В декабре 1945 года президент США Г. Трумэн в обращении к Конгрессу сделал весьма откровенное заявление: «Американский народ обязан взять на себя бремя ответственности за дальнейшее руководство миром».
Самоуверенность американского президента была вполне объяснима. Германия и Япония лежали в руинах. Истощенные войной Англия и Франция из великих мировых держав превратились в «младших» союзников США. В разоренном Китае начиналась гражданская война. У США оставался всего лишь один серьезный соперник – СССР.
В ту пору победоносные советские дивизии стояли от Берлина до Харбина. Но у Вашингтона было что противопоставить этой невиданной в истории сухопутной мощи – в руках у США находилась «ядерная дубинка», перед которой были бессильны танковые армады и миллионные армии. «…Наши ВВС обладают абсолютным оружием, которое позволит Соединенным Штатам навязать миру своего рода «Pax Americana», – писал о ядерном оружии в 1946 году генерал М. Тейлор.
Современному человеку сама мысль о возможности РЕАЛЬНОГО применения ядерного оружия кажется фантастичной. Но в те годы для американских военных это не являлось проблемой – ни технической, ни моральной.
В 1948 году США принимается секретный план под кодовым названием «Чариотир» (Колесничий). Это план реальной ядерной войны против СССР. В секретных документах были приведены и конкретные параметры атаки: американские летающие крепости В-29 должны были доставить 133 атомных заряда по 70 «адресам» на территории СССР.
Журнал «Кольерс» в те дни помещал на красочной цветной обложке одни и те же картинки – ядерные «грибы» над разрушенной Москвой. Публиковались подробные описания рейдов на Ленин-град, Урал и Днепрогэс летающих «сверхкрепостей». Десяткам советских городов готовилась участь Хиросимы и Нагасаки. Сопротивление СССР предполагалось сломить несколькими мощными авиаударами. Фактически, «Колесничий» представлял из себя зловещий план «ядерного блицкрига». О возможных миллионных жертвах, о превращении гигантских пространств в пустыню, о всемирной экологической катастрофе в ту пору никто не думал.
«США не намерены сражаться по принципу «солдат за солдата». Наполеон и Гитлер совершили подобную ошибку и были проглочены Россией, имевшей колоссальные людские резервы. Американские стратеги предпочитают окружать Россию кольцом военно-воздушных сил», – писал в 1948 году журнал «Ньюуик».
29 августа 1949 года положило конец искушению американских военных решить «все проблемы одним ударом». Испытательный взрыв на Семипалатинском полигоне разрушил американскую ядерную монополию и парадоксальным образом отодвинул человечество от края пропасти.
Создание через несколько лет в СССР так называемой «водородной бомбы» («отцом» которой стал академик Сахаров) впервые позволило Москве на короткий срок опередить Вашингтон в ядерной гонке. Американский план «ядерного блицкрига» пришлось похоронить.
К началу 60-х годов в СССР были развернуты и поставлены на боевое дежурство стратегические баллистические ракеты с термоядерными зарядами. Это был страшный удар для США. Советские ракеты имели целый ряд преимуществ, которые почти полностью обесценивали авиационную мощь Америки.
Ракеты имели огромное преобладание в скорости и были неуязвимы для средств ПВО. Они не требовали дорогостоящих аэродромов. Они не зависели от погоды и не нуждались в летчиках, расходы на подготовку которых съедали огромные средства.
Расстояние от Костромы до Вашингтона советские ракеты покрывали всего за 20 минут, в то время как авиации США необходимо было почти двое суток для стратегического развертывания на аэродромах Западной Европы, Японии и Кореи. Этого времени Советы могли попросту не дать, уничтожив как те аэродромы, с которых бомбардировщики взлетели, так и те, на которые они должны были перебазироваться.
Окончательно рухнул план победоносной войны против СССР —постановка на боевое дежурство системы С-75 «закрыла» для американцев наше небо.
Пентагон изменил стратегию – на смену «ядерному блицкригу» пришла куда более уязвимая стратегия «превентивного удара» – ковбойская игра в то, кто первым выхватит свой «кольт» из кобуры и загонит пулю в лоб противнику. Но «сыграть» в нее с Советским Союзом, который каждый год ставил на вооружение по 200 ядерных зарядов и столько же баллистических ракет, американцы так и не решились.
С тех пор Америка неоднократно пыталась добиться такого одностороннего преимущества над СССР, которое позволило бы одержать победу без большого урона для себя. Однако постепенно становилось ясно – добиться тотального превосходства в наступательных вооружениях невозможно. Противник всегда будет способен ответить – и даже если его «ответ окажется слабее, все равно результат неизменен – Америке будет нанесен НЕПРИЕМЛЕМЫЙ УЩЕРБ. На обычном человеческом языке это означает следующее – территория США в принципе станет непригодной для жизни.
