За два январских дня в Тунисе сменилось три президента. Еще один появится через два месяца. Если, конечно, в стране удастся навести порядок. А в этом есть большие сомнения.
Наследник старца из Карфагена
Спешно покинувший страну 15 января Зин эль-Абидин Бен Али стоял во главе нации 23 года. Впрочем, для Туниса это – не предел. Его предшественник (а всего история Туниса до недавних событий насчитывала ровно двух президентов) – Хабиб Бургиба – пробыл у руля три десятилетия. Правда, и он покинул пост не по своей воле. Так что традиции в Тунисе ценят и чтут.
На «заслуженный отдых» президента Бургибу отправил сам Бен Али, тогда еще глава правительства и заместитель генсека правящей Социалистической дустуровской партии.
В тот раз обошлось без стрельбы. Соратники Бен Али, поддержанные военными и полицией, объявили, что старый президент (а ему в то время было уже 84 года) не может управлять «по состоянию здоровья» и в соответствии с конституцией власть должна перейти к премьеру.
Было наскоро составлено медицинское заключение, подписанное шестью ведущими врачами Туниса и утвержденное государственным прокурором. И 7 ноября 1987 года Бен Али выступил с телеобращением уже в качестве нового главы государства.
Надо сказать, к этому моменту «старец из Карфагена» (так называли Бургибу) уже настолько достал и собственных министров, и народ, что не хватало лишь вождя, готового взять на себя ответственность за решительные действия. Генерал Бен Али отнекиваться не стал и время впустую не тратил. Между его назначением главой кабинета и торжественными проводами предшественника на пенсию прошло чуть больше месяца.
Чуть больше года потребовалось новому президенту, чтобы укрепить свое положение. Масштабных чисток прежних соратников не было. Но кое-кому из старой гвардии, естественно, пришлось потесниться. По ходу дела правящую партию переименовали в Демократическое конституционное объединение (ДКО). Суть от этого вряд ли поменялась, но звучало респектабельнее. Тем более что новый глава государства в первый же день своего правления заявил о намерении укрепить дружбу как с африканскими, так и с европейскими соседями.
Следом был распущен мрачноватый суд государственной безопасности, упразднена должность генпрокурора, ограничены полномочия полиции. Из тюрем выпустили «политзаключенных», включая… экстремистов из «Джихад аль-Ислами» («Священная исламская война») и «Движения исламского направления». Заодно Тунис первым из арабских стран ратифицировал конвенцию ООН о запрете пыток.
Европа умилялась успехам «молодой тунисской демократии». Бен Али не сходил со страниц прессы. И в 1988 году Французский центр социально-политических исследований объявил президента Туниса «человеком года». Ему было присвоено звание лауреата международной премии… «Демократия и права человека».
На этой волне в 1989 году Бен Али смело пошел на досрочные президентские и парламентские выборы, подтвердившие его полномочия и обеспечившие ДКО конституционное большинство в парламенте.
Назначая Бен Али министром внутренних дел, президент Бургиба говорил: «У него крепкая хватка и он сумеет удержать страну в руках». Хватки хватило на два десятилетия.
Зин эль-Абидин Бен Али родился в 1936 году и с молодости отличался боевым характером. Еще старшеклассником он стал подпольщиком и включился в борьбу за независимость Туниса. Несколько раз побывал в тюрьме.
После завоевания независимости его вместе с группой других молодых активистов отправили учиться во Францию – в знаменитое военное училище Сен-Сир. Потом были артиллерийское училище во французском Шалоне-на-Марне, Высшая школа разведки и безопасности и школа ПВО в США.
Собственно, практически вся ранняя карьера Бен Али была связана с военной службой. Генштаб, Минобороны, Служба национальной безопасности, МВД. Лишь дважды генерал оказывался на гражданских должностях: в 1980 году его отправляют послом в Варшаву, а в октябре 1987-го назначают премьер-министром.
После вынужденной отставки с поста президента Хабиб Бургиба продолжал жить на солидную государственную пенсию и со всеми гарантиями неприкосновенности. Скончался он в 2000 году в возрасте 96 лет. Похоронен с государственными почестями. В 2008-м его тело перенесли в специально построенный мавзолей.
