Оставьте абиссинцев в покое, пока они не нападают
Пророк Мухаммед
Сейчас Аксум, по преданию основанный одним из внуков самого Ноя – всего лишь небольшой тихий городок, эфиопская «глубинка». Ныне ничто не напоминает о державе, которую современники считали одним из величайших государств своего времени – наряду с Римом и Византией. Только обелиски на рыночной площади – одни лежат в пыли, другие гордо смотрят в небо – молча свидетельствуют о канувшей в Лету мощи. Они, да спокойная гордость местных жителей, часто повторяющих – «если мусульманам разрешат построить мечеть в Аксуме, то эфиопским христианам надо разрешить воздвигнуть храм в Мекке!»
Часть первая. Аксум и наследники Рима
Так уж сложилось, что современному Аксуму вряд ли удастся стать крупным туристическим центром. В городе мало что напоминает о том, что когда-то он был столицей государства, с которым не гнушалась вести дела и заключать союзные договоры величественная Византия, а многочисленные царьки и князьки Аравийского полуострова с опаской посматривали на запад – не явятся ли из-за Красного моря корабли с воинами эфиопских негусов. Здесь почти ничего не осталось, кроме обелисков – идеально отполированных или нарочито грубых каменных колонн, самая низкая из которых – пятиметровая, а самые высокие уходят вверх на тридцать метров. Разве что храм святой Девы Марии – квадратное здание из серых камней с небольшим позолоченным куполом. Двухтысячелетние колонны и храм пятисотлетнего возраста… Все.
Не так давно дела обстояли иначе – в 30-х годах прошлого века археологические экспедиции исследовали и загадочные стелы, и руины исполинских дворцов, и величественный «аксумский обелиск». Прошлое готово было открыть еще одну тайну, но… В 1935 году началась «вторая итало-эфиопская война». Итальянцы, уже раз разгромленные в конце XIX века, не стеснялись в средствах. В ход пошли разрывные пули, огнеметы, химическое оружие, ковровые бомбардировки. Восхищавшие археологов стелы были разрушены бомбами итальянской авиации, через руины дворцового комплекса Такха-Мариам «наследники Рима» проложили стратегически важное шоссе, а Аксумский обелиск был разрезан на три части, вывезен из страны и установлен в Риме. В ознаменование победы вооруженной танками, самолетами и дальнобойной артиллерией итальянской армии над эфиопами. У которых самолетов, например, в те годы было всего пять. Считая и гражданские. Тяжело бремя белого человека!
Итальянцам так и не удалось надолго закрепиться в Эфиопии. Уже в 1941 году англичане вместе с местными партизанами изгнали «чернорубашечников». Однако все это – дела недавние. Самое время посмотреть, что же это была за цивилизация, следы которой едва окончательно не стерли с лица земли.
Затянувшееся возвращение
Кстати, еще в 1947 году ООН требовало у итальянского правительства вернуть Эфиопии ее культурное достояние. Но итальянцы воспротивились, назвав решение «незаконным». Они тянули волынку без малого шестьдесят лет. Только в 2005 году обелиск вернулся в Эфиопию, а в 2008-м была установлена его нижняя часть. Да и то с помощью ЮНЕСКО. Италия только оплатила расходы на перевозку – 4 млн. долларов. Полностью обелиск не смонтирован до сих пор – ну не умеют «наследники Рима» торопиться! А может, верна пословица «ломать – не строить».
Часть вторая. Страна людей с опаленными лицами
Про Эфиопию – страну «людей с опаленными лицами» – писал еще Геродот. Правда, мимоходом. Видимо, далекая земля ничем не заинтересовала «просвещенного эллина» и не удостоилась на страницах его труда ни одной легенды или байки, на которые был так щедр «отец истории».
Зато до нас дошли другие легенды.
Когда-то страной правил гигантский дракон. От подданных он требовал бесконечных подношений скотом и девицами. Одна из красавиц была возлюбленной отважного героя Агабоза. Спасая девушку, он убил дракона, и обрадованный народ провозгласил его царем. Между прочим, наследницей Агабоза была его дочь Македа, которую в Эфиопии упорно отождествляют с библейской царицей Савской.
Отзвук этой легенды все-таки нашел свое место в греческой мифологии, а именно – в мифе о Персее и Андромеде.
Но все это, конечно, не более чем легенда.
