Софья и Василиса притаились в густых зарослях, стараясь не дышать. Но как ни прислушивались девушки, ветер относил вдаль голоса мужчин, которые неспешно прогуливались неподалеку. С утра, когда в имение приехали князь Витовт и польский король Ягайло, в доме только и говорили, что о гостях, как-то странно поглядывая на двух юных племянниц хозяина. И вот теперь девушки пытались подслушать разговор вновь прибывших с их дядей Семеном.
– О чем они говорят? – наконец не выдержала Софья.
– Откуда мне знать? – отозвалась Василиса.
– Король, наверное, хочет взять тебя в жены, – хихикнула Софья.
– С чего ты взяла?
– Вон как дядя Семен взволнован. Конечно, так и есть!
– Не говори ерунды, – Василиса покраснела.
– А король старый, – помолчав, добавила Софья. Василиса только сердито посмотрела на нее.
– Конечно, старый! Старый! Старый!
Софья вскочила и, смеясь, помчалась вглубь сада, довольная своей выходкой. Трое мужчин обернулись на шум, но увидели только белое платье, мелькающее между деревьями.
А вечером сестры узнали, что свадьбе быть. Но женой монарха станет не старшая сестра, Василиса, а младшая – Софья. Невесте на ту пору исполнилось 16, а жениху был 71 год.
Так или примерно так происходило сватовство польского короля Ягайло к юной княжне Софье Гольшанской. Они поженились в 1422 году, и этот брак положил начало новой политической эпохе. Софья стала единственной из жен Ягайло, которая смогла родить королю сыновей. Младший из них, Казимир IV Ягеллончик, стал королем, а его многочисленные потомки смешали свою кровь с представителями древнейших европейских правящих династий.
Современники говорили о Софье разное. Одни обвиняли юную королеву в адюльтере, другие считали ангелом материнства. Болтали, что до брака Гольшанская не была обучена грамоте – и в то же время она вошла в историю как одна из самых просвещенных женщин своего времени. Так кем же была королева Софья на самом деле?
Невеста короля
– К тому времени, как Ягайло решил жениться на Софье, он уже имел за плечами три брака, и у него была дочь Ядвига. Но проблема состояла в том, что не было наследника престола – сына, – рассказывает научный сотрудник Института истории Национальной академии наук Беларуси Любовь Соболева.
Юную и прекрасную Софью король Ягайло заприметил, когда вместе с Витовтом, великим князем Литовским, своим кузеном, возвращался из успешного Смоленского похода. Было это в начале 1421 года. Венценосные особы остановились в имении князя Семена Друцкого, у которого воспитывались его племянницы – Софья и Василиса.
Надо сказать, что брак Ягайло и Софьи историки считают чистейшей воды интригой Витовта. Ведь после смерти Эльжбеты Пилецкой, третьей жены Ягайло, венгерский король Сигизмунд Люксембургский принялся активно сватать овдовевшему польскому монарху чешскую королеву Офку, вдову своего брата Вацлава. На тот момент Венгрия была весьма заинтересована в союзе с Польшей. Собственно, Ягайло был и не против жениться на Офке. Он даже отправил для дальнейших переговоров к Сигизмунду своего посланника Завишу Черного, но по дороге гонца перехватили гуситы.
И тут в ситуацию вмешался Витовт. Он ловко использовал момент, позаботившись о том, чтобы падкий до женской красоты Ягайло «вовремя» увидел сестер Гольшанских. Результатом стало обращение Ягайло к Витовту, которое сохранила «Хроника Быховца»: «Было ў мяне тры жонкі, дзве ляхавіцы, а трэцяя немка, але плоду з імі не меў, а цяпер прашу цябе, сасватай мне ў князя Сямёна пляменніцу меншую Софію, каб я за сябе яе замуж узяў, можа хоць з роду рускага мне Бог дзяцей дасць». Кстати, в Средневековье бытовало поверье, что если мужчина в годах возьмет в жены молодую женщину, то их ожидает многочисленное потомство. Сложно сказать, повлияла ли примета на решение короля, но он загорелся идеей жениться на Софье, едва ее увидел.
