Ей повезло. Она выжила. Чудом.
И остались ее слова, ее память:
«Через несколько дней солдаты всех группами выводили из барака и вели через двор в больницу… Мне было очень страшно… подошла моя очередь… доктор воткнул мне в руку иглу и, когда набрал полную стеклянную трубку, отпустил меня и стал брать кровь у моей сестренки Ани… Через день нас снова повели к врачу и опять брали кровь. Скоро Аня умерла в бараке. У нас все руки были в уколах. Мы все болели, кружилась голова, каждый день умирали мальчики и девочки».
В современной Прибалтике им ставят памятники. Нет, не загубленным детям. Не жертвам памятники – палачам. Тем, кто выкачивал кровь из детей.
Замрите. Не читайте дальше. Отложите журнал. Закройте глаза. Подумайте
СЕГОДНЯ В ПРИБАЛТИКЕ СТАВЯТ ПАМЯТНИКИ ТЕМ, КТО ВЫКАЧИВАЛ КРОВЬ ИЗ ДЕТЕЙ.
«Солдаты свободы»
В Эстонии фашизм поднял голову задолго до Второй мировой – уже в начале 30-х годов прошлого века в стране стало быстро расти влияние так называемого движения вапсов. Первоначально оно было основано как союз ветеранов «освободительной войны 1918–1920 годов».
Однако «ветераны» очень быстро занялись политикой – ключевым в программе вапсов было требование ликвидации всех политических, экономических и культурных прав нацменьшинств, проживавших в Эстонии. Вапсы открыто симпатизировали германским нацистам и мечтали об установлении в Эстонии диктатуры, подобной гитлеровской или муссолиниевской.
Движение уверенно шло к власти – в октябре 1933 года предложенный вапсами проект новой авторитарной конституции Эстонии получил на референдуме… 56% голосов. В январе 1934 года вапсы одержали сокрушительную победу на муниципальных выборах.
Тем не менее, маленьким эстонским «фюрерам» не удалось повторить успех своих германских единомышленников – 12 марта 1934 года правительство К. Пятса объявило чрезвычайное положение и распустило все политические партии и парламент.
О том, что в 30-е годы местные наци пользовались исключительной популярностью и стояли буквально в шаге от власти, в современной Эстонии не любят вспоминать. Политические адвокаты зверств эстонских эсэсовцев во время Второй мировой традиционно объясняют это «местью эстонцев за сталинский террор 1940–1941 годов». Однако история говорит о другом – нацисты во множестве появились в стране задолго до прихода Советов и НКВД.
Несмотря на то, что в 1934 году непосредственная угроза установления в Эстонии фашистской диктатуры была устранена, крайне правые националисты продолжали активно действовать. Теперь они группировались вокруг партии «Патриотический союз» и военизированной организации «Кайтселийт» («Союз защиты»). Все их надежды были связаны с грядущим наступлением Гитлера на большевизм, которое, как они полагали, было неизбежно.
Пакт Молотова-Риббентропа оказался неприятной неожиданностью для эстонских националистов – вопреки их ожиданиям Гитлер после блицкрига в Польше повернул войска на запад. В следующем году Эстонию включили в состав СССР и сторонникам нацизма пришлось уходить в подполье. Но ненадолго.
Летом 1941 года в Эстонии, как и по всей Прибалтике, отступающим красноармейцам стреляли в спину. Стремительно продвигавшиеся войска вермахта повсюду находили добровольных помощников. Немедленно после оккупации абвер и СД стали создавать «отряды самообороны» («Омакайтсе») для облав на отставших от своих частей красноармейцев и борьбы с «нежелательным элементом».
Недостатка в добровольцах не было – тысячи эстонских парней с удовольствием становились в строй, чтобы помочь «великому фюреру германской нации Адольфу Гитлеру» установить «новый европейский порядок». Уже в первые месяцы войны было сформировано 13 уездных дружин, куда входило более 20 тыс. вооруженных «самозащитников». Через непродолжительное время их численность возросла до 65 тыс.
За три года оккупации эти ребята «славно поработали» – они отправили на смерть сотни тысяч мирных людей, среди которых было немало эстонцев, дотла разорили и разграбили собственную страну.
Из сообщения чрезвычайной государственной комиссии о злодеяниях фашистов и их пособников (29 ноября 1944 года):
«За три года разрушено 63 тыс. строений, в том числе 2699 промышленных зданий, 21 тыс. жилых домов, 76 больниц и поликлиник, 400 школ, 86 клубов и кинотеатров, 6 театров. У крестьян забрали 322 тыс. голов крупного рогатого скота, 107 тыс. лошадей. Общий экономический ущерб превысил 16 млрд. полновесных тогда рублей. Самые тяжелые и невосполнимые потери — в концлагерях и тюрьмах замучено 125 307 человек. Угнано (по оригиналу «отгружено») в Германию 132 тыс. человек».