Непростое наследство
Бен Али получил от предшественника довольно противоречивое наследство.
С одной стороны, Тунис – бедная арабская страна. Причем ей, в отличие от соседей, не досталось от природы ничего, кроме огромных пустынь и моря. Нефть и газ «отошли» Ливии и Алжиру.
С пустынями поделать не могут ничего – программы борьбы с опустыниванием безумно дороги и пока малоэффективны. Море – единственная радость – основа туристического бизнеса и источник морепродуктов, которые потом успешно идут на экспорт.
С социальной защитой тоже все было не ахти. В 1989 году при населении в 7,5 млн. человек в Тунисе насчитывалось 300 тыс. безработных.
Плюс исламисты. Общая проблема для всех арабских стран в целом и для Магриба в частности.
Когда Бен Али пришел к власти, в Тунисе была весьма популярна партия «Ан-Нахда», призывавшая к провозглашению исламской республики. С ней решили не церемониться. Исламистов обвинили в подрыве госбезопасности, злоумышлении против конституционного строя и подготовке покушения на самого президента. Вполне вероятно, что как минимум часть обвинений была справедливой.
Против активистов «Ан-Нахда» начали действовать по всем фронтам. Часть арестовали и приговорили к длительным срокам. Часть просто выкинули из армии и с государственной службы. Мировая общественность восприняла эти меры с пониманием.
А чтобы успокоить религиозные чувства избирателей, Бен Али показательно отправился в Мекку, где приложился к священному Черному камню. Государственная пресса широко освещала хадж президента в серии репортажей «Ислам в сердце».
С другой стороны, Бен Али повезло.
Тунис долгое время был колонией Франции. И это наложило отпечаток на местное общество. Страну не зря называют «самой европейской» на африканском континенте. Здесь вы не увидите многого, что для обывателя составляет колорит среднестатистического арабского государства.
Особенно это касается положения женщин. В стране запрещено многоженство. Женщина не только вправе требовать развода, но и может оставить у себя детей и получать алименты. Насилие в семье карается законом. Женщины могут без согласия отца или мужа получить паспорт…
Туристам и вовсе раздолье. В прибрежных городах никто не будет требовать от вас строгого дресс-кода, нет проблем с табаком и алкоголем. Хотя, появившись на улице нетрезвым, вы все-таки рискуете оказаться в участке. Довольно рано в Тунисе завершились и эксперименты с классическим социализмом. Еще президент Бургиба в начале 70-х фактически начал выворачивать страну на либеральные рельсы (хотя и сохранял при этом социалистический фасад, позволявший продолжать небескорыстную дружбу с СССР). В стране была восстановлена частная собственность, несколько ослаблен государственный контроль за ценами.
Бен Али фактически продолжил дело предшественника. Ставку сделали на туризм и экспорт в Европу. И то, и другое получилось на удивление хорошо.
Тучные годы
До печальных событий этой зимы небольшая страна ежегодно принимала 5 млн. туристов – столько же, сколько огромный Египет. Туристическая отрасль приносила Тунису более половины экспортной выручки. Вторая половина приходилась на оливковое масло, текстиль и продукты сельского хозяйства – Евросоюз охотно покупал качественную и недорогую продукцию средиземноморского соседа (3/4 товарооборота страны приходится на ЕС).
Развитое сельское хозяйство, прекрасно обустроенные отели и пляжи, перерабатывающая и текстильная промышленность обеспечивали стране стабильную прибавку к ВВП на среднем уровне 5% в год (не Индия с Китаем, конечно, но поболе, чем у сытой Европы). По итогам 2010 года ВВП на душу населения ожидался на уровне 9,5 тыс. долларов (поменьше, чем у ЮАР и Бразилии, но больше, чем у Украины).
6% ВВП отправлялось на нужды образования. Причем по оценкам международных экспертов, по качеству высшего образования Тунис входил в 20 лидирующих стран мира. На этой базе предполагалось развивать в стране промышленность высоких технологий.