В те времена по старинному обычаю сначала выдавали замуж старших сестер. Чтобы сгладить это препятствие, Василису спешно отдали замуж за Андрея Бельского, родственника Ягайло. Наконец в 1422 году в Новогрудке, в Фарном костеле, состоялось пышное венчание – Софья стала женой Ягайло.
Легенды старого замка
Имение в Гольшанах издревле принадлежало старинному и могущественному роду Гольшанских. Именно здесь прошли первые годы жизни будущей королевы Софьи – до тех пор, пока ее отец Андрей не умер и семья не переехала в Друцк.
Гольшаны, и особенно замок считаются одним из самых мистических мест Беларуси. Говорят, в руинах крепости бродят призраки двух влюбленных – молодой паненки и конюха, которых отец девушки приказал замуровать заживо, узнав об их любви.
Еще одно привидение обосновалось, по слухам, в монастыре францисканцев. Легенда гласит: когда возводили здание, одна из стен постоянно разрушалась. И тогда по совету местной колдуньи строители заживо замуровали в кладке девушку. С тех пор здание монастыря стоит крепко, зато в стенах его поселилось привидение несчастной жертвы.
Впрочем, и монастырь, и замок (такой, каким он существует сегодня), Софья не застала. Они были построены в XVII столетии при Сапегах, новых владельцах Гольшан.
Первые победы и поражения
Даже если вы не занимаетесь политикой, политика все равно придет и займется вами. В правдивости этого утверждения юная Софья убедилась сразу же. Смешливая и веселая от природы, она немало озадачивала и Витовта, и венценосного супруга – все-таки жене монарха полагалось быть более серьезной, двигаться плавно, разговаривать сдержанно. Впрочем, необходимые качества не замедлили появиться. Уже в 1422 году Папа Римский отправил в Великое княжество Литовское своего посланника Антония Зено. Ягайло и Витовт приняли его в Лиде. На этой важной встрече присутствовала и Софья.
Дальше – больше. Супруга короля, не будучи пока королевой, стала посещать приемы и королевские встречи. Такое возвышение четвертой жены польского монарха совсем не радовало его единственную дочь Ядвигу. Хотя той исполнилось всего 14 лет, она уже была обручена с Федериком, сыном магдебургского электора, и готовилась принять из рук отца польскую корону.
– Видимо Софья, несмотря на свои 16 лет, понимала, чем могут грозить ей сторонники Ядвиги, – продолжает Любовь Соболева. – Витовт же, хотя в свое время и сделал ее женой короля, вряд ли стал бы всерьез радеть об ее интересах и безопасности. Оценив ситуацию, Софья пошла ва-банк: она поддержала политику Люксембургов и разорвала связь с народно-куриальной партией, интересы которой защищал Витовт. Это был невероятно смелый шаг, но цель полностью оправдала средства. Люксембурги в свою очередь тоже поддержали Софью. Итогом стала ее коронация в Вавеле 12 февраля 1424 года.
Это событие всколыхнуло Европу. Литовка, в жилах которой текла кровь полоцких князей, – и вдруг польская королева! После коронации Ян Длугош, придворный польский историк и хронист, весьма неприязненно относившийся к Софье, писал, что «русская девица» (ruthena virgo) начала чувствовать себя в новой отчизне более уверенно. Ему пришлось признать: коронация Софьи стала ее первой победой на политической арене.
К слову, именно «русские корни» и приверженность Софьи православной традиции (несмотря на то, что она приняла католичество) были причиной многих неприятностей юной королевы. В частности, в оппозиции к ней пребывал кардинал Збигнев Олесницкий, епископ Кракова, который в свою очередь покровительствовал Яну Длугошу. Именно он сумел так обыграть ситуацию, что Софья, будучи матерью королевичей, не получила права регентства. Вместо этого воспитателем молодых Ягеллонов был назначен как раз Длугош.
