиса, сегодня составляет около 60 км. Для местных жителей они – золотое дно. Не будь этих удивительных природных творений, острова так и остались бы дикими.
Море – дом родной
Лагуна Уоллиса и Футуны – настоящий рай для дайверов. Здесь можно увидеть редкие красные и черные кораллы, множество рыб, барракуд и скатов. Лагуна практически безопасна. Акулы, заплывающие в нее, на людей не нападают. Скаты, несмотря на дурную славу, сами стараются держаться подальше от купальщиков, а морские ежи оставляют только царапины. А вот за пределами рифа водятся настоящие хищники, поэтому даже бывалым дайверам стоит держать ухо востро. Морское дно здесь богато сюрпризами. Например, при погружении можно запросто наткнуться на остатки вооружения. В основном это остовы кораблей и обломки мин, забытые американцами. Во время Второй мировой войны США разместили на архипелаге свою военную базу, а покинув ее, оставили островам множество «подарков». Но местные жители не в обиде – благодаря военным на Уоллисе и Футуне появились дороги, школы и больницы, наладилась система водо- и электроснабжения. Одним словом, американцы сделали то, на что сами островитяне вряд ли сподобились бы.
На протяжении всей истории Уоллис и Футуна были и остаются сугубо сельскохозяйственными территориями. Стремление островитян жить со своего огорода вполне объяснимо. Назвать эти места товарным раем язык не повернется. Производства на архипелаге практически нет, все завозится издалека. Да еще по дороге к покупателю обрастает пошлинами и налогами. Так что экономные уоллисцы и футунцы десять раз подумают, прежде чем выбросить деньги на какой-нибудь суперсовременный гаджет или тряпку с дизайнерским лейблом. Здесь больше озабочены зарабатыванием денег, нежели их тратой.
Еще до недавнего времени Уоллис и Футуна жили, сдавая в аренду… океан. Эта практика давно прижилась в Полинезии. Небогатые страны разрешают рыболовецким судам крупных государств заниматься промыслом в своих водах. Уоллис и Футуна пошли тем же путем. На островах нет ни заводов, ни фабрик, да и в части торговли страна не преуспела. Не слишком хлебным делом оказался и туризм – мало находится желающих забраться в такую глушь. А вот денежные переводы из-за границы сюда идут регулярно. Молодежь уезжает с островов на учебу и заработки, но на расстоянии не забывает материально поддерживать родню. Еще одна статья дохода для местных жителей – ракушки «троха» (или «трохус»). Уоллис и Футуна, можно сказать, крупнейший в мире экспортер «трохусов». Уникальный голубоватый перламутр этих раковин высоко ценится у ювелиров и кутюрье. Пуговицы из «троха» идут на украшение самых дорогих дизайнерских костюмов. Доход от продажи ракушек, конечно, немаленький, но и добывать их ой как непросто. Как и встарь, собираются они вручную, на большой глубине. Хитрости профессии ловца передаются по наследству и составляют настоящую «коммерческую» тайну – предмет гордости семьи и объект зависти «коллег».
Нырять за ракушками рискнет не каждый, а вот выйти в море с удочкой и сетью способен любой местный мужчина. Наиболее зоркие и ловкие могут похвастаться умением ловить рыбу копьем «улутоа». В надетых на ноги сандалиях из автомобильных покрышек (только такая обувь спасает от острых кораллов и камней) вечерами он ходят вдоль берега, высматривая на мелководье добычу. Один ловкий удар копья пронзает жертву насквозь. В удачные дни за два-три часа улов может составить до 10 кг рыбы. Но ловля на «улутоа» в последние годы все больше стала напоминать спорт. А если нужно накормить большую семью, приходится действовать наверняка.
