Вопрос «Где на планете Земля лучше всего жить?» может показаться риторическим. Кто-то ответит: «Там, где нас нет», но у Организации Объединенных Наций на этот риторический вопрос есть вполне конкретный ответ – лучше всего жить в Норвегии. Уже пятый год подряд ООН признает за этим северным королевством право называться лучшей в мире страной для проживания.
Норвегия уверенно оставляет позади и монстров мировой экономики вроде США, Японии и Германии, и традиционно благополучные Швейцарию с Новой Зеландией, и сказочно богатые нефтяные монархии Аравийского полуострова.
Несколько столетий назад скалистые и неприветливые берега этой страны были проклятием всей Европы. Именно здесь находилось «осиное гнездо» безжалостных морских разбойников раннего средневековья — свирепых и бесстрашных норманнов.
Все побережье Европы трепетало при одном упоминании о бородатых пришельцах с севера в рогатых шлемах и звериных шкурах. Они бросались в бой, как бешеные псы, не боясь смерти и не чувствуя боли. Викинги были непобедимы — под их натиском бежали войска королей франков и англосаксов, сдавались замки и крепости. Чуть ли не каждый год приморские области европейских королевств с ужасом наблюдали зарево от подожженных викингами монастырей и селений.
Поклонявшиеся жестокому богу войны Одину, они жили одной мечтой — умереть с оружием в руках, ибо только тогда их души достигали высшего блаженства — переселялись в обитель героев — священную Вальхаллу.
Несколько веков подряд самые бесшабашные покидали свое пасмурное отечество и устремлялись навстречу неминуемой гибели. Смерть по-разному настигала викингов — кто-то тонул в бушующем ледяном море, кто-то падал изрубленный мечами франков или пронзенный стрелой византийского лучника. Но никто из «детей Одина» не умирал в своей постели.
Мало-помалу набеги стали стихать. Бесконечные походы истощили северных варваров — в скандинавских селениях все меньше находилось охотников сложить за морем буйну голову. Постепенно Норвегия превращалась в страну мирных рыбаков и земледельцев, предпочитавших собственным упорным трудом, а не разбоем и грабежом вырывать у мрачной природы севера ее скудные дары.
Государственную независимость Норвегия обрела лишь в 1905-м. До этого страна находилась под властью Дании, а затем Швеции. После обретения независимости в Норвегии были проведены своеобразные выборы — всеобщие выборы короля. Им стал датский принц из династии Глюксбургов, взошедший на норвежский престол под именем Хокона VII. В дальнейшем королевская власть передавалась по наследству. Сегодня Норвегия — наследственная демократическая конституционная монархия, населенная миролюбивыми, спокойными и благополучными подданными, в которых совершенно невозможно разглядеть свирепые лики их беспокойных предков.
Социализм по-норвежски
Объясняя «норвежское чудо», почти все сразу же произносят магическое слово «нефть». Как будто мало на земле стран, которым огромные запасы нефти не только не позволили подняться на вершину мирового рейтинга благополучия, но даже не помогли избавить миллионы собственных граждан от элементарной нищеты.
«Нефтяная» история Норвегии началась в 60-х годах прошлого века.
В 1963 году Норвегия объявляет суверенитет над континентальным шельфом, а через два года происходит его раздел между Норвегией, Данией и Великобританией. В 1966 году норвежцы бурят первую скважину и через несколько лет начинают добычу «черного золота».
Именно в этот период перед Норвегией в полный рост встает стратегическая проблема — каким образом вести добычу нефти. Сторонники либеральных принципов в экономике настаивают на полной передаче нефтедобычи в частные руки (на практике это означало переход нефтяного сектора страны под контроль зарубежных компаний). Другие предлагают смешанные варианты. На норвежское правительство оказывается кулуарное давление — в перспективе речь идет о миллиардах и миллиардах долларов.
Однако постепенно власти Норвегии приходят к твердому решению — государство не будет уходить из нефтяной сферы. То, что по воле природы даровано всей нации, будет принадлежать именно ей. Доходы от нефтедобычи будут работать на всю страну и весь народ, а не на отдельные семьи и корпорации.