«Омакайтсе» стала настоящей «кузницей кадров» для полицейских батальонов, полиции безопасности, 20-й эстонской дивизии СС, охранников концлагерей и тюрем.
Интересно, что «Омакайтсе» боролась вовсе не с коммунистами – их в Эстонии почти не осталось; те, кто выжил в кровавой неразберихе отступления, ушли с советской армией на восток.
Боролись со своими – с «новоземельцами» (бедными крестьянами, получившими землю от Советской власти), рабочими, врачами, учителями, не принявшими фашизм. Кровавый конвейер смерти гитлеровцы полностью доверили местным подручным, рьяно доказывавшим, что они почти арийцы. Арестовывали эстонцев, судили, приговаривали к смерти и исполняли приговор исключительно эстонцы.
Оккупировав территорию Эстонской республики, немецкое командование объявило ее собственностью Великой Германии и включило в состав рейхскомиссариата «Остланд». Для демонстрации показной самостоятельности Эстонии немцами было создано «эстонское самоуправление», главой которого был поставлен бывший лидер вапсов Х. Мяэ.
«Успехи» эстонского «самоуправления» и местных «самозащитников» убедили Берлин в том, что эстонцам можно поручать и более серьезные задачи.
На службе у фюрера
25 августа 1941 года в соответствии с приказом командующего группой армий «Север» генерал-фельдмаршала фон Лееба было разрешено принимать лиц прибалтийской национальности (эстонцев, латышей, литовцев) на службу в вермахт и создавать из них особые команды и добровольческие батальоны для антипартизанской борьбы.
В этой связи командующим 18-й армией генерал-полковником Кюхлером из разрозненных отрядов «Омакайтсе» на добровольной основе (с заключением контракта на 1 год) было сформировано 6 эстонских охранных отрядов. В конце того же года все шесть подразделений были переформированы в три восточных батальона и одну восточную роту.
Впрочем, через некоторое время немецкому командованию и этого показалось мало. В дополнение к указанным частям для охранной службы и борьбы с партизанами в тылу группы армий «Север» в сентябре 1941 года были сформированы эстонские батальоны вспомогательной полиции («шума»). Всего за время войны в Эстонии было сформировано 26 батальонов «шума». Их использовали не только в Эстонии – эти части считались особо надежными, и им поручались карательные операции на других территориях – прежде всего на Украине и в Белоруссии.
Интересно, что если в украинских, белорусских и русских полицейских частях весь командный состав состоял из немцев (так как весьма часты были случаи бегства к партизанам), то в эстонских полицейских батальонах, укомплектованных национальными кадрами, был только один немецкий офицер-наблюдатель.
Еще одним показателем особого доверия немцев к эстонским полицейским батальонам было и то обстоятельство, что там были введены воинские звания вермахта.
Эстонским нацистам довелось оставить кровавый след и на нашей земле, и на Украине.
36-й эстонский полицейский батальон расстреливал евреев в Новогрудке 7 августа 1942 года. Специальный батальон «Остланд» уничтожал евреев по всей Белоруссии – в рапорте от 11 мая 1942 года содержатся сведения о расстреле 1000 евреев в Минске, 15 июля 1942 года – о расстреле еще одной тысячи, 27 июня 1942 года – о «ликвидации» 4000 евреев в окрестностях Слонима, 28 июля 1942 года – об уничтожении 6000 евреев в Минске.
В ноябре 1942 года батальон «Остланд» вместе с тремя немецкими полицейскими батальонами и артиллерийским полком под командованием генерала Хальтермана, принимал участие в операции по борьбе с партизанами в районе города Овруч. Каратели сожгли дотла более 50 деревень и расстреляли свыше 1500 жителей. В одной из деревень за убийство лейтенанта СС Тырна были заживо сожжены 40 местных жителей… Эстонские каратели с полным правом могут записать в свой дьявольский послужной список немало белорусских и украинских «хатыней»…
«Досрочный холокост»
В разгар войны из Эстонии на стол рейхсфюреру СС Гиммлеру лег удивительный рапорт – из него следовало, что страна полностью «очищена от евреев».
История донесла до нас названия географических мест, где проходило кровавое «очищение».
Концлагерь и противотанковый ров в Тарту – самая большая общая могила жертв эстонских палачей, — 12 тыс. жизней оборвалось на его краю.
