26 мая 1828 года посреди баварского Нюрнберга появился странный юноша. Он с трудом передвигался и почти не умел говорить. Объяснить свое происхождение и состояние он не мог. Пять лет юношу воспитывали и опекали сердобольные баварцы, пытаясь разгадать тайну его появления. А затем… он был убит. Король Баварии поручил расследовать это преступление, но дело закончилось ничем. Ни происхождение юноши, ни причины убийства, ни имя убийцы так и не были установлены.
Появление из ниоткуда
Дело было в понедельник, на праздник Святой Троицы. Двое нюрнбергских сапожников, оба слегка навеселе, брели через площадь Уншлитт. Им на глаза попался странного вида молодой человек в сильно изношенной одежде, ступавший неуверенно, будто только-только научился ходить. Сапожники окликнули юношу, тот ответил мычанием, словно был нем, пошатнулся, а затем извлек из кармана конверт, адресованный командиру эскадрона местного кавалерийского полка Фридриху фон Вессенигу.
Один сапожник проводил юношу. Жена офицера предложила ему мяса и пива, но он мог есть только хлеб и пить воду. Фон Вессениг появился под вечер. Прочитав письмо, он удивился и попытался расспросить юношу, но тот мычал, невпопад произносил слова, часто повторял: «Я хочу быть кавалеристом, как мой отец». Хозяин подумал, что смысла сказанного юноша не понимает.
Офицер решил передать парня в полицию. Допрос ничего не дал – найденыш плакал, дергался, говорил бессвязно, лишь с горем попалам прочел «Отче наш». Ему показали монетку. «Лошадка!» – радостно сообщил он. Полицейский дал ему листок бумаги, и юноша неожиданно четко вывел: «Каспар Хаузер». То же имя содержалось и в письме офицеру. Юношу отправили в камеру, где он уснул.
Что же было в послании фон Вессенигу? Неизвестный автор сообщал, что он, бедный чернорабочий, отец десяти детей, 7 октября 1812 года подобрал брошенного ребенка, растил его, но никуда не выпускал. О родителях найденыша письмо умалчивало, вместо адреса значилось: баварская граница.
В том же конверте лежала записка, написанная корявым почерком и абсолютно безграмотно, якобы от матери мальчика. Она гласила, что ребенок крещен и его зовут Каспаром. Указана была и дата рождения – 13 апреля 1812 года. Неизвестная женщина писала, что слишком бедна и не может заботиться о сыне, и просила придумать мальчику фамилию, позаботиться о нем, а когда ему стукнет 17 лет, отправить в Нюрнберг, в Шестой полк легкой кавалерии, где служил его отец.
Правда, некоторые детали заставили полицейских усомниться в подлинности этого документа. Во-первых, в 1812 году, когда несчастная мать могла бы это написать, 6-й кавалерийский не стоял в Нюрнберге. Во-вторых, почерк записки и письма от чернорабочего – якобы опекуна мальчика – был схож.
Кроме писем при Каспаре были старая войлочная шляпа с почти стертой мюнхенской нашивкой, черный шелковый шарф, простая рубашка из грубой ткани, потертый и драный жилет неопределенного цвета, серая куртка крестьянского покроя, перешитая из фрака, брюки с заплатами. На ногах юноша носил сапоги-ботфорты слишком маленького размера – их носки были отрезаны, пальцы торчали наружу. В карманах лежал носовой платок с инициалами К. и Х., несколько тряпок, карманный молитвенник, четки.
Какое-то время Хаузера держали под стражей, но, убедившись, что он не опасен, тюремный надзиратель Андреас Хильтель взял его в свою квартиру. Юноша с радостью играл с детьми Хильтеля и в общении с ними учился разговаривать. Он узнавал новые слова и пытался составлять их в предложения. Хильтель принялся учить Каспара всему необходимому: умываться, соблюдать гигиену, сидеть за столом и пользоваться столовыми приборами, но есть что-то кроме хлеба и воды Хаузер по-прежнему отказывался.