Но до всех этих драматических событий были еще годы и годы. Пока же молодая королева жила легко и счастливо. С мужем у нее сложились прекрасные доверительные отношения. Была, наверное, даже любовь – насколько может молодая женщина любить человека, годящегося ей в дедушки.
Позиции Софьи укрепились еще больше, когда в 1424 году она родила первенца, Владислава. Ягайло был вне себя от счастья. Наконец у него появился сын! Ребенку было приписано аж 25 крестных отцов, но все же наследником престола он был признан не сразу. Именно Софья начала борьбу за статус сына, а заодно и за регентство для себя – на тот случай, если Ягайло умрет до совершеннолетия мальчика.
Королевская чета посетила множество городов в поисках поддержки. Первым Владислава признал Краков (февраль 1425 года), затем – Конин (март 1425 года) и Львов (октябрь 1425 года). Вскоре все называли королевского отпрыска будущим правителем, а Софья и Витовт стали возможными регентами. Это была еще одна победа королевы, которой на тот момент было всего 19 лет. Но черные тучи уже сгущались над ее головой.
10 мая 1426 года на свет появился второй сын, Казимир. Он умер в младенчестве (если верить современным исследованиям, в возрасте полутора лет). А уже 30 октября 1427 года Софья произвела на свет третьего мальчика. Его назвали Казимиром Андреем – второе имя малыш получил в честь деда, Андрея Гольшанского.
Беда разразилась на последних месяцах беременности. Сначала по углам, а затем и открыто стали поговаривать, что королева неверна мужу, и ребенок, который вот-вот появится, – не королевской крови…
Ягайло и Витовт: враги-союзники
Чтобы лучше понять положение королевы Софьи при польском дворе, нужно разобраться в отношениях Ягайло и Витовта. Вернее всего их можно определись словами «злейшие друзья».
Все началось в 1377 году, когда умер Великий князь Литовский Ольгерд, отец Ягайло. Следует сказать, что правил он совместно со своим братом Кейстутом, отцом Витовта. Между ними не было конкуренции: Ольгерд, дальновидный политик, заключал соглашения, а Кейстут вел войска в бой с крестоносцами.
После смерти брата Кейстут поддержал кандидатуру племянника Ягайло, и тот стал Великим князем Литовским. Считая свой долг выполненным, дядя-воевода вернулся к ратным подвигам. А вот Ягайло призадумался: его пугал такой сильный родственник прямо у него под боком, да еще имеющий все права на престол, хоть и добровольно от него отказавшийся.
В 1382 году Ягайло заточил Кейстута и его сына Витовта в Кревском замке. И вскоре воеводу нашли в башне задушенным. По одной версии, убить дядю распорядился Ягайло, по другой – он сам лишил себя жизни. Витовту же удалось бежать. Он нашел поддержку у русских бояр, и в 1385 году попытался выступить против Кревской унии, заключение которой сделало Ягайло королем Польским. Трижды Витовт вынужден был скрываться от преследований Ягайло во владениях Тевтонского ордена.
Сын Кейстута был дальновидным политиком и опасным врагом, которого польский король никак не мог победить. В конце концов он решил сделать кузена своим союзником и назначил его наместником в Литве – фактически правителем Великого княжества Литовского.
В отношениях этих двух друзей-врагов Софье была предназначена незавидная роль – инструмента, при помощи которого Витовт рассчитывал влиять на своего венценосного кузена. Поначалу так оно и было. Именно благодаря Великому князю девушка получила многие знания и научилась ориентироваться в политической обстановке. Но вскоре у прилежной ученицы появились собственные амбиции – и она начала действовать самостоятельно, хотя никогда не выступала против своего покровителя открыто.