Концлагерь «Ягала» и Калеви-Лийва – место казни 6 тыс. евреев, привезенных из стран Европы в 1942 году.
Клоога под Таллином, где на кострах сжигали тысячи людей – и живых, и мертвых.
Концлагеря и тюрьмы в Нарве, Пярну, Валге, Таллине.
Среди казненных множество детей — от новорожденных до подростков. И даже неродившиеся. Сохранились показания об изувере-охраннике из Тарту, любившем бить беременных финкой в живот. В Клоога родившихся мальчика и девочку сразу же бросили в печь, чтобы не портили «отчетность».
После решения «еврейского вопроса» в Эстонии национальные полицейские части занялись ликвидацией евреев, привозимых из стран Европы, в основном из Чехии.
Например, 5 сентября 1942 года в местечко Каасику прибыл эшелон с 1000 евреев из гетто Терезиенштадт. Все они были расстреляны сотрудниками эстонской политической полиции. Через неделю такая же судьба постигла и евреев, доставленных из Берлина.
В октябре 1942 года списком были расстреляны как «неполноценный расовый элемент» 243 цыгана, содержавшихся в концлагере Харку.
Странно, но эти страшные места как будто забыты в современной Эстонии. Их вычеркнули из истории, из памяти и из жизни. Полвека назад в оккупированной Эстонии нацисты «вычеркнули» тысячи евреев из списка живых. Сегодня, в Эстонии современной, эти тысячи пытаются «вычеркнуть» повторно – на этот раз из исторической памяти.
По-соседски
В преданности фюреру эстонские каратели соревновались со своими южными соседями – латышскими полицаями и легионерами.
В январе 1942 года Гиммлер санкционировал создание латышских легионов СС с целью активного привлечения их к наиболее грязным и преступным акциям оккупационных властей. Рейхсфюрер не ошибся – латышские «легионы» не подвели его.
Одной из самых зловещих фигур среди латышских эсэсовцев-садистов был некто Арайс – его престарелых соратников сегодня чествуют в Латвийской Республике. Расскажем о нем подробнее.
13 января, 1910 года рождения, уроженец Латвии. В первые дни оккупации гитлеровскими войсками города Риги организовал из исповедовавших националистические взгляды лиц так называемую команду безопасности, которая впоследствии стала именоваться «Латышской вспомогательной полицией безопасности».
В первой половине июля 1941 года Арайс со своими приспешниками устроил сожжение еврейских синагог в городе Риге. «Команда безопасности» в Бикерниекском лесу проводила массовые расстрелы мирных граждан. Начиная с января 1942 года «команда Арайса» «усовершенствовала» способ расстрела. Если раньше обреченные на смерть люди ставились небольшими группами на край рва и стрелки по команде производили залповые выстрелы, то с начала 1942 года жертвы, раздетые до нижнего белья, а иногда догола, должны были спуститься на трупы ранее убитых людей и встать так, чтобы их тела падали вниз ровными штабелями.
Сам Арайс активно участвовал в расстрелах и требовал того же от своих подчиненных. Известно его высказывание: «Что это за офицер, который не убил ни одного жида?»
В 1942 году за проявленное усердие гитлеровское командование присвоило Арайсу звание штурмбаннфюрера СС, а в июле 1943 года он был награжден Крестом боевых заслуг с мечами.
Таких «арайсов» в Латвии было немало.
После того как оккупанты вынуждены были бежать из Прибалтики под ударами наступающих советских войск, расследованием совершенных нацистами преступлений пришлось заниматься специально созданным государственным комиссиям, которые помимо сбора свидетельских показаний проводили необходимые судебно-медицинские исследования, в том числе эксгумацию трупов убитых людей. Ниже частично приводится заключение экспертов судебно-медицинской комиссии, работавшей над исследованием захоронений в городе Риге.
Материалы следствия и осмотра массового захоронения трупов, умерших и погибших военнопленных и советских граждан в период временной оккупации немцами дают возможность определить количественную характеристику трупов в раскрытых ямах-могилах, а также на изученных участках территории массовых погребений. Общее количество трупов – свыше 300 тыс. и распределяется следующим образом:
1. Бикерниекский лес – 46 500
2. Румбульский лес – 38 000
3. Дрейлинский лес – 13 000
4. Ж.д. станция «Шкиратово» – 450
5. Зиепниеку-Калнс — 39 500
6. Православное кладбище – 1500
7. Лютеранское кладбище – 400
8. Кладбищенская ул. (Капу) – 800
9. Бишу-Муйжа – 4650
10. Канатная фабрика – 13 900
11. Новое еврейское кладбище – 14 500
12. Старое еврейское кладбище – 6000
13. Панцырские казармы «Яталаг-350» – 15 000
14. Саласпилсские лагеря – 101 100
15. Православное кладбище, ул. Варно – 500
16. Срочная тюрьма – 3500
17. Местечко Баложи – 1000
В современной Латвии, как и в Эстонии, эти места также предпочитают не вспоминать…
Пьющие кровь
Даже человек со стальными нервами не сможет дочитать этот документ до конца. Он называется «Акт об истреблении немецко-фашистскими захватчиками на территории Латвийской ССР 35 000 советских детей».