Что рассказал Каспар
Между тем мальчиком занялись городские власти. Якоб Биндер, бургомистр Нюрнберга, лично пытался допросить Каспара, но безуспешно. В июле городской совет поручил учителю Георгу Даумеру заняться образованием найденыша, сделавшись его попечителем и поселив у себя. Скоро юноша смог рассказать о прошлом. Он помнил крошечную каморку 2 метра в длину, метр в ширину, полтора в высоту, в которой он провел большую часть жизни. Полноценно в ней можно было только сидеть. В комнате были печь, топившаяся снаружи, дверь, два почти полностью заколоченных окна и охапка соломы для сна. Каждое утро Каспара ждали кусок хлеба и кружка воды. Иногда он засыпал от воды со странным привкусом. Тогда, проснувшись, он обнаруживал подстриженные ногти или волосы, свежую солому, новую одежду. В каморке у мальчика было две деревянные лошадки, с которыми он играл. Наружу Каспара не выводили. Незадолго до появления в Нюрнберге его перетащили во сне в более просторную камеру. Там к нему приходил человек, скрывающий лицо, водил его рукой с зажатым пером по бумаге и учил писать имя и фамилию. За провинности человек бил его палкой по руке. В той же камере его немного учили ходить и постоянно говорили фразу: «Я хочу стать кавалеристом, как и мой отец». Затем тот человек вывел юношу на свет. Три дня они шли пешком, ночуя в лесах. Каспара привели к большому скоплению домов, велели искать Новые ворота, сунули в руки конверт и оставили одного. Скопление домов оказалось городом Нюрнбергом.
Бургомистр поручил судебному врачу Прою выяснить, больной перед ними или обманщик. Однако Прой пришел к выводу, что Каспар – просто человек, полностью лишенный воспитания. Юноша был здоров и нормально сложен. Ступни ног оказались мягкими – похоже, они не знали обуви. На руках обнаружились следы прививок от оспы и повреждение от недавнего удара палкой. Доктор Прой описал деформацию коленок Хаузера. Когда Каспар сидел, его ноги были плотно прижаты к полу – просунуть в ямку под коленкой не получилось бы и лист бумаги. Это косвенно подтвердило, что в раннем детстве, когда формируется скелет, юношу действительно держали в заточении так, что он мог только сидеть.
Хаузер ко всем обращался «мальчик», а кошек, собак и даже куриц он называл «лошадка». Впервые увидев горящую свечу, он попытался схватить огонек, обжегся и заплакал. Первый снег тоже вызвал у него восторг, но потом он пожаловался, что «белое кусается». Он пытался схватить свое отражение, а когда его попробовали напугать саблей, не среагировал никак, не осознавая опасности.
Жизнь в Нюрнберге
Постепенно по городу расползлись слухи о мальчике, усиленные еще и тем, что Биндер поручил напечатать в газетах обращение к населению. Оно содержало имя юноши, его историю и просьбу поделиться информацией о пропавших либо похищенных мальчиках в 1811–1813 годах.
Нюрнбержцы потоком шли навестить Каспара. Бургомистр надеялся, что среди них найдется кто-нибудь, кого юноша узнает. С этой же целью найденыша водили по городу, но Каспар не узнал ни один из домов в Нюрнберге. Личностью мальчика очень заинтересовался Пауль Иоганн Ансельм фон Фейербах, юрист, криминолог, президент аппеляционного суда в Ансбахе. Он специально приехал в Нюрнберг, чтобы познакомиться с ним, и взялся за расследование.
Попавшаяся Фейербаху на глаза газетная публикация о Каспаре возмутила его. Если совершено преступление, то такие заметки могли спугнуть преступника! Но прессу было не остановить. За следующий год Каспар стал героем 25 статей в немецких газетах, а за три года вышло 70 книг и брошюр – и это только в Германии. Журналисты дали Каспару прозвище «европейский сирота».