К Европе правительство Бен Али сразу повернулось лицом. Большая часть экономических реформ была направлена на одну-единственную цель – облегчить торговлю с богатым соседом и привлечь инвестиции. Тунис стал первой страной, заключившей с ЕС договор об ассоциации в 1995 году, а в 2008-м (опять же первым в Средиземноморье) он объявил о вхождении с ЕС в зону свободной торговли (с соответствующей отменой тарифов и пошлин).
В обмен страна получила инвестиции, льготный режим для въезда своих граждан в Шенгенскую зону и… молчаливую поддержку Бен Али в его внутренней политике. Позже ее назовут «удушением демократии». Но пока рынки росли, а торговля процветала – это волновало только самых заядлых борцов с диктатурами.
Примерно так же реагировало и местное население. Еще пару лет назад 80% тунисцев относили себя к среднему классу. Большинство семей имели собственное жилье, доступ к электричеству и водопроводу. Средняя продолжительность жизни составляла от 72 лет у мужчин до 75 лет у женщин. Добавим к этому приличные дороги и довольно чистые города… На фоне других стран Северной Африки – очень хорошо.
Вызывали удовлетворение великих держав и успехи руководства Туниса в подавлении исламских фундаменталистов. Со времен разгрома «Ан-Нахда» они не играли существенной роли в публичной политике. А президент Бен Али числился среди самых надежных и проверенных союзников Вашингтона в борьбе с международным терроризмом.
За это можно было простить и жесткий контроль над СМИ, и закрытие Интернет-сайтов (включая известный «YouTube»), и не слишком бережное отношение к разнообразным правозащитникам.
Правда, говорили еще об ужасающей коррупции, которая пронизывает все сферы тунисского общества. О засилье кланов и фактической приватизации самых прибыльных отраслей чиновниками и их близкими. Но в рейтингах коррумпированности органов власти «Transparency International» Тунис стабильно занимал высокие позиции и неизменно именовался «наименее коррумпированной страной Северной Африки».
Так что ничего не помешало Всемирному экономическому форуму в прошлом году присвоить Тунису почетное 32-е место в рейтинге Глобальной конкурентоспособности, основанном, в том числе, на «эффективности государственных институтов, безопасности, образования, уровня инфляции и внешнего долга».
В январе 2011 года вся эта идиллия рухнула за две недели.
В экономику Туниса инвестировали не только европейцы. Очень скоро в страну потекли денежки арабских шейхов. Особенно интересовались местными делами Объединенные арабские эмираты. Планы составлялись с размахом:
3 млрд. долларов на ультрасовременный финансовый центр для всей Северной Африки.
3 млрд. долларов на создание «Tunis Telecom City» – международного центра информационных технологий.
5 млрд. долларов на строительство спортивного городка с жилыми кварталами и многочисленными спортивными объектами.
25 млрд. долларов на строительство полностью нового города с поэтическим названием «Врата Средиземноморья».
Как сложится судьба этих проектов после революции – пока неясно.
Корни и истоки
Первые тревожные сигналы начали поступать из Туниса еще в 2002 году. Тогда на страну обрушилась ужасная засуха. Очень серьезно пострадало сельское хозяйство – один из столпов местной экономики. С последствиями без особых успехов боролись несколько лет. Собственного продовольствия не хватало. Пришлось закупать у соседей.
В ноябре прошлого года глобальная финансовая группа «Nomura» включила Тунис в группу стран, которым реально угрожает продовольственный кризис.
Но сначала пришел кризис финансовый. Мировой. Поток инвестиций иссяк. Банковский сектор пошатнулся. Промышленность начала буксовать. В результате все больше и больше людей оказывались на улице. Особенно тяжело это ударило по югу страны, где нет туристов, почти нет промышленности, а аграрный сектор особенно уязвим для засух.
Макроэкономическая статистика успокаивала – страна продолжает расти.
Но это было сродни средней температуре по больнице. Прибрежные районы условно благоденствовали. Центральные и южные провинции – скатывались к нищете и голоду. Цены на основные продукты неудержимо росли. Правительство отчасти пыталось их контролировать. Но в его регулируемом перечне значилось лишь 13% продуктовых наименований. Цены на остальное диктовал «дикий» рынок. Тем более что в экономике Туниса огромную роль играл теневой сектор – множество мелких торговцев, абсолютно неподконтрольных и не платящих налоги.