Белый дом переходит к смешанной стратегии – наращивание наступательных вооружений сопровождается попытками восстановить привилегированное послевоенное положение Штатов – такое, при котором ни один противник не мог обрушить удар на собственно американскую территорию.
Этой темой американцы были озабочены всегда.
К разработке противоракетных систем, способных противостоять новому советскому оружию, американцы приступили еще в конце 40-х годов. Первая программа такого рода, принятая в 1951 году, носила название «Nike-Zeus» (Найк-Зевс). В ней ставка делалась на мощную ракету-перехватчик, которая должна была приблизиться к баллистической ракете на высоте примерно 100 км и с помощью мощного взрыва уничтожить вражескую боеголовку.
Однако еще на стадии теоретической проработки проекта стало ясно, что существовавшие тогда радары слишком примитивны, чтобы отследить траекторию вражеских ракет. Кроме того, создание «Nike-Zeus» было слишком дорогим удовольствием. Тогда же, в ходе разработок, появилось несколько новых идей (в частности, использовать ракеты-перехватчики космического базирования) и была создана первая действующая противоракета. В 1962 году США провели первые испытания противоракеты «Zeus». Она взорвалась в двух километрах от цели – военные и конструкторы провозгласили это «прорывным» успехом.
К 1963 году «Nike-Zeus» закрывают и ее заменяет программа «Nike-X». Она была сконцентрирована на двух основных аспектах, доставшихся в наследство от программы-предшественницы: создании совершенных радаров и мощных, быстрых ракет-перехватчиков. К концу 1960-х годов стало очевидным, что и «Nike-X» не в состоянии защитить от советских ракет всю территорию США, поэтому в 1967 году было принято решение закрыть «противоракетным» зонтиком лишь крупнейшие города Америки (проект «Sentinel»).
В середине 1960-х в США сформировалась группа политиков, выступавших за заключение договора, который бы лимитировал системы ПРО. Эти здравомыслящие люди понимали: создание ПРО чревато новой гонкой вооружений и опасной для обоих государств иллюзией неуязвимости.
Их доводы казались убедительными еще и потому, что в то время США участвовали в войне во Вьетнаме и были не в состоянии тратить огромные средства на реализацию проекта, в эффективности которого никто не был убежден. Именно тогда в политических кулуарах Вашингтона появилось выражение, что противоракетная оборона – это задача попасть в одну пулю другой.
Но все же главным аргументом была нарастающая ядерная мощь СССР, о стальную глыбу которой разбивались все потуги военных, политиков и ученых военно-промышленного комплекса США. В случае военного конфликта американские системы могли перехватить лишь половину советских боеголовок.
После того как Советский Союз поставил на боевое дежурство ПРО вокруг Москвы и начал работы по созданию национальной противоракетной обороны, США предложили заключить договор об ограничении систем ПРО.
Этот договор, подписанный в 1972 году, фактически был своеобразным приложением к более масштабному Временному соглашению о некоторых мерах в области ограничения стратегических наступательных вооружений. И в Советском Союзе, и в США понимали, что создание глобальной противоракетной обороны какой-либо из сторон нарушит систему взаимного ядерного сдерживания, создаст иллюзию неуязвимости и в конечном итоге может привести к ядерному апокалипсису.
Поэтому договор обусловил систему гарантированного совместного уничтожения: ни СССР, ни США не могли нанести ядерный удар друг по другу, поскольку ответный удар гарантированно уничтожал страну-агрессора. Таким образом, любая ракетная атака автоматически становилась актом самоубийства. Эта модель взаимного ядерного сдерживания стала основой стратегической стабильности на планете, которая определяла действия руководителей десятков стран мира. Парадоксально, но самое смертоносное и разрушительное оружие, когда-либо существовавшее на земле, в руках лидеров противоборствующих систем обретало совершенно новый смысл. Инструмент тотального уничтожения стал залогом жизни и созидания, заставив человечество свести к минимуму крупные вооруженные конфликты.
Концепция стратегической стабильности явилась стержнем всех основных соглашений по контролю над ядерным оружием – и тех, которые были заключены в 70-е годы (соглашения ОСВ-1, ПРО и ОСВ-2), и тех, которые были приняты в конце холодной войны (СНВ-1) и по ее окончании (СНВ-2). Она также применялась в Договоре о ликвидации ракет средней и малой дальности.