Попечитель юноши, учитель Даумер, выделил подопечному комнатушку. Каспар стремительно развивался, речь становилось все более чистой, он научился читать, писать, хоть и с ошибками, рисовать. И все же его повадки продолжали удивлять. Он пытался разговаривать с животными, уверял, что дереву больно, когда его бьют. Постепенно Даумер стал приучать его к разнообразной пище. Сначала юноше добавляли к рациону тщательно разваренные овощи, потом дали овощной бульон, позже добавили каплю мясного. Каспар начал набирать вес.
Даумер делал записи все то время, пока Каспар жил в его доме. Подражая учителю, воспитанник начал вести собственный дневник. По городу прошел слух, что Хаузер мечтает написать мемуары.
17 октября 1829 года Каспара хватились, только когда он не вышел к обеду. Нашли его в подвале с окровавленной головой. Каспар рассказал, что он выходил в уборную и столкнулся с человеком в черном с темным лицом, затянутым шарфом или испачканным сажей. Человек накинулся на него и ударил по голове чем-то тяжелым, крикнув «ты должен умереть, прежде чем покинешь Нюрнберг!», Каспар потерял сознание. Позднее он говорил, что голос показался ему знакомым. Очнувшись, он вполз в дом, но по ошибке спустился в подвал, где вторично потерял сознание.
Свидетелей нападения не нашлось, но в городе в тот день видели незнакомца в темной одежде, а соседка Даумеров рассказала, что из ворот дома вышло двое людей, один из которых был в черном. Этот человек долго мыл руки в ведре. Позже Каспар рассказывал, что недавно два посетителя интересовались, что он пишет. Узнав, что это автобиография, один принялся читать записи на листочках, а второй расспрашивал, чему его учат.
Розыск ничего не дал. После покушения бургомистр приставил к юноше двух полицейских. Посещения без разрешения властей и присутствия офицера полиции запретили, сменили попечителя. Каспар переехал в дом Иоганна Бибераха, чиновника магистрата. Здесь отношения у мальчика с хозяевами не заладились. Жена советника часто звала его тупицей и лжецом.
Однажды посреди бела дня в доме Бибераха раздался выстрел. Каспара нашли в гостинной на полу без сознания, залитым кровью, пуля скользнула по лбу, оставив царапину. Прошел слух о новом покушении или попытке самоубийства. Но юноша объяснил, что, пытаясь взять с полки книгу, пошатнулся и случайно схватил пистолет, висевший на гвозде, по неосторожности выстрелив в себя.
После инцидента у мальчика снова сменился попечитель, он переехал к барону фон Тухеру, одному из видных аристократов Нюрнберга. Тем временем юношей заинтересовался британский лорд Стенхоуп. Англичанин много времни проводил на континенте, сорил деньгами и имел репутацию авантюриста.
31 мая 1831 года Стенхоуп предложил властям усыновить найденыша. Он пообещал поселить его с семьей в своем замке в Англии. Самому мальчику он говорил, что неизвестные отняли у Каспара высокое положение, но он ему его вернет. Найденыш сильно сблизился с лордом, теперь их часто видели вместе. Бургомистр потребовал от лорда подтверждения платежеспособности для принятия решения об усыновлении. Лорд привез кучу векселей. Стенхоуп передал Каспару золотые часы, кольцо и цепочку, а также 500 гульденов. Попечитель разрешил взять подарки, но деньги оставил у себя. Каспар устроил ссору.
21 ноября Стенхоуп поставил вопрос ребром. Он требовал передачи ему опекунства, обещая дать Каспару образование. В свою очередь, Тухер и Фейербах пытались создать фонд Каспара Хаузера, чтобы собрать деньги для воспитания юноши, не привлекая англичанина, кроме того, фон Тухер обещал выучить Хаузера на переплетчика.