В соответствии с этим подходом в 1972 году образовывается государственная компания «Статойл». 1975 год становится переломным для норвежской экономики — добыча нефти превысила ее потребление в стране.
В последующие годы нефтегазовая отрасль Норвегии (газ начали добывать в 1977 году) переживает бурный рост. Страна получает очень серьезные доходы, однако государство расходует их исключительно рачительно.
Средства разумно инвестировались в экономику — Норвегия имеет развитую промышленность и один из лучших в мире рыболовецких флотов. Для страны с населением всего лишь в 4,4 млн. человек это очень неплохо.
Одновременно норвежское правительство страхует будущие поколения на случай сокращения поступлений от нефти.
Согласно сообщению Центробанка Норвегии, объем норвежского Государственного нефтяного фонда за второй квартал 2005 года увеличился до 181 млрд. долларов. В пересчете на одного гражданина это составляет 39 тыс. долларов.
Накопление стабилизационного фонда и развитие промышленности отнюдь не мешает Норвегии проводить сильнейшую социальную политику.
В королевстве действует специальная система государственного социального страхования, которое охватывает всех проживающих в Норвегии. Система работает исключительно эффективно — она включает в себя медицинское страхование, пенсионное обеспечение, выплаты и социальную помощь в случае инвалидности, потери кормильца, различных несчастных случаев.
Интересно то, что вы можете рассчитывать на страхование, если проживаете в Норвегии не менее одного года и вами получен вид на жительство, независимо от того, работаете вы или нет.
Норвежская система образования, что называется, «повернута лицом к человеку».
В Норвегии преобладают государственные школы, обучение в которых бесплатное. При этом допускается и создание частных школ с тем, чтобы родители имели соответствующий выбор. Но в любом случае ребенок имеет все возможности получить достойное образование вне зависимости от толщины кошелька его родителей.
Кроме того, в стране организованы школы со специальным отделением для инвалидов. Предусмотрена и система адаптации для тех, кто недавно приехал в Норвегию (беженцы, иммигранты) — они могут пройти одногодичный вводный курс для иноязычных учащихся.
Государство внимательно относится к трудоустройству выпускников школ, колледжей и ВУЗов — действуют многочисленные программы, помогающие молодым людям найти высокооплачиваемую работу по специальности.
Вообще к проблеме безработицы в Норвегии подходят исключительно серьезно. Норвежское правительство не разделяет взглядов рыночных ультралибералов о том, что достаточно высокий уровень безработицы вполне допустим и даже полезен для экономики, так как якобы стимулирует трудовые ресурсы. Подобные воззрения в Норвегии не имеют ни малейших шансов на успех. Власти королевства не позволяют себе относиться к собственным гражданам как к абстрактным «трудовым ресурсам». Тот, кто по тем или иным причинам не смог самостоятельно найти работу, всегда может рассчитывать на самую разностороннюю помощь государства — от выплаты солидного пособия до помощи в переобучении и переквалификации.
Заметим, что все эти усилия приносят свои плоды — уровень безработицы в Норвегии почти в два раза ниже среднего по странам Евросоюза.
В стране действуют самые разнообразные формы поощрения для молодых родителей — им выделяются безвозвратные ссуды, выплачиваются высокие детские пособия, предоставляется увеличенный отпуск по уходу за ребенком. В результате уровень рождаемости в Норвегии превысил средний по Евросоюзу.
Вообще сложно представить себе категорию населения, которая была бы незащищена в Норвегии. Здесь оказывают помощь всем — от младенцев до беженцев из стран третьего мира и от пенсионеров до больных наркоманией.
Именно благодаря всем этим социальным достижениям (а не только в силу экономической мощи) Норвегия и признана ООН наиболее удобной страной для проживания. Слово «удобная» исключительно точно — оно показывает, что в Норвегии думают не о макроэкономических показателях (темпы роста, уровень инфляции, размер стабфонда и пр.) и не о геополитической мощи и престиже. В Норвегии думают о главном — о простом, скромном, «среднем» человеке. Об удобстве его жизни…
По всем признакам Норвегия является классической страной западного мира. Здесь давно и прочно укоренились традиции либеральной демократии и свободного предпринимательства. Право собственности священно, в общественных нравах царит исключительная вольность, а в политике господствует дух терпимости и уважения к оппоненту.