Тысячи людей не могли найти работу годами. Безработных в Тунисе насчитывается 500 тыс. Большая часть – молодежь. 140 тыс. – молодежь с высшим образованием. Научить-то ее научили, а пристроить к делу оказалось невозможно.
До этого новые рабочие места создавались за счет притока иностранного капитала. В кризис его почти не стало. Вроде бы в президентском дворце обдумывали проект принять всю эту армию безработных на госслужбу (о ней в Тунисе мечтают очень и очень многие), но это лишь отодвинуло бы решение проблемы.
Между тем казалось, что время еще есть, что все не так страшно.
Полиция убеждала, что ситуация под контролем. СМИ молчали. Оппозиция (за ней, между прочим, зарезервировано 25% мест в парламенте) кричала о чем угодно, но не о реальных проблемах. Недовольство закипало, но выхода не находило. Взрыв оставался вопросом времени. Прозвучал он в декабре.
Как ни странно об этом говорить в отношении мусульманской страны, немалую роль в падении Бен Али могла сыграть женщина – вторая супруга бежавшего президента Лайла Тарабелси.
Ее биография достойна романа – хозяйка салона красоты из города Марса сумела не только заполучить в любовники президента, но и добиться его развода с первой супругой, которая никак не могла родить мужу сына и наследника.
Она отнюдь не золушка – семья Тарабелси весьма состоятельна, и за Лайлой дали приличное приданое. Среди прочего в руках ее родственников находятся несколько отелей, две частные радиостанции, завод по сборке автомобилей.
А о самой супруге президента говорили, что она, питая неодолимую страсть к покупкам, никогда не могла отказать себе в удовольствии прошвырнуться по бутикам Милана, Парижа и Лондона на… личном «Боинге».
В самом Тунисе поговаривали, что клан Лайлы Тарабелси будет посильнее собственного клана президента. И именно ее родственникам доставались самые лакомые куски собственности и бизнеса. И их в стране ненавидели гораздо больше других.
Некоторые эксперты верили, что в 2014 году госпожа Тарабелси, а не ее супруг, будет претендовать на президентский пост от ДКО (тем боле, что подобные сценарии уже успешно осуществлялись в Латинской Америке).
Лайла покинула пределы Туниса чуть раньше мужа. И якобы прихватила с собой полторы тонны золота из Нацбанка.
Жасминовая революция
Журналисты любят придумывать мятежам и погромам поэтические названия. Вот и беспорядки в Тунисе окрестили «цветочным» именем. Жасминовая революция. Точно так же двадцать лет назад некоторые называли бескровный приход к власти Бен Али. Название взято исключительно ради красоты. Звучавшие, но не прижившиеся, «финиковая», «багетная» и «голодная» революции – были бы куда точнее.
Первое, что отличает события в Тунисе от внешне похожих «цветных» революций – почти полное отсутствие координации восставших.
Даже начались выступления не в столице, где удобнее всего брать власть, а на периферии, в голодных центральных и южных провинциях. Политические лозунги появились гораздо позже, когда стало ясно, что власть Бен Али дает трещину. До этого люди требовали двух простых вещей: хлеба и работы!
17 декабря в городе Сиди-Бузид (это в 265 км к югу от столицы) покончил с собой молодой дипломированный безработный Мухаммед Буазизи.
У парня был единственный источник существования – торговля фруктами. Но не хватало денег, чтобы дать взятку, без которой невозможно получить лицензию на такую торговлю. Когда полиция разгромила его прилавок – он облил себя бензином и поджег.
Жуткая история всколыхнула весь город (отнюдь не благополучный). В тот же день начались стихийные выступления против местных властей.
Еще пять человек последовали примеру Буазизи, но были спасены. Тем не менее, выступления продолжились и постепенно охватывали все новые города и провинции.
24 декабря все в том же Сиди-Бузиде толпа решается на более активные действия. Разгромлены местная штаб-квартира ДКО, вокзал и полицейский участок. В начавшейся перестрелке с полицией один из погромщиков убит.