Восемь рыцарей под пытками
Король поверил ужасным слухам, и королеву заключили под стражу. Чтобы «пры звычных плоці сваёй недахопах не трапіла ў горшую бяду», – зло комментировал в своих «Анналах» Ян Длугош.
– Есть мнение, что сплетни распускали люди кардинала Збигнева Олесницкого, и причиной тому было как раз возможное регентство Софьи в случае смерти Ягайло, – поясняет Любовь Соболева.
Кардинал не хотел возвышения королевы и использовал все средства, чтобы помешать ей. Впрочем, поговаривали, что не обошлось здесь и без Витовта – слишком уж самостоятельной стала бывшая протеже. Хотя сама Софья спустя годы отвергала причастность Великого князя Литовского к этой истории.
Так или иначе, но люди из окружения королевы были схвачены и подвергнуты пыткам. Это сработало – две служанки, Екатерина и Эльжбета Щуковские, «сломались». Они признали: королева изменяет мужу с Генрихом из Рогова, рыцарем и сыном Коронного Подскарбия. Затем, благодаря усердию палачей, в списке «любовников Софьи» появилось еще семь имен.
Все восемь рыцарей были схвачены. Их пытали. Некоторые узники умерли, но ни один не признал факта измены. Что же касается Генриха из Рогова, основного обвиняемого, то и под пытками, давясь стонами, он твердил всего одну фразу: «Королева не изменяла королю».
Целый год длилось дознание – искали доказательства неверности Софьи. Точку в этой мутной истории поставил сойм в Гродно, на котором королева произнесла очистительную клятву. Вместе с ней ту же клятву повторили и семь благородных девиц из ее окружения. После этого все обвинения с Софьи были сняты.
Казалось бы, это была очередная победа королевы, но… она обернулась горьким поражением. Отношения с Ягайло были навсегда испорчены. После грандиозного скандала, о котором не говорил разве что ленивый, монарх охладел к своей прекрасной супруге. Но самое главное – Софья теряла право на регентство. И хотя со временем грязные слухи улеглись окончательно – ведь младший сын оказался настоящей копией Ягайло, – этот статус королеве так и не вернули.
Эхо скандала докатилось до XVI столетия, когда в Кракове был напечатан «Трактат о двух Сарматиях» Матвея Меховского, в котором автор усомнился в законности происхождения Казимира, а значит, и в законности власти его сына Жигимонта, правившего в то время. Это произведение выдержало несколько переизданий и долгое время оставалось одним из самых цитируемых и читаемых.
Библия королевы Софьи
Любопытный факт: некоторые исторические источники свидетельствуют, что до замужества королева Софья не знала грамоты. И, тем не менее, именно она оказывала огромную финансовую поддержку Краковской академии и была единственным покровителем этого учебного заведения. Более того, в 1433 году Софья распорядилась об издании перевода Библии и пояснений к ней на польском языке. Это была первая такая работа в истории Польши. Первый том Библии, украшенный гербами Короны и Литвы, увидел свет в 1455 году, второй – примерно в 1460-м. Из всей книги в 470 страниц до наших дней сохранилось лишь 185. Они были включены в историческое и культурное наследие Республики Польши и сейчас известны под названием «шарашпатоцкой» или «Библии королевы Софьи».
Матерь королей и ее сыновья
В мае 1434 года начали сбываться самые ужасные кошмары королевы. Ягайло заболел и в одночасье скончался. Последней его просьбой стало избрание королем старшего сына Владислава. Опекуном умирающий монарх назначил кардинала Збигнева Олесницкого, который все еще оставался епископом Кракова. Учителем королевичей стал Ян Длугош. Софье на тот момент исполнилось 29 лет, Владиславу 10, а Казимиру – всего 7.