Главное мужское развлечение здесь – семейная рыбалка. Братья, кузены, племянники под предводительством дедушки или просто старшего из семьи с сетями и удочками на несколько дней отправляются в центр лагуны. По дороге непременно делают остановки на маленьких живописных островках, где не только перекусывают, но и приводят в порядок мысли. Еще уоллисцы и футунцы обожают снимать стресс, устраивая регаты на длинных лодках-пирогах под парусами. Раньше на лодки запрещалось брать женщин и чужеземцев – считалось, что и те, и другие могут отпугнуть удачу. Кстати, здесь редко увидишь женщину-клерка, торговлю ведут тоже в основном мужчины. Зато местные дамы занимают чуть ли не половину государственных постов. Бороться за свои права здешним красавицам и в голову не приходило, ведь на островах они всегда пользовались уважением.
Вообще, уоллисцы и футунцы – люди доброжелательные и открытые. Настолько, что даже стен в домах не признают. Типичное жилище состоит из соломенной крыши, подпираемой столбами и невысокого бордюрчика у основания. Причем последняя конструкция призвана защищать «домовладельцев» от любопытных хрюшек. Легкие циновки, создающие видимость стены, опускаются лишь в случае непогоды. Правда, эта замечательная традиция постепенно гибнет. Крыши все чаще покрываются железом или черепицей, а появление нечистых на руку соседей заставляет местных жителей прятаться за высокими бетонными стенами.
Живут здесь практически общинами. Дело в том, что отделяться от родителей как-то не принято. Молодые люди, поженившись, строят свой «дом» рядом. Подход к воспитанию детей тут жесткий. Безусловно, о малышах заботятся и опекают, но даже с 5-летнего ребенка спрашивают как со взрослого. Малышня обязана помогать родителям и слушаться старших братьев и сестер. Кстати, младенцев нянчат в основном старшие дети. Ребенок в 6–10 лет должен сообразить, как успокоить орущего малыша. А если по какой-то причине устранить рев не получается, вокруг злополучной няньки может собраться вся деревня. Причем взрослые будут лишь молчаливо наблюдать за происходящим, и придут на помощь только в самом крайнем случае. О достоинствах и недостатках такой системы можно спорить бесконечно. Но одно очевидно – уважение к старшим здесь возведено в абсолют. Такого понятия, как дом престарелых, на островах нет по определению, равно как и конфликтов между поколениями. Всяческое неповиновение искореняется еще в детстве увесистыми затрещинами и солидными внушениями.
Зато каждый островитянин чувствует себя в ответе за большую семью. И поэтому редко решается ее покинуть. Любопытный факт – на островах нет сирот. В семью забирают всех – и маленьких, и взрослых. Если в поселке появляется «одинокая» молодая пара, ее быстренько возьмет под крыло какая-то из семейных общин. Так что уединение, за которым сюда едут утомленные цивилизацией европейцы и американцы, здесь еще нужно поискать. Такая скученность имеет и минусы, и плюсы. К последним абсолютно точно можно отнести минимальный уровень преступности. Но туристам, тем не менее, расслабляться не стоит. Карманники, к сожалению, встречаются даже на другой стороне Земли.
Из пищи в Уоллисе и Футуне культа не делают. Едят два раза в день – утром и вечером. Причем для гостей исключения нет. Завтрак скромный – кофе и хлеб, да и ужин ненамного богаче. Сложно назвать деликатесами традиционные рыбу с рисом или цыпленка с ямсом. Но если планируется торжество, тогда уже местные хозяйки не скромничают. На столе в таком случае появляются удивительные яства. Например, поросята с жареными бананами или жаркое из черепахи.