Спросили мнение Каспара. Конечно, он не хотел быть переплетчиком. Он просил передать его лорду, сказав кроме всего прочего, что не хотел бы вынуждать граждан славного Нюрнберга более тратится на его содержание, тем более что лорд готов взять расходы на себя. 26 ноября городской совет удовлетворил ходатайство, и Стенхоуп увез мальчика из Нюрнберга в Ансбах.
Последние дни
Лорд поселил найденыша в доме школьного учителя Иоганна Георга Мейера. Отношения Каспара с большинством старых товарищей прервались, но в Ансбахе проживал Фейербах, продолжавший свое расследование. Тем временем лорд отправился в Англию, пообещав вернуться за мальчиком и попросив у Каспара его дневник. Но тот ответил, что сжег записи. Лорд Стенхоуп уехал 28 января 1832 года и прислал подопечному несколько сентиментальных писем с описанием своих дорожных впечатлений, но сам так и не вернулся в Ансбах. Мейер нежданно для себя стал фактическим попечителем юноши.
В мае 1832 года Стенхоуп неожиданно написал Фейербаху, что юноша – самозванец, и на этом забросил переписку. 29 декабря 1832 года Мейер получил письмо лорда, в котором говорилось, что он окончательно разочарован в Хаузере, оказавшемся «выдумкой от начала и до конца».
Мейер и сам считал мальчика вруном, но продолжал заботиться о нем на средства лорда. Тем временем Каспар выпросил разрешение гулять по городу. Его пристроили работать переписчиком в аппеляционный суд Ансбаха. Несколько часов он переписывал документы, а в остальное время продолжал учиться у Мейера.
29 мая 1833 года умер тяжело болевший фон Фейербах. Перед смертью он с трудом написал на листке бумаги: «Мне что-то подсыпали».
14 декабря 1833 года Каспар работал до полудня, потом посетил пастора Фурмана, помог ему делать упаковки для рождественских подарков. В три часа дня он сказал пастору, что должен посетить одну юную фройлян, но вместо этого отправился в городской парк. Позже он появился на пороге дома Мейера весь в крови и сказал, что в парке его ударил ножом неизвестный. Учитель не поверил рассказу, подозревая, что Каспар сам ударил себя ножом. Мейер потащил окроваленного юношу назад в парк, требуя показать все в деталях, но там Хаузер потерял сознание. Дома он пришел в себя и, слабея, рассказал, что его заманил вглубь парка человек в синем плаще с пелериной, в цилиндре, с усами и бакенбардами. Он обещал ему рассказать что-то интересное о происхождении. В укромном месте человек протянул ему кошелек, но тот сразу упал на землю. Каспар нагнулся и почувствовал удар, затем другой…
Врачи сочли раны не опасными, но состояние найденыша ухудшалось. 17 декабря в 10 часов вечера он умер. На том месте, где Хаузеру была нанесена смертельная рана, сейчас воздвигнут памятный камень со словами: «Здесь один неизвестный был убит другим неизвестным». Проводя расследование, там нашли кошелек с запиской, которую можно было прочитать только в зеркальном отражении: «Хаузер вам сможет точно описать, как я выгляжу и откуда я взялся. Чтобы не утруждать Хаузера, я вам сам скажу, что я появился. Я появился с баварской границы на реке, я вам даже имя скажу: М. Л. О».
Доктора допускали два варианта: убийство или самоубийство. Король создал комиссию по расследованию. За успешный результат он обещал сумму в 10 тыс. гульденов. Неизвестного в синем плаще в городе видело семь человек, но его не нашли… Дело осталось нераскрытым.
Версия Фейербаха
27 января 1832 года Фейербах отослал вдовствующей королеве Баварии «Мемуар о Каспаре Хаузере». 19 лет спустя его опубликовал сын криминолога философ Людвиг Фейербах. Наличие у Каспара прививок значило, что его родители были знатны или обеспечены. Похоже, кому-то мешала сама личность юноши. Может, тому, кто отнял принадлежащие Каспару по праву статус, власть и богатство?
Фейербах стал искать известную семью, в которой был бы единственный ребенок-наследник, родившийся около 1812 года, чья смерть открыла бы дорогу к трону какому-нибудь родственнику. Вскоре он ее нашел.