Африканская сказка на греческий лад
Жена эфиопского царя Кефея Кассиопея как-то похвасталась, что превосходит красотой нереид. Разгневанные морские духи нажаловались Посейдону. Владыка морей, неуравновешенный, как и большинство других греческих богов, воспылал жаждой мщения и наслал на эфиопское побережье Кита. Морское чудовище терроризировало царство Кифея, пока тот – по совету оракула Амона – не повелел принести в жертву Киту свою дочь Андромеду. Однако мимо проплывал Персей, только что убивший Медузу. Он решил помочь прекрасной дочери царя, которую папа приковал к берегу и бросил на произвол судьбы. Но – как положено эллину – не просто так, а за вознаграждение. Андромеда должна была стать его женой. Кефей и Кассиопея согласились, Персей продемонстрировал Киту голову Горгоны, и чудовище превратилось в камень. Ныне все участники этой истории находятся на небосклоне в виде созвездий.
Из «серьезных» исторических источников впервые об Аксуме упоминается в «Перипле Эритрейского моря» – самой старой из дошедших до нас лоций. В этом документе 60 года до н.э. «Эритрейским» – то есть эфиопским – морем назван ни много ни мало Индийский океан. Это лишний раз подтверждает, что народам Средиземноморья Эритрея-Эфиопия-Аксум была известна в первую очередь благодаря тому, что через ее порты велась транзитная морская торговля с Индией. Именно на доходах от нее и поднялось Аксумское царство, став к III веку н.э. одной из «мировых держав» – наряду с Римом, Ираном и Китаем. Негусам – правителям Аксума – была подвластна огромная территория от Сахары до Красного моря и даже часть территории аравийского побережья. Правда, городов в этом государстве было немного. Кроме самой столицы мы знаем названия всего трех – Адулис, Колоэ и Маста, причем местоположение последней археологам и историкам не удалось указать и по сей день. Большая часть населения страны занималась сельским хозяйством, города же были в первую очередь центрами транзитной торговли.
Исчезнувшие дворцы
Аксумские стелы – как смогли установить археологи – оказались остатками величественных дворцов. Под слоем земли ученые обнаружили платформы из базальтовых плит, на которых покоились основания стел. Сами они изготовлялись из прочнейшего гранита. Исчезнувшие дворцы насчитывали тысячи залов, облицованных зеленым, черным и белым мрамором, эбеновым, красным и розовым деревом, украшенных рельефами и инкрустациями из позолоченной бронзы. Насчитывая от четырех до четырнадцати этажей, они возвышались над столицей негусов на десятки метров. По предположениям археологов прошлого века, аксумские стелы служили чем-то вроде силового каркаса здания. Кроме того, на гранях некоторых из них были обнаружены изображения, напоминающие монтажные схемы дворцов.
О роскоши и богатстве Аксумского царства свидетельствует византийский посол Ноннос. «Царь обнажен, на нем только полотняное одеяние с золотым украшением. Шея украшена золотым воротом, – писал посол византийского басилевса Юстина об аудиенции. – Царь Калеб стоит на четырехколесной колеснице, в которую впряжены четыре слона. Колесница обита золотыми пластинами. Царь держит в руках небольшой щит и два копья. Его окружают царский совет и группа музыкантов, играющих на флейтах. В присутствии царя кормят ручных жирафов и поют придворные певцы».
Кстати, о «торговом» происхождении государства негусов свидетельствует еще и то, что долгое время официальным языком в стране был… греческий. И неудивительно. Как латынь в Средневековье была языком науки, так и греческий в начале нашей эры повсеместно использовали ученые и торговцы. Он звучал от Индии до берегов Альбиона. Через порт Адулис греки вывозили из Эфиопии африканских слонов, золото, благовония и другие местные товары, а взамен активно ввозили свои товары и – в качестве бесплатного довеска – эллинистическую культуру. Впрочем, зная пронырливость и оборотистость эллинов, начинаешь задумываться – таким ли уж бесплатным был этот «довесок». Поэтому среди окружающей царя знати чаще звучал «модный» и «продвинутый» греческий говор, а не местные наречья. Только с III века н.э. наряду с греческим в аксумском делопроизводстве начал использоваться местный язык – геэзский. С этого же времени все более и более дружескими становятся отношения между Аксумом и Восточной Римской империей – будущей Византией. И следующий шаг эфиопских царей не вызывает никакого удивления – государственной религией в стране становится христианство.