Это страшные факты о судьбах детей, загнанных вместе с матерями в концентрационные лагеря. Там им суждено было погибнуть после издевательств и экспериментов фашистских «врачей».
Центром уничтожения взрослых и детей всего «Остланда» являлся концлагерь в Саласпилсе.
Страх, отчаянье, нечеловеческие крики матерей, у которых отбирали детей, мучения, которым подвергались и взрослые, и младенцы – дико представить, но для кого-то это была всего лишь повседневная работа…
Людей выгружали из эшелонов и, как скот, загоняли в лагерь, детей силой отбирали у матерей и волокли в отдельный изолированный барак, где их содержали, как животных. Но, несмотря на адские условия, все они хотели жить. Выжить, чтобы хоть еще один разок увидеть своих мам, с которыми им, к сожалению, уже не суждено было встретиться. За грудными младенцами присматривали 5—7-летние девочки. Грязь, вшивость, эпидемии кори, дизентерии, дифтерии приводили к массовой гибели детей. Охранники ежедневно в больших корзинах выносили из детского барака окоченевшие трупы. Их сбрасывали, как мусор, в выгребные ямы, сжигали за оградой лагеря, закапывали в лесу.
Массовую смертность вызывали преступные эксперименты немецких врачей-детоубийц, для которых в роли подопытных животных использовались маленькие мученики Саласпилса. Им впрыскивали разнообразные жидкости, заставляли принимать разные средства и т.п. Исход был один: дети в мучениях умирали. Чтобы ускорить конец больных детей, проявляя «гуманность», их кормили отравленной кашей – это подтвердили результаты судебно-медицинской экспертизы и химических исследований эксгумированных тел в местах массовых захоронений на территории и вокруг концлагеря.
Самым мерзким злодеянием по отношению к истреблявшимся в концентрационных лагерях детям было выкачивание детской крови. «Фашистские вампиры» организовали в лагере Саласпилс целую фабрику. Детям давали 100 г хлеба и полтора литра жидкости наподобие супа в день, чтоб каннибальским образом использовать их как источник крови для нужд немецких госпиталей. Только в Саласпилсе немцами было выкачано из кровеносных сосудов детей 3,5 тыс. литров крови.
Следствие установило, что за период с конца 1942-го по 1944 год через Саласпилсский лагерь прошло до 12 тыс. детей. Подавляющее большинство из них подвергались выкачиванию крови. На основании материалов расследования, свидетельских показаний и данных эксгумации детских трупов из мест их захоронения установлено, что за три года существования Саласпилсского лагеря в нем мученической смертью погибли не менее 7 тыс. детей, частью сожженных, а частью захороненных на старом гарнизонном кладбище у Саласпилса.
Рассказывает очевидец зверств фашистов над заключенными в гетто детьми: «Почти все еврейские дети погибли в гетто при массовых расстрелах. Но еще до того в гетто часто приезжали палачи Цукурс и Данцкоп. Поймав первого попавшегося ребенка, один из них бросал ребенка в воздух, а другой по нему стрелял. Кроме того, Цукурс и Данцкоп, схватив детей за ноги, с размаху стукали их головой о стену. Я это лично видел, таких случаев вообще было много». А вот показания свидетеля Салижиса: «На расстрел гоняли женщин с детьми, детей было очень много, у иных матерей было 2–3 ребенка. Много детей шло в колоннах под усиленной охраной полиции. Примерно к концу декабря месяца 1941 года, утром, около 8 часов, немецкие фашисты гнали на истребление 3 большие партии детей школьного возраста. В каждой партии было не менее 200 детей. Дети страшно плакали, звали своих матерей, вопили о помощи. Все эти дети были истреблены в румбульском лесу. Детей не стреляли, а убивали ударами автоматов и рукоятками пистолетов по голове и сваливали прямо в яму. Когда закапывали в могилу, то еще не все были мертвы, и колыхалась земля от тел закопанных детей, женщин, стариков».
Тем, кто творил это, сегодня в современной Прибалтике ставят памятники.