В Бадене правил великий герцог Карл Фридрих. Его второй брак с Луизой, графиней фон Хохберг был морганатическим, а значит, трое их сыновей могли бы унаследовать трон только после всех мужчин в роду, происходящих от браков с царственными особами. А от первого брака у Карла Фридриха было двое живых сыновей, зрелые бездетные холостяки, и молодой внук от старшего сына, уже покойного. То есть детей Луизы от трона Бадена отделяло трое живых наследников. 10 июня 1811 старый великий герцог погиб в опрокинувшейся карете – и его внук Карл Людвиг унаследовал трон Бадена.
Вскоре молодой герцог женился. Невесту ему навязал сам Наполеон Бонапарт. Император перекраивал политическую карту Европы, связывал властительные дома брачными связями, укрепляя свои союзы. Правда, родственников не хватало. В жены Карлу император присмотрел… племянницу первого мужа своей первой жены Жозефины, Стефанию де Богарне. Для придания невесте статуса он официально удочерил Стефанию – и Карл Людвиг, таким образом, стал его зятем. Первенец родился 29 сентября 1812 года. Но 15 октября того же года кормилица ушла домой пораньше. На следующее утро, 16 октября, объявили, что младенец болен, кормилицу и мать к нему не пустили. Вечером сообщили, что ребенок умер.
Второй сын родился в 1816 году и тоже скончался, не прожив и года. В 1818 году умер и сам Карл Людвиг, трон перешел к его пожилому бездетному дяде. И, наконец, в 1830 году после его смерти на трон взошел Леопольд – старший сын Луизы. Мечта графини увидеть своих детей властителями Бадена осуществилась.
Фейербах предположил, что Каспар был первым ребенком Карла Людвига и Стефании де Богарне. По его версии, отпустив кормилицу пораньше, ребенка подменили другим, больным. Это сделала сама Луиза Хохберг. Ее видел стражник, но принял за привидение, посокльку она была закутана в белое и вошла «прямо в стену» – воспользовалась потайным ходом.
Настоящего ребенка похитили и держали в заточении. Возможно, тюремщик сохранил жизнь мальчику вопреки приказу, а может, ребенка специально берегли, чтобы шантажировать дядю Карла Людвига. Пожилой и бездетный, он взошел на трон и обещал Луизе фон Хохберг, что никогда не женится. Это гарантировало, что после него будут править потомки Луизы. На случай, если он не сдержит слово, у Луизы был под рукой ребенок, которого она всегда могла предъявить, чтобы лишить родственника трона.
Позже исследователи предположили, что малыша подменили сыном садовника Блохманна, который служил графине фон Хохберг и примерно в те дни получил повышение. У него было много детей, возможно, он решился променять одного из них на прибавку к жалованию. Этот младенец был болен или специально отравлен.
Когда стало ясно, что герцог уже не женится, мальчика решили отпустить. Его спешно научили писать имя, ходить, дали письмо, чтобы он навсегда исчез в рядах баварской кавалерии. Но вышло иначе. Когда он стал искать свою семью, вспоминать, его приказали убить – и второе покушение стало успешным.
В 1924 году во время ремонта в замке Шлосс Пильзах, принадлежавшем Луизе фон Хохберг, обнаружили потайную каморку, похожую на ту, что описывал Каспар. При новой реставрации 13 марта 1982 года там нашли деревянную лошадку, очень старую по виду…
По слухам, незадолго до гибели Каспара в Ансбахе побывала вдовствующая великая герцогиня Стефания, жившая под присмотром своей родни. В городском саду она издали посмотрела на Каспара и сочла его похожим на своего покойного мужа. Но Стефания была вынуждена молчать, а тем временем ее сына убили. Впрочем, возможно, это просто грустная красивая легенда.