Часть третья. Православие по-африкански
Новую религию первоначально – как это часто бывает – восприняла только правящая верхушка Аксума. Причем отнюдь не по велению греческой «моды». Выступивший в роли крестителя царь Эзана руководствовался трезвым расчетом. Его государство включало в себя десятки племен и народов – бега, агвезат, царане, черных и красных ноба и прочих. В состав Аксума вошла часть территории Сомали, перед ним склонило голову некогда величественное Мероэ. Кроме того, Эзана претендовал на власть над аравийскими государствами Саба и Химьяр. Христианству – как это часто бывало – отводилась роль цемента в здании государства. Сначала дела шли ни шатко ни валко, но в скором времени христианские монахи забрали в свои руки нешуточную власть. Они чеканили собственную монету и направляли караваны и торговые корабли в соседние страны, упорядочивали письменность и переводили на геэзский язык церковные книги. Аксумские иерархи утверждались в должности константинопольским патриархом, а в IV–V веках все большую роль в стране стали играть монофизиты. Девятерых наиболее выдающихся церковных деятелей того времени до сих пор почитают в Эфиопии под именем «девяти преподобных».
Справка
Монофизитами называют приверженцев раннехристианского течения, основанного на вере в то, что Христос, Сын Божий, лишь на время воспринял человеческую природу, которая впоследствии была поглощена его божественностью. Течение возникло сразу после Константинопольского собора в 381 году и было осуждено как ересь на Халкидонском соборе 451 года. Учение сохранилось в коптской (Египет), армянской, сиро-яковитской и эфиопской церквях.
Через каких-нибудь двести лет христианство распространилось и среди местного населения. Причем настолько успешно, что о дохристианских верованиях аксумитов известно очень мало. До нас дошли лишь несколько имен языческих божеств – Астара, Бэхера, Мэдра и Махрэм. При этом удалось восстановить «круг обязанностей» только последнего. Махрэм, по всей видимости, занимал неблагодарную должность бога войны – да и то это удалось понять только потому, что византийцы постоянно отождествляли его с Аресом. Возможно, остальная «троица» была связана с культом земли и плодородия. Изменился и погребальный обряд. Теперь правителей Аксума хоронили на вершинах холмов на северо-востоке от столицы. Ныне от тех богатых погребений остались лишь украшенные крестами саркофаги.
Кстати, с принятием новой религии изменилась и «официальная легенда» о происхождении государственной власти. Богопротивный дракон и явно языческий богатырь Агабоза были подзабыты. Теперь правящая династия называла себя не иначе как Соломоновой. Эпопея «Слава царей» рассказывает, что царица Савская (вспомним, что эфиопы считают ее «своей») ездила к Соломону не просто так. Между двумя венценосными особами начался роман, в результате которого у царицы родился сын Менелик. Легко догадаться, что именно он и стал родоначальником всех эфиопских правителей – включая последнего, Хайле Селассие I, свергнутого с престола в не таком уж и далеком 1974 году.
Однако этим дело не заканчивается. Вторично посетив своего отца Соломона, уже повзрослевший Менелик не стал возвращаться домой с пустыми руками, а прихватил Ковчег Завета. Дальше легенда становится запутанной и противоречивой. То ли ему этот Ковчег вручили, чтобы укрыть от опасностей, то ли Менелик попросту умыкнул его у папы. Но все эфиопские христиане уверены – Ковчег Завета и по сию пору находится в Аксуме.
Царская прихоть
Чтобы подкрепить претензии на трон Химьяра и Сабы, Эзана провел целую идеологическую кампанию. Царь объявил третьим «государственным языком» в стране древнесабейский – в довесок к греческому и геэзскому – и повелел, чтобы все документы и надписи составлялись на трех языках. Сложность заключалась в том, что древний язык Сабы был к тому времени давно и прочно забыт даже самими сабейцами. Но воля царя – закон. И аксумские чиновники придумали письменность, которую археологи назвали псевдосабейской. Они писали текст на геэзском, но справа налево и вычурным южноаравийским письмом, а к существительным добавляли сабейские окончания.
Часть четвертая. Святыня, которой нет?
Европейские историки не разделяют уверенности местного населения, утверждая, что вся эта история была придумана в XII–XIII веках. Именно тогда династия аксумских царей пресеклась. «Наследниками» древней фамилии Загве стали правители Тегулета и Мэнза. Чтобы укрепить их права на престол и сплотить христиан в борьбе с мусульманами из султанатов Адаль, Доуаро, Бали, Хадья и Фэтэгар, местные церковники и придумали всю историю «соломоновой» династии и похищения Ковчега Завета. И записали в манускрипт, названный «Слава царей».
Но в Эфиопии просто не слушают скептиков. Там продолжают верить, что в не такой уж большой и не слишком древней – построенной в 1965 году – капелле вместе с церковными сокровищами и коронами эфиопских царей хранится величайшая святыня христианского мира. Они утверждают – Ковчег был перенесен сюда из церкви святой Марии Сионской, которая стоит неподалеку – хоть и перестроенная несколько раз – с самых древних времен.