Вступивший в силу в 1974 году отдельный протокол, предусматривал, что США и СССР могут создать систему ПРО (не более 100 ракет-перехватчиков) лишь в одной точке. В СССР «зонтик» был раскрыт над Москвой, в США – в штате Северная Дакота, где находилось большинство баллистических ракет подземного базирования. С появлением в СССР ракет с разделяющимися головными частями «Safeguard» попросту стал бессмысленным и прекратил существование уже в 1976 году.
К моменту подписания Договора между СССР и США об ограничении стратегических вооружений (ОСВ-2) в 1979 году Советский Союз находился на пике военного и экономического могущества. В его ракетных войсках стратегического назначения насчитывалось 1398 пусковых установок межконтинентальных баллистических ракет, 950 установок МБР на подводных лодках, 156 тяжелых бомбардировщиков. Свыше 700 пусковых установок были укомплектованы ракетами с разделяющимися головными частями.
Не отставали в бешеной гонке вооружений и Соединенные Штаты, компенсируя отставание в пусковых установках МБР почти четырехкратным преобладанием в тяжелой стратегической авиации. Боевые ядерные заряды, как с одной, так и с другой стороны исчислялись десятками тысяч.
Гонка вооружений превратилась в жесткое политическое противостояние государственных систем и чудовищное напряжение их экономик. Один из двух исполинов должен был неминуемо пасть….
Великий блеф
Еще будучи калифорнийским губернатором, Рональд Рейган в 1979 году посетил штаб Североамериканского командования воздушно-космической обороны в горах Колорадо (НОРАД). Как потом вспоминал сопровождавший его писатель-экономист Мартин Андерсон, будущий президент долго ходил вокруг огромных радаров, которые должны были предупредить Америку о внезапном нападении, а генерал Джеймс Хилл в это время рассказывал, как эти радары работают.
Неожиданно Рейган прервал его и спросил, что произойдет, если Советский Союз запустит вдруг одну из своих тяжелых ракет СС-18 на какой-либо американский город.
«Мы сможем обнаружить ее сразу же после пуска, – ответил генерал, – и предупредить городские власти, что через 10 минут город будет уничтожен ядерным взрывом. Это все, что мы можем сделать. Мы не в состоянии предотвратить ракетный удар».
Рейган, по словам Андерсона, был в шоке.
Президент Рейган был мечтателем и моралистом. Он мыслил широкими категориями и не любил вдаваться в детали, особенно если это касалось науки и техники. Идеалисту Рейгану претила сама концепция ядерного сдерживания, основанная на гарантированном взаимном уничтожении. «Это сумасшедшая политика», – говорил он и мечтал создать щит, который оградит США от советских ядерных ракет. Каким он будет – на земле или в космосе, с использованием лазера или других технологий – Рейган не хотел думать. Это была мечта. Но этой мечте суждено было стать политикой.
Несколько недель спустя, находясь еще под влиянием состоявшейся поездки, Андерсон подготовил секретный меморандум, в котором обосновывал необходимость создания «защитной системы от ракет». Рейган отнесся к этой идее с большим интересом. Сразу же после его избрания президентом США в Белом доме была образована неформальная группа поддержки противоракетной обороны во главе со всем тем же Мартином Андерсоном. Научно-техническую сторону этого проекта консультировал Эдвард Теллер, который вдохновенно верил в способность американской науки создать такую оборону.
Идея создания противоракетной обороны, принявшая реальные очертания в декабре 1982-го, «упала на благодатную почву». В американском военно-промышленном комплексе давно уже назревало разочарование процессом разоружения. Генералы Пентагона и боссы ВПК уверяли американских политиков, что Договор ОСВ-1, подписанный Брежневым и Никсоном в 1972 году, позволил Советскому Союзу значительно увеличить свои стратегические наступательные вооружения. Особое беспокойство вызывало появление новых советских МБР – «одноголовых» РС-12М (в классификации НАТО SS-25) и «десятиголовых» РС-22 (SS-24).
Эти страхи – реальные или хорошо разыгрываемые – рисовали ужасную картину появления «окна уязвимости» в обороне США: Советский Союз получает-де возможность уже при первом ударе уничтожить американские ракеты. Муссировалась также информация о том, что Москва тайно разрабатывает противоракетные технологии и скоро выйдет из Договора по ПРО.
В ответ Пентагон и администрация Рейгана разработали собственную масштабную программу наращивания стратегической триады: создания мобильных баллистических ракет МХ, подводных лодок с «восьмиголовыми» ракетами «Трайдент» и стратегических бомбардировщиков-невидимок «Стелс». Кроме того, предусматривалась модернизация крылатых ракет.