И вместе с тем для Норвегии характерно весьма серьезное участие государства в стратегических секторах экономики (прежде всего, нефтегазовом), а также исключительное внимание к социальным вопросам.
Норвегия являет собой удивительный пример равновесия между частными и общественными интересами. С известными оговорками в северном королевстве построено общество взаимной солидарности. Кому-то угодно называть это «норвежской моделью», кому-то — «социализмом по-норвежски».
Собственно, именно общественная солидарность, справедливое распределение материальных благ и есть фундамент социалистической идеи.
Именно идеи социализма, выраженные социал-демократическими партиями, позволили построить современную благополучную Европу. Характерно, что крупнейшей политической партией Норвегии с 1930-х годов бессменно является Норвежская рабочая партия (НРП). Она была основана в 1887-м как социал-демократическая партия и опирается в первую очередь на профсоюзное движение страны.
Маркс, предрекая неизбежную мировую революцию, не учел одного — его пророчества будут услышаны. И из них будет сделан вывод. Жесточайшие противоречия раннего капитализма были разрешены вовсе не свободным рынком, а заблаговременным воплощением в жизнь ряда социалистических идей. Выражаясь грубо и примитивно — капитал принудили делиться с обществом. Тем самым, соединение идей социализма и демократии (социал-демократия) дало возможность избежать социальных потрясений и достичь небывало высокого уровня жизни обычных граждан.
Евроскептики
Норвегия показывает всему миру — Европа и Евросоюз не одно и тоже. Уже на протяжении нескольких десятилетий страна упорно не желает присоединяться к Евросоюзу.
Лестное предложение войти в тогда еще Европейское экономическое сообщество (ЕЭС) было сделано Норвегии в начале 70-х годов.
Но на референдуме, состоявшемся в сентябре 1972 года, 53,49% населения высказались против членства в ЕЭС.
Прошло более 20 лет, и норвежские политики вновь поддались на уговоры Брюсселя и вновь вынесли на решение народа старый вопрос — быть Норвегии в единой Европе или нет. Референдум состоялся в 1994 году.
Уже были подписаны знаменитые Маастрихтские соглашения, европейские страны были полны интеграционного энтузиазма. Более того — рухнул коммунизм и идеи европейского единства, казалось, достигли пика своей популярности. Но норвежцы вновь сказали твердое «нет». С тех пор Норвегия приобрела славу твердого евроскептика.
«Евросоюз хорош для транснациональных корпораций, но плох для наших фермеров, наших небольших компаний, наших бедняков и нашей природы», — так определила политику Норвегии в отношении к ЕС один из ведущих норвежских политиков Анна Энгер Ланстейн.
Действительно, в случае присоединения к ЕС угроза разорения нависла бы над множеством небольших фирм и предприятий, а выгоды от вступления в ЕС выглядели сомнительными и туманными.
Норвежцы прекрасно понимали и то, что сельское хозяйство страны было бы разрушено вступлением в ЕС. Опыт Финляндии полностью оправдал самые мрачные предчувствия в этой сфере — после вступления страны в Евросоюз было разорено около 90% (!) фермеров.
Некоторые пытались объяснить евроскептицизм норвежцев тем, что Норвегия — это нефтяной оазис, который стремится отгородиться от всей Европы. Но дело не в этом. Швейцария, например, не обладает никакими особыми природными ресурсами, но, находясь в самом центре Западной Европы, вполне комфортно чувствует себя вне паневропейских структур.
Между прочим, и скандинавские соседи Норвегии (Швеция и Дания) вступили в ЕС без особого энтузиазма. Сторонники ЕС в этих странах еле-еле набрали необходимый минимум голосов — фактически, правящие элиты буквально силком затащили в ЕС отчаянно упиравшихся датчан и шведов (заметим, что и Дания, и Швеция, и Великобритания пока не присоединились к главной интеграционной «фишке» — отказались от введения в своих странах евро).
На самом деле, Норвегия не отгораживается от всей Европы. Норвегия не член Евросоюза, но 80% продукции поставляет в его страны. Норвежцы прекрасно воспринимают все разумные вещи, связанные со свободой торговли, перемещением граждан, межгосударственным сотрудничеством в самых разных областях. Можно смело говорить о том, что подданные королевства пользуются всеми «плюсами» европейского единства, но одновременно не страдают от его «минусов».