К счастью для королевы, к тому времени ее главная конкурентка, Ядвига, дочь Ягайло, умерла (злые языки поговаривали, что не обошлось здесь без участия Софьи – якобы она отравила падчерицу). Но, несмотря на то, что серьезных претендентов на королевский престол теперь уже не оставалось, Софье предстояла нелегкая борьба за будущее ее детей. Чтобы Владислав стал королем, его матери пришлось пойти на примирение с Олесницким, и тот во время съезда в Атапове так умело защищал интересы наследника, что он был коронован, несмотря на недовольство некоторых участников съезда его кандидатурой.
Впрочем, Софья понимала, что перемирие с кардиналом будет недолгим, и в 1439 году первая нанесла удар, создав конфедерацию против Краковского епископа. Но и тут королеве не повезло – накануне решающего сражения многие из ее воинов вдруг перешли на сторону Олесницкого. Конфедераты были разбиты, и Софья надолго сошла с политической арены.
Все ее устремления и желания сосредоточились на детях. Старший сын Владислав III Ягеллон правил вплоть до 1444 года и стал примером католического рыцаря. В бою и на коне ему не было равных. В дополнение к польской короне он получил еще и венгерскую. В 1443–1444 годах молодой король организовал крестовый поход против турок. И Софья, конечно, очень гордилась сыном. Но беда снова пришла в королевский дом – Владислав не вернулся из битвы с османами под Варной. Тела его никто не видел, и Софья до конца жизни ждала возвращения старшего сына…
– Тем не менее, горе заставило ее снова собрать все силы и броситься на борьбу за интересы теперь уже младшего сына, Казимира, – комментирует Любовь Соболева. – Его коронация состоялась в 1447 году, и историки считают ее еще одной личной победой королевы Софьи. Интересно, что сам Казимир не хотел занимать польский престол, считая, как и мать, что его брат жив. Стать монархом он согласился лишь с условием, что вернет трон Владиславу сразу же, как только тот появится. Но этого так и не произошло…
В своей политике Казимир опирался на сторонников и давних друзей матери. Примечательно, что советником он сделал того самого Генриха из Рогова, которого много лет назад молва связала с именем Софьи и которого прочили наследнику в отцы. Награждая союзников матери, новый король стремился уничтожить ее врагов. Досталось и Олесницкому – он получил должность Гнезнеского архиепископа и должен был уехать в Гнезно, удаленный от столицы приход. Кардиналу пришлось приложить немало усилий, чтобы все-таки отменить королевское назначение и остаться в Кракове. Ко всему прочему, Казимир ограничил власть церкви, которая еще совсем недавно была «государством в государстве».
Во время правления младшего сына Софьи королевский двор, при поддержке ученых Краковского университета, стал одним из центров движения гуманистов. Так, итальянский мыслитель Филиппо Буанаккорси-Калимах, которого преследовала папская полиция, не только нашел убежище при дворе Казимира, но и стал учителем его детей. А сама Польша XV – начала XVI веков была прозвана «державой без костров».
Что же касается королевы-матери, то она дождалась 4 внуков и внучки (всего у Казимира было 6 сыновей и 7 дочерей). Уже в преклонном возрасте Софья распорядилась, чтобы ее похоронили по тем обычаям, на которых она воспитывалась в детстве, – то есть по православному канону. Умерла она 21 сентября 1461 года в возрасте 56 лет – заболела и отказалась принимать лекарство.
Похоронили матерь королей в Вавельском кафедральном костеле, в каплице Святой Троицы, которую в 1432 году сама Софья и основала (примечательно, что стены католической святыни, по распоряжению королевы, были украшены фресками в «русском», то есть православном стиле). Могила Софьи расположена возле западной стены часовни, которая по православным канонам символизирует вечность. И этот последний факт стал словно предзнаменованием. Имя Софьи не стерлось и не затерялось в вечности. Спустя столетия со страниц исторических хроник смотрит тонкий лик шестнадцатилетней королевы – той, которая волею судеб была втянута в большую политику, боролась и побеждала, сумела подняться над клеветой, грязью и сплетнями, став матерью королей.