Но случилось непредвиденное – Конгресс резко сократил расходы на ракеты МХ, тем самым фактически «отменив» планы их развертывания.
Тем не менее, рейгановская администрация не пала духом. Проводником идеи ПРО в Вашингтоне стал заместитель советника по вопросам национальной безопасности при президенте США Роберт Макфарлейн.
Макфарлейн уверял: нынешняя гонка вооружений идет на пользу СССР. Хотя в целом ракетно-ядерное оружие США было более современным, Советский Союз производил более мощные ракеты с тяжелым забрасываемым весом и оснащал их разделяющимися головными частями. Создание же ПРО переведет гонку вооружений в область передовых технологий, где у США явные преимущества. Такой поворот холодной войны, по расчетам Макфарлейна, должен был припугнуть Советский Союз.
«Это была моя идея, – рассказывал потом Макфарлейн. – Нужно было раскрутить на полную катушку создание ПРО под аккомпанемент пропагандистских фанфар. А потом, когда запрещение ПРО станет главной целью советской политики, США согласятся сделать это, но в обмен на существенное сокращение или вовсе запрещение тяжелых МБР. Иными словами, продать сомнительную с точки зрения ее осуществления идею создания ПРО за реальную ликвидацию тяжелых ракет». Эту комбинацию Макфарлейн в своем узком кругу называл «великим компромиссом».
Так появился на свет один из самых грандиозных блефов в истории мировой политики.
Наступил 1983 год – «черный год» в отношениях СССР–США.
В начале марта президент Рональд Рейган объявляет Советский Союз «империей зла». Двумя неделями позже, 23 марта 1983 года, Рейган вновь выступает с речью и… провозглашает Стратегическую оборонную инициативу (СОИ), впоследствии известную как программа «звездных войн».
Речь президента США начиналась с постановки, казалось бы, простого вопроса: что лучше – спасти людям жизнь или отомстить за их гибель? Ответ, разумеется, напрашивался сам собой. После этого Рейган торжественно провозгласил, что США «приступают к программе, призванной защитными средствами противостоять угрозе ракетного нападения». Он призывал американских ученых, создавших ядерное оружие, «вооружить Америку средствами, которые сделали бы теперь это оружие бесполезным и устаревшим». Для этого-де существует промышленная основа, созданная великими технологическими открытиями американской науки.
В СССР инициативу Рейгана воспринимают почти как предвестие объявления войны.
В Москве понимают: технологическое отставание СССР с каждым годом становится все более и более удручающим. Америка вступила в «компьютерный век», а неповоротливая советская бюрократическая махина попросту «проспала» зарю информационной эры.
Начинается игра нервов, в которой инициатива все в большей степени переходит к Белому дому.
В 1985 году Пентагон предлагает создать ПРО космического базирования, способную перехватывать до 3,5 тыс. вражеских боеголовок.
Смысл программы ПРО лидеры Штатов объясняли просто – развернуть в околоземном пространстве своего рода космический флот, управляемый сверхбыстрой компьютерной техникой. Что должно было войти в него? Во-первых, спутники с управляемыми ракетами на борту, которые предназначены для перехвата советских стратегических тяжелых ракет. Во-вторых, аппараты с электромагнитными пушками.
Значительная – и пропагандистки усиленно подчеркиваемая – роль отводилась лазерным системам, которые должны были уничтожать боеголовки на разных участках траектории и, более того, прожигать массивные крышки-щиты советских ракетных шахт. Технически это предполагалось сделать за счет энергетической накачки (термин из языка физиков-лазерщиков) от мощных источников электроэнергии.
«Питать» же лазеры «звездных войн» американцы предполагали за счет энергии ядерных взрывов. Замысел был примерно таким: в специальной установке, например, где-нибудь в Аризоне, подрывается небольшой термоядерный заряд мощностью этак в полтонны тротила. Луч из установки передается на высоту в 36 тыс. км, где находится орбитальная геостационарная платформа, представляющая собой отражатель с системой наведения на цель. Переданный после взрыва каждого заряда (накачки) лазер улавливается спутником и преобразовывается им в десять боевых импульсов-выстрелов. А система наведения из суперкомпьютеров должна была поразить такой «очередью» десять советских боеголовок, летящих на Штаты. Более того, платформы замышлялось запустить так, чтобы время их движения по орбите вокруг Земли совпадало со временем обращения самой планеты. В результате платформа, по громким заверениям идеологов «звездных войн», должна была постоянно «зависать» над закрепленным за ней районом. «Мы «развесим» боевые геостационары над местами базирования советских баллистических ракет, создадим пояс обороны на подходах к США», – запугивали советских лидеров американцы.