Вероятно, дважды отвергнув идею о вступлении страны в ЕС, норвежцы размышляли примерно так — все блага, которые евроинтеграция дает простым людям, можно получить и на том уровне отношений, который уже есть у Норвегии с иными европейскими странами, а вот дальнейшая интеграция уже начинает работать на интересы евробюрократии и против интересов обычного человека.
Последние события (провал Евроконституции) показывают, что неторопливые норвежцы были не так уж и неправы в своих опасениях. Все больше рядовых европейцев стали приходить к совершенно определенному выводу — структуры ЕС работают не на благо народов Европы, а на свои собственные интересы и интересы транснациональных корпораций, которые, постепенно удушая реальную конкуренцию, подрывают фундамент экономического прогресса.
Кроме того, и французы, и голландцы наконец рассмотрели то, что жителям Норвегии было ясно с самого начала — структура управления Евросоюзом исключительно недемократична. Если на свои национальные правительства граждане могут непосредственно влиять в ходе выборов, то многочисленные наднациональные органы Евросоюза представляют собой этакого бюрократического монстра с исключительно запутанными функциями и весьма размытой ответственностью. Если же Европа и дальше продвинется по пути ограничения национальных суверенитетов в пользу Брюсселя, то контроль граждан над властью станет еще более призрачным.
Сегодня к таким выводам приходит большинство европейцев. Но норвежцы предчувствовали это гораздо раньше. И, похоже, оказались правы…
Параллели
Норвегия и Беларусь, казалось бы, имеют совсем мало общего. В первом приближении в глаза бросается вовсе не сходство, а отличия между двумя странами.
«Нефтяную» Норвегию природа одарила исключительно щедро.
Беларусь же не избалована подарками судьбы — у нас нет ни нефти, ни газа, ни ценных руд, ни золота, ни алмазов…
Норвегия — спокойная, сытая страна, не переживавшая со времен гитлеровской оккупации никаких серьезных катаклизмов.
Беларусь, напротив, лишь несколько лет назад оправилась от последнего глобального геополитического потрясения — распада СССР.
Норвегия давно и прочно заняла свое место в привилегированном клубе богатых стран и сегодня «на все сто» использует преимущества глобальной экономики.
Беларусь же (впрочем, как и большинство иных стран планеты) никто не спешит подпускать к «мировому пирогу» ресурсов и капиталов.
И все же общее есть, и это общее весьма существенно.
Общее — это удивительное сходство в базовых принципах построения экономической и социальной политики.
Нашу страну привычно критикуют за то, что мы якобы игнорируем фундаментальные законы и принципы мировой экономики. А между тем, три основных кита белорусской экономической политики — государственный контроль в стратегических отраслях, сильные социальные программы и взаимная солидарность в обществе (т.е. контроль за справедливым распределением доходов) — все это почти полностью совпадает с норвежской практикой.
И тем, кто из года в год заученно повторяет одни и те же слова о нецивилизованности белорусской экономический политики, надо бы определиться и выбрать одно из двух — или отказаться от своих обвинений, или тогда уж и норвежскую политику также признать малоцивилизованной. Кстати, если бы, например, Россия не ринулась в начале 90-х годов воспроизводить у себя американские порядки (в абсолютно неамериканской по духу стране), а более внимательно посмотрела на тот же скандинавский опыт, то, вполне возможно, российский народ сегодня жил бы совсем по-иному. Между прочим, для России мог бы быть полезен именно норвежский опыт — у королевства есть чему поучиться, особенно в части использования нефтяных доходов. Норвегия показала, что для грамотного освоения природных богатств и рачительного использования доходов вовсе не обязательно отдавать природные дары олигархам или иностранцам. Напротив, именно государственная собственность и государственный контроль позволяют справедливо разделить судьбою данное богатство и заставить его работать на благо миллионов граждан, а не на прихоти нескольких десятков богачей.