Еще у местных жителей есть одна замечательная кулинарная традиция. На стол обычно выставляются плошки с различными нарезанными продуктами. А уж что собрать из такого «конструктора» – личное дело едока. Мясо и рыбу все чаще предпочитают жарить на решетке, и лишь для приготовления большого количества пользуются традиционной печью «ума». Зато блюда, запеченные в ней, источают удивительный аромат и очень нежны на вкус. Жаркое местные жители готовят с плодами хлебного дерева и колоказии, а еще добавляют кашицу из растертых зеленых бананов. Основа же рациона – дары моря. Рыбу зачастую едят сырой, в прикуску с теми же плодами хлебного дерева. А моллюски, собранные в прибрежной полосе, запекаются в течение нескольких минут и подаются на завтрак вместо привычных нам каш. Правда, в последнее время жители Уоллиса и Футуны все чаще начинают день с чашки кофе и куска хлеба. Такая высокоуглеводная диета не могла не сказаться на фигурах. Общий бич Полинезии – ожирение – поразил и этот архипелаг. Дети, как и во всем мире, обожают чипсы и газировку. А между тем, местные десерты заслуживают куда большего внимания. Готовятся они в основном из фруктов. Особенно хороши оладьи-лепешки. Покрытые хрустящей корочкой, они очень нежные внутри, поскольку в тесто добавляют лишь минимум муки. Их обычно подают с «нуи», соком незрелого кокоса, или обычным чаем. А вот самый что ни на есть традиционный напиток – каву, местные жители приберегают для особых случаев.
Для ее приготовления разрезанные промытые корни кавы-кавы долго и тщательно растирают каменным пестиком. Раньше, если работа казалась уж слишком утомительной, корни отдавали для разжевывания «специалистам». Такими доверенными людьми, как правило, назначались молоденькие девушки. Полученную жижу заливали водой и настаивали по специальной методике. В особо почетных случаях процесс приготовления кавы превращался в настоящую церемонию, на которую собиралась вся знать племени. Этот напиток символизировал связь между миром живых и миром мертвых, а также способствовал налаживанию «дипломатических отношений». Его подавали на переговорах вождей исключительно в целях выработки последними единой позиции. Результаты оправдывали даже самые смелые ожидания. Вожди после такого угощения впадали в настоящий наркотический транс и становились практически единым организмом. Одна незадача – наутро никто из собравшихся не мог вспомнить даже сам предмет переговоров, не говоря уже об их результатах. И приходилось начинать все сначала. Дело усугублялось и простым непониманием – ведь если на островах Уоллис говорят с тонганским акцентом, то для Футуны больше характерны самоанские словечки. Спасли ситуацию французы – сегодня их язык считается государственным. Его одинаково хорошо понимают все островитяне.
Те же колониальные власти ввели на архипелаге обязательное начальное образование. Даже сейчас, в XXI веке, далеко не каждая семья разрешает ребенку продолжить учебу. Зато самые талантливые дети могут рассчитывать на государственную поддержку. На Уоллис и Футуну распространяется система грантов, благодаря которой способные студенты получают высшее образование в лучших французских университетах. Если не хочется далеко уезжать, можно поучиться в соседних Сиднее или Окленде. И не думайте, что туда отправляются те, кто не хочет служить в армии. Наоборот, из желающих отдать воинский долг здесь выстраиваются очереди.
Все мужчины в Уоллисе и Футуне – военнообязанные. Но так как собственных вооруженных сил на островах не держат, новобранцев отправляют прямиком во Францию. Отказников на архипелаге нет по определению – молодые люди всем сердцем стремятся служить, а заодно и… остаться в Европе. Ведь их родные острова – неотъемлемая часть Франции, пусть и расположенная на маленьком клочке суши посреди бескрайнего океана…
Вклад в фонд острова – так солидно и громоздко называются здесь обычные чаевые. Оставлять деньги на тарелочке в ресторане местные жители не очень любят. Но рестораторов этот факт ничуть не смущает. Дело в том, что чаевые они уже включили в стоимость блюд. Точно так же поступают и торговцы, устанавливая цену на свой товар. В итоге цены на островах почти в два раза выше, чем у соседей. При этом торговаться не принято, и любую вашу попытку снизить цену воспримут как личное оскорбление.
Желающих посмотреть мир в последние годы в Уоллисе и Футуне хоть отбавляй. Согласно переписи, с 2004 по 2008 год население островов сократилось более чем на 2 тыс. человек, и в основном за счет эмиграции.