По большому счету не только теперь, но и тогда вся эта научно-техническая невидаль у специалистов и ракетчиков ничего кроме улыбки вызвать не могла. Сопоставим факты.
Что касается реальности осуществления замысла по созданию боевых лазерных платформ, то уже в начальной стадии разработки этой системы США натолкнулись на множество трудностей, грозивших отнять у американцев десятки лет и миллиарды долларов.
Требовалось, чтобы взрыв устройства в наземной установке был строго дозирован (точно полтонны в тротиловом эквиваленте и ни на йоту больше) – добиться такой аптечной точности не представлялось возможным. Перевес же, например, в полтонны на практике означал, что космическая платформа, предназначенная для отражения посланного с земли лазерного луча, неминуемо была бы сожжена. Перегорела бы, как пробка, через которую пустили ток чересчур высокого напряжения.
Возникала и масса других проблем – в создании устойчивых отражателей луча, способных выдержать чудовищные температурные нагрузки без деформации, которая привела бы к рассеиванию «лазерной нити», во избежание непредвиденных сбоев в сложнейших компьютерных системах управления и т.д. и т.п.
Кроме того, технически невозможно было передать лазерный импульс на тысячи километров от Земли к орбитальной платформе: он попросту терял мощность в атмосфере и почти совсем рассеивался в космосе. И тем более невозможно было добиться того, чтобы спутник точно уловил лазерный пучок и так же точно направил его с помощью отражателей на рой летящих советских боеголовок. Многие специалисты обращали внимание – для пробивания обшивки советской баллистической ракеты нужно в мгновение ока сконцентрировать на 1 кв. см энергию в 20 килоджоулей (!). Или же ударить по летящей советской боеголовке лучом лазера мощностью в 1 мегаджоуль при диаметре луча не более 7 см. И это при том, что выпущенная ракета не стоит на месте, а мчится со скоростью почти 8 км в секунду. Ни тогда, ни сегодня, ни завтра даже при самых фантастических технологиях сделать это невозможно!
Заметим, в США, в Ливерморской лаборатории был создан один лазер-монстр, который включали всего раз в месяц. И «сажали» при этом энергосистему целого штата, хотя его мощность была всего лишь 100 килоджоулей – в десять раз меньше, чем нужно для того, чтобы сбить одну единственную советскую боеголовку! Чтобы фантастику превратить в реальность, для отражения сокрушительного удара советских РВСН американцам пришлось бы поднять на орбиту весь (!) энергетический комплекс своей страны.
Американскому правительству было не под силу вытянуть программу «звездных войн» – затраты приближались к нескольким сотням миллиардов долларов.
И тем не менее, «великий блеф» сыграл свою роль. Руководство СССР, постепенно увязавшее в трясине неразрешимых внутренних проблем, все более проникалось мыслью об американском превосходстве и бессмысленности дальнейшего сопротивления США.
Принятый в 1991 году, накануне переворота кремлевских путчистов, договор о сокращении и ограничении стратегических наступательных вооружений (СНВ-1) предписывал, чтобы через 7 лет после ратификации общее количество ракет и стратегических бомбардировщиков не превышало 1600 единиц, в том числе количество тяжелых баллистических ракет не превышало 154 единицы. Боезаряды развернутых ракет наземного и шахтного базирования, а также боезаряды, находящиеся на атомных подводных крейсерах и тяжелых бомбардировщиках, в общей сложности не должны были превышать 6000.
В целом, договор обязывал Советский Союз сократить количество тяжелых ракет более чем в 4 раза.
Напомним:
К моменту подписания документа на боевом дежурстве СССР состояло 308 РС–20, 89 С–22, и 300 РС–18, которые в случае войны могли доставить на территорию противника более 5,5 тыс. боеголовок по 550-750 килотонн каждая.
Даже самая «многоголовая» ракета США – десятиблочная наземная МХ мощностью в 100 килотонн каждая – не шла ни в какое сравнение с советскими аналогами. Да и было их у Штатов всего с полсотни.
Самые многочисленные из «тяжеловесных» американских ракет – десяти- и восьмиблочные «Посейдон» и «Трайдент-I» (атомный подводный флот) – были «легче» советских аналогов соответственно в 4 и 7 раз.
Защититься от такой атаки было практически невозможно.
Вскоре после подписания СНВ-1 СССР рухнул. Глобальное противостояние стало историей. Казалось бы, туда же должны отойти и «звездные войны». Но этого не случилось…