Кто только не искал Ковчег Завета! Католики и протестанты, тамплиеры и англикане, мистики и маги, иудеи-фундаменталисты и немецкие нацисты… Искали в Палестине, во Франции, в Англии и даже в Ирландии, исследовали развалины Монсегюра и дольмены Тары… А уж голливудская история поисков этого «артефакта» доктором Генри Уолдоном «Индианой» Джонсом-младшим и вовсе стала лучшим приключенческим фильмом всех времен и народов.
Тем временем век за веком в далекой Эфиопии и простой люд и церковные иерархи просто продолжали верить в то, что Ковчег – с ними. При этом никто – за исключением пожизненно избираемого отшельника-хранителя – никогда не видел святыню, а хранителю строжайше запрещается давать интервью или хоть как-то говорить об этом сокровище.
Ежегодно 7 января, в день Богоявления, который в Эфиопии называется тимкет, священники, облаченные в широкие белые одежды, выносят из святилища паланкин. В нем, укрытый от посторонних глаз зелеными и красными бархатными занавесями, скрывается Ковчег Завета. Сами священники никогда не видели ларца – его готовит к празднику и укладывает в паланкин хранитель-отшельник. В сопровождении почетного караула и распевающих псалмы мужчин паланкин вносят в специально возведенную палатку. Ковчег всю ночь находится в ней, символизируя то, что Бог присутствует здесь, среди простых людей. И это ни у кого не вызывает сомнения. На празднование тимкета в Аксум стекаются десятки тысяч людей со всей страны.
Справка
Ковчег Завета – одна из главных святынь христианского мира. Специальный футляр, по библейским описаниям, был сделан из акации, инкрустированной золотом, и увенчан крышкой из чистого золота. В нем помещались золотой же сосуд с манной небесной, жезл Ааронов и две скрижали с десятью заповедями Ветхого Завета.
Последнее упоминание о Ковчеге относится к 586 году до н.э. Вместе с другими предметами из Иерусалимского храма он был спрятан в пещере под Голгофой во время осады города войском вавилонского царя Навуходоносора. Однако в списке унесенных в Вавилон вещей Ковчега Завета нет. Пропажа святыни из пещеры и ее местонахождение стали одной из основных загадок христианского мира.
«Я могу понять скептическое отношение чужестранцев к нашей святыне, – говорит Мерса Бели, главный священник Аксума. – Они не имеют нашей веры. Бог знал, что именно эфиопы – те люди, которые более всего желают принять его религию, и поэтому поместил Ковчег Завета здесь». «Ковчег защищает нас всеми возможными способами, – вторит ему 57-летний фермер Хайл Мерса. – И сила этой реликвии не ограничивается только защитой страны. Если мы не будем уважать Ковчег, то можем лишиться жизни или стать инвалидами». Самый «близкий» к святыне (кроме обреченного на молчание хранителя Гебрелебаноса Теклемариама) человек – сторож при часовне Мерха Годега – без обиняков намекает на скрывающуюся в древней святыне силу. «Если бы это было ничем, подделкой… Если бы он не имел никакой силы, то любой бы смертный мог забрать эту вещь и спокойно уйти. Но Ковчег обладает огромной мощью. Если бы кто-то попытался вынести его, то погиб бы на месте».
Мнение простых людей разделяют и церковные иерархи и – как это ни удивительно – местная интеллигенция. Патриарх Эфиопской Православной церкви Абун Паулос утверждает, что хранящаяся в капелле святыня полностью соответствует библейским описаниям, а историк Белаи Гидей считает факт, что его страна ни разу не была завоевана иноземными захватчиками, доказательством того, что Эфиопия находится под защитой Ковчега Завета. «Итальянцы попробовали захватить Эфиопию. Но они никогда не правили нами, потому что мы никогда не теряли веру в Ковчег и продолжали бороться. И учтите, Ковчег помогает не всем и не всегда. Был случай, когда грешные израильтяне пытались использовать его как магический инструмент во время битвы с филистимлянами, желая добиться победы. Однако нельзя манипулировать Богом: битва была проиграна, а Ковчег захвачен».
Впору задаться вопросом: что важнее – обладание святыней или вера в нее. Впрочем, кажется, в Эфиопии уже нашли ответ. Пока только для себя. Но спокойная уверенность эфиопов в своей правоте оказалась способна поколебать мнение самых завзятых скептиков. И раз за разом повторяются слова Ричарда Панхурста, основателя Института изучения Эфиопии в Аддис-Абебе: «История Ковчега не может быть зарегистрирована, хотя многие пробовали».