Норвегия показывает — демократия не отрицает, а предполагает сильное государство. Частная собственность — не панацея от всех бед (в некоторых случаях она гораздо менее эффективна государственной). Свободный рынок не означает дикой конкуренции между гражданами по принципу «выживает наглейший» — он обязательно должен дополняться государственной страховкой для тех, кто по объективным причинам не может на равных участвовать в экономической конкуренции.
Государство играло и продолжает играть важнейшую роль в экономике, в том числе и наиболее развитых стран мира. Ничего лучшего пока не придумано.
Вполне вероятно, что со временем (по мере усложнения человеческой цивилизации) именно развитое гражданское общество (открытое общество) придет на смену государственной бюрократии. Но сегодня уровень культурно-правового сознания всего человечества таков, что об этом можно только мечтать.
И здесь не являются исключением ни самые отсталые страны, в которых сохранилась кровная месть, ни самые «цивилизованные», в которых процветает преступность, а малейшее ослабление силового контроля (например, во время стихийных бедствий) пробуждает в тысячах граждан первобытные инстинкты (что наглядно подтвердили недавние события в Новом Орлеане — внезапно тысячи «цивилизованных» и «добропорядочных» американцев превратились в толпы мародеров, расхищающих все что возможно и при этом оказывающих ожесточенное (часто вооруженное) сопротивление полиции).
Пример Норвегии исключительно неудобен для идеологов «рыночного фундаментализма». Глашатаи идеи о том, что частник и рынок отрегулируют все, любят ссылаться на практический опыт. Но как раз практический опыт показывает прямо противоположное. Экономика рушилась всюду, где впадали в крайности — то ли зажимали абсолютно все в тиски государственно-бюрократического контроля, то ли без оглядки пускались «по волнам бурного моря» свободного рынка.
Примеры СССР и зависимых от него стран, на которые любят ссылаться защитники «рыночного фундаментализма», доказывают только одно — во всем необходима мера и всюду желательна середина, мудро названная «золотой».
В СССР и в маоистском Китае был сделан упор лишь на один из принципов построения справедливого общества (государственный контроль над частными интересами) — этот принцип был доведен до абсурда, и в итоге страны, обещавшие миру зарю невиданной в истории человечества свободы, в мгновение ока скатились к практике древнеазиатских деспотий.
Но после распада СССР откровенное раздражение чрезвычайной ролью государства привело к странной вещи — от государства решили и вовсе избавиться. Причем это оказалось характерно не только для России (с извечным свойством русского характера бросаться в крайности) — по этому пути пошли почти все бывшие республики СССР и все до одной восточно-европейские страны. Это привело не только к колоссальным страданиям миллионов людей в богатейшей России. Это привело и к замечательному признанию, прозвучавшему совсем недавно из уст легендарного вождя польской «Солидарности», бывшего польского президента Леха Валенсы, неожиданно призвавшего не повторять ошибок восточно-европейских демократов, в свое время чересчур увлекшихся войной с социалистическим наследием.
Гораздо более мудро поступил дэнсяопиновский Китай, осознавший, что выплескивать вместе с водой ребенка не только глупо, но и преступно. Китайцы начали искать разумный баланс между государственной и частной собственностью, между интересами бизнеса и простых граждан, между свободой и ответственностью. Заметим, что занимаются они этим весьма и весьма успешно.
Жаль, что из постсоветских республик единственной страной, которая твердо пошла этим путем, оказалась лишь Беларусь.
Самое парадоксальное состоит в том, что этот путь и эти принципы можно равно назвать и «китайскими», и «норвежскими», и «белорусскими». Они лежат в основе экономической философии в Швеции и Сингапуре, в Финляндии и Малайзии.
По-видимому, дело все в том, что эти принципы не имеют национальной окраски. Они продиктованы здравым смыслом и применимы в разных странах.
Опыт Норвегии, пятый год подряд признаваемой лучшим государством для проживания среди всех стран мира, показывает — самые блестящие результаты достигаются там, где стихия «свободного рынка» разумно ограничена властью государства, а общенародная собственность служит интересам миллионов, а не единиц.
По этому пути уже много десятилетий идет Норвегия, и этим же путем чуть более десяти лет следует Беларусь. И это означает одно — наша страна без громких лозунгов и деклараций давно сделала свой настоящий «европейский выбор» — выбор в пользу спокойного, процветающего и справедливого общества взаимной солидарности.