Версия скептиков
С самых первых дней верили Хаузеру не все. Дочь лода Стенхоупа опубликовала книгу «Подлинная история Каспара Хаузера, изложенная на основе официальных источников». По ее мнению, Хаузер изначально нормально говорил и ходил, а затем стал притворяться. Юноша был диковат, не образован, но очень хитер, а историю заточения он попросту сочинил. Она не верила, что Хаузер научился говорить, читать и писать за несколько уроков. Она отмечала, что найденыш не любил резких звуков и в то же время питал склонность к музыке, он выглядел достаточно упитанным и в то же время утверждал, что жил на хлебе и воде. Когда он спал, то сворачивался калачиком, что было странно для человека, многие годы сидевшего на полу. Посетители болтали вокруг него о возможном происхождении, а он внимательно слушал и все запоминал. Случайное внешнее сходство с одной из дочерей Стефании породило версию Фейербаха.
Кроме того, исследователи отмечали, что хотя кормилицу и мать не пустили к маленькому умирающему принцу Бадена, медицинское освидетельствование и похороны проходили публично, более десятка свидетелей, включая отца, видели младенца и невозможно представить, чтобы он был подменен.
По мнению скептиков, Каспар инсценировал первое нападение на себя, вторично привлек внимание к себе ранением из пистолета. А в третий раз он попросту перестарался, нанеся слишком глубокую рану.
Стоит отметить, что все попечители Хаузера, кроме Даумера, отмечали склонность мальчика ко лжи. Вероятно, они замечали его бытовое вранье, что заставляло их сомневаться в правдивости всей этой истории. Существует и мнение, что изначально наивный и ласковый юноша, избалованный вниманием, превратился в капризного и упрямого человека. Наконец, записка, найденная в кошельке на месте убийства Хаузера, содержит две грамматические ошибки, типичные для самого найденыша. Письмо было сложено треугольноком, как обычно складывал письма сам Хаузер. Скептики предполагают, что отцом Каспара был рядовой солдат-кавалерист, а матерью – бедная женщина.
Генетические исследования
Точку в вопросе решили поставить в наши дни с помощью передовых технологий. В 1996 году за дело взялись независимо друг от друга два института – в Англии и Германии. Генетический материал взяли с белья, хранящегося в музее Ансбаха, на котором сохранилось пятно крови, предположительно Каспара. Для сравнения свою кровь дали потомки Стефании Богарне. Оба института пришли к однозначному мнению: если белье принадлежало Каспару, он никак не мог быть родственником Стефании, великой герцогини Баденской.
Однако история получила продолжение. Что, если белье и кровь на нем не принадлежали Каспару? В 2002 году провели новое исследование. Взяли образцы с одежды в музеях и прядь волос, сохраненную Фейербахом. Всего было шесть образцов, которые оказались идентичными между собой, но отличавшимися от крови с белья. Образцы сравнили с кровью Астрид фон Медингер – потомка Стефании Богарне. Цепочки ДНК совпали в большой степени.
К сожалению, разрешение на сравнение этих образцов с материалами из останков Стефании де Богарне и того ребенка, что похоронен в семейном склепе, получить не удалось. Так точка превратилась в многоточие. Найденыш действительно мог быть родственником баденского правящего дома.
Каспар Хаузер, родившийся 200 лет назад, стал сенсацией, загадкой своего времени, хоть и порядком подзабытой в наши дни. В медицине сохранился термин «синдром Каспара Хаузера» – так называют состояние искаженного и задержанного психического развития у лиц, выросших в изоляции от людей.
О Каспаре писали книги, снимали фильмы, снова и снова возвращались к его истории. К сожалению, немало материалов исчезло, в том числе 49 томов дела, сгоревших во время Второй мировой войны.
И сегодня туристы приезжают в Ансбах, где проводятся ежегодные дни Каспара Хаузера. На его могиле написано: «Здесь покоится загадка столетия. Его рождение было окутано тайной, таинственной была и его смерть».
Совсем недавно появились сообщения, что могила… пуста. Тайны не заканчиваются?