Брожение не утихает. К митингующим присоединяются профсоюзы. Акции немноголюдны (как правило, несколько сотен человек), но их становится все больше и больше. Полиция просто не успевает их отслеживать.
5 января наступает перелом. Мухаммед Буазизи умирает в больнице от полученных ожогов. На ближайших выходных (8–9 января) страна взрывается – стычки с полицией становятся все более ожесточенными, начинаются погромы магазинов и государственных учреждений. Растет количество убитых и раненых (по последним данным более 150 человек).
Бен Али сначала приказывает вывести на улицы танки, потом запрещает стрелять по митингующим. Потом он обещает хлеб, 300 тыс. новых рабочих мест, перестановки в правительстве. Под конец заявляет, что уже стар, и не будет баллотироваться на выборах 2014 года.
Его просто не слушают. Танки то приезжают, то уезжают – армейское начальство, похоже, не может решить, чего именно хочет. Комендантский час никого не останавливает, и 14 января волнения достигают пика. Возможно, играет свою роль и то, что правительство временно закрыло все учебные заведения – молодежи ничто не мешает идти на улицы.
В конце концов Бен Али не выдерживает и уходит в отставку. Улетая, он назначает преемником премьер-министра Мухаммеда Ганнуши. Тот в свою очередь обещает демократию и свободу, отменяет цензуру и открывает тюрьмы. И зовет оппозицию в правительство. Но на следующий день конституционный совет передает полномочия президента председателю парламента Туниса Фуаду Мебаза. Мародеры и погромщики игнорируют обоих. Президентский дворец разграблен…
Ущерб от погромов правительство Туниса оценивает более чем в 2 млрд. долларов. Но это сейчас. Сколько страна потеряет из-за оттока туристов, эксперты оценивать не берутся.
Как переживет Тунис два месяца до выборов, и закончится ли брожение после них, не может сказать никто. Вполне вероятно, что с выборов все только начнется. Сначала новые вожди постараются поквитаться со старыми. Кто-то успеет сбежать, кого-то, как племянника жены бывшего президента, просто тихо прирежут, кого-то отправят в тюрьму. Естественно, долго будут искать заграничные счета и собственность, что-то даже найдут.
Потом передерутся сами «победители». Решать проблемы простых людей в таких условиях будет, конечно, недосуг. И те, кто сегодня больше всех кричит о демократии и правах человека, первыми начнут мечтать о сильной руке, которая наведет порядок. И она вполне может появиться – уже сейчас поднимают голову исламские группировки, которые так и не смог выкорчевать Бен Али.
При всей специфике Тунис остается мусульманской страной, и вряд ли последователи Усамы Бен Ладена вычеркнули его из планов на будущее. В 2001 году спецслужбам Туниса удалось вычислить 34 своих сограждан, работавших на террористическую группировку «Ахль аль-джамаа ва-с-Сунна». Она действовала на территории Италии и обеспечивала вербовку наемников для «Аль-Кайды». Еще около 150 тунисцев подозревают в террористической деятельности в Канаде. Есть также версия, что убийство лидера Северного Альянса Афганистана было совершено двумя представителями так называемой «Тунисской исламской боевой группы», выдававшими себя за журналистов.
А в соседнем Алжире уже не первый год активно действует «Аль-Кайда в Исламском Магрибе». Пока ей не удавалось распространить свою деятельность на Тунис, но вряд ли она упустит такую возможность. Абу Мусаба Абдель Вадуда, лидер террористов, уже опубликовал видеообращение – он предлагает помощь обездоленным тунисцам. В частности… для подготовки боевиков в секретных военных лагерях. Он также призвал восставших немедленно ввести в стране законы шариата.
«Салафистская группа проповеди и джихада» была основана в 1998 году бывшим региональным командиром «Вооруженной исламской группы» Хасаном Хаттабом и добивалась создания исламского государства в Алжире. После амнистии 1999 года члены организации отказались сложить оружие и продолжили борьбу с правительственными войсками. В лучшие времена у Хаттаба насчитывалось до 4 тыс. бойцов. В 2003 году Хаттаб был отстранен от командования собственными соратниками, желавшими присоединения к «Аль-Кайде». Официально «союз» был анонсирован в 2006 году, когда организация приняла имя «Аль-Кайда в Исламском Магрибе» (АКИМ). АКИМ тесно связана с преступными синдикатами и черным рынком не только в Алжире, но также в Чаде, Нигере, Ливии, Мали и Мавритании.
Под руководством нынешнего лидера «АКИМ» Абу Мусаба Абдель Вадуда организация взяла на вооружение тактику подрывников-смертников и мощных взрывов. Отмечается стремление к максимально резонансным преступлениям, привлекающим наибольшее внимание СМИ.
По сведениям алжирской разведки, уже в 2008 году соратники Вадуда начали подготовку к «зрелищным» терактам в Тунисе, призванным дестабилизировать обстановку в стране. Тогда Французский институт международных отношений назвал такой план весьма вероятным – ведь США рассматривали режим Бен Али как одного из самых эффективных союзников в регионе. Теперь руки у потенциальных террористов развязаны.
Встать в ряды восставших призвал своих сторонников и живущий в эмиграции в Катаре бывший глава ныне запрещенного «Исламского фронта спасения» Аббаси Мадани. Изгнание президента Туниса приветствовал представитель движения «Хамас» Фатхи Хамад и пресс-секретарь «Движения исламского сопротивления» Сами Абу Зухри. А вот в Израиле этим обстоятельством очень озаботились. Вице-премьер Сильван Шалом заявил: «Теперь, после падения этого режима, возникают опасения, что исламистские движения, которые были объявлены вне закона, не только вернутся, но и захватят власть».
Аббаси Мадани – профессор психологии, основатель «Исламского фронта спасения» (ИФС, 1989 год). Добивался создания исламского государства в Алжире. В 1991 году ИФС добился победы на национальных выборах, но итоги были аннулированы тогдашним правительством. В стране было введено чрезвычайное положение, многие активисты фронта арестованы. Ответом стал массовый террор. Взрывы, обстрелы, нападение на иностранных специалистов, уничтожение целых деревень – вот основные методы ИФС и дружественных ему террористических групп. По оценкам экспертов, после 1991 года в Алжире из-за разгула террора погибли несколько десятков тысяч человек.
Очень неуютно чувствуют себя соседи Туниса. Там ведь во многом схожая ситуация. Общие продовольственные проблемы, рост цен, безработица, ужасающий разрыв между узким кругом самых богатых и широким слоем самых бедных.
Тунис не зря считался самым благополучным в Северной Африке. У других дела хуже. Аналогичная серия выступлений уже прокатилась по Алжиру. Несколько человек в разных арабских странах пытались покончить с собой так же, как Буазизи (то ли от безысходности, то ли в надежде разжечь революцию в собственной стране).
Повстанцев всех мастей готовы поддержать и направить опытные бойцы из подпольных террористических организаций, действующих по всему Ближнему Востоку и Северной Африке. Их более чем достаточно: «Аль-Харамейн» в Саудовской Аравии, «Армия освобождения Аден-Абийя» в Йемене, «Аль-Гамаа аль-Ислами», «Такфир вал Хиджра» и «Аль-Джихад» в Египте, «Боевая исламская группа» в Ливии, «Марокканская исламская группа борьбы» в Марокко.
Исламские фундаменталисты за последние несколько лет шагнули далеко за пределы привычного региона. Теперь они действуют в Афганистане («Талибан»), Пакистане («Лашкар-и-Тайба»), России («Высший военный Маджлисуль Шура Объединённых сил моджахедов Кавказа»), на Филиппинах («Абу Сайяф») и в Индонезии («Джемаа исламийя» и «Лашкар Джихад»). И список этот далеко не полон.
Мусульманский мир огромен. Но везде, где власть слабеет, где социальные проблемы становятся неразрешимыми, где богатство соседствует с вопиющей нищетой, везде поднимают головы радикальные группировки. Если они объединятся в единый фронт – мир зальет кровью.
А ведь начиналось все с «благополучного», «светского» и «европейского» Туниса…