Книга Еноха
Если с Ковчегом Завета все обстоит не совсем ясно, то по поводу «Книги Еноха» – одного из наиболее знаковых апокрифов Ветхого Завета – сомнений не возникает. Список «Книги», в которой от имени патриарха Еноха повествуется о путешествии на небо, восстании сынов божьих, грядущем конце света и законах небесной механики, до 1774 года хранился в аксумском храме святой Девы Марии. Там его обнаружил врач, натуралист и путешественник (а по совместительству – еще и член шотландской масонской ложи) Джеймс Брюс. Он вывез книгу в Европу, где она была опубликована немецким теологом Константином фон Тишендорфом.
Часть Пятая. Крестоносцы Африки
Однако вернемся в прошлое.
Догматические различия между аксумской и византийской церквями не помешали – как это зачастую бывало – ни культурному, ни торговому, ни военному сотрудничеству. В конце V–VI веков н.э. в Аксуме развивается литература на языке геэз. Раньше прочих появились Священное Писание, Псалтырь и «Физиолог», переведенные с греческого в многочисленных монастырях, организованных «девятью преподобными». В это время Аксумское царство переживает золотой век. Из Индии, Аравии и юго-восточной Африки в Аксум и его главный торговый порт Адулис текут бесконечной рекой невиданные товары, золото и серебро. Посетивший эти города Козьма Индикоплов в своих записках с восторгом и восхищением описывает богатство и роскошь местных рынков, встречи с невиданными зверями и без обиняков называет Аксум «великим городом». Торговые отношения с аксумитами в Византии переплетаются с политикой на самом высшем уровне. Сам император Юстин I в дипломатической переписке с царем Аксума Эллой Ацбэха (Калебом) просил того закупить индийский шелк для императорского двора.
Небывалый расцвет аксумского государства объяснялся еще и тем, что во время правления Калеба аксумиты наконец-то исполнили давнюю мечту и установили контроль над Химьяром. Вместе с ним они получили ключи от выхода из Красного моря в Индийский океан. Последние правители Химьяра, видимо, в конце концов приняли христианство и оказались в вассальной зависимости от Аксума. Однако с господством аксумских царей смирились не все. В 515 году трон в Химьяре захватил Зу Нувас Юсуф Асар Ясар. Беспокойный правитель сразу же «отметил» начало своего правления тем, что перебил византийских купцов и попытался блокировать торговлю Аксума с Византией. Некоторые придерживаются мнения, что Зу Навас, исповедовавший иудаизм, сделал это в отместку за гонения на евреев в Византии. Дальше – больше. Пока Аксум и Византия несли колоссальные убытки, Юсуф зимой 522 года подступил к крепости Зафар. Штормовая зимняя погода не позволила Калебу перебросить в Химьяр дополнительные войска, и Зу Навас смог взять крепость, полностью перебив ее десятитысячный гарнизон. Следующей целью химьярита был город Награн, население которого – почти сплошь христианское – с большей симпатией относилось к заморскому царю Калебу, чем к собственному правителю.
«Христианская топография»
Козьма Индикоплов – торговец и путешественник – плавал, как он сам пишет, «в трех морях» – Ромейском, Аравийском и Персидском (Средиземное, Красное и Персидский залив). Непоседливый византиец посетил Аксум и Адулис примерно в 522–525 годах, направляясь во «внутреннюю Индию» – то есть на полуостров Индостан. Достиг ли его путешественник – неизвестно, но остров Цейлон Козьма несомненно посетил. В Африке кроме двух основных аксумских городов он побывал на Сомалийском полуострове, а возможно, и у истоков Голубого Нила. Свою книгу о путешествии в далекие страны – «Христианскую топографию» – Козьма написал между 547 и 550 годом.
После недолгой осады взяв Награн, Зу Навас «порезвился» в нем так, что «награнских мучеников» в православной церкви чтят до сих пор. В ход шли костры, массовые казни – короче, после этого борьба за Химьяр приобрела оттенок религиозной войны. Преследования христиан прокатились по другим городам Химьяра – Хадрамауту, Марибу, Хаджарену. В конце концов Юсуф начал засылать гонцов к соседям – в вассальную Ирану Хитру, предлагая тамошнему царю Мундару три тысячи денариев за убийство всех христиан, проживающих в его землях.
Пока Юсуф свирепствовал на аравийском берегу, Калеб на африканском не сидел сложа руки. Он собрал немалую армию, а раздосадованные убийствами своих подданных и убытками в торговле византийцы прислали на помощь союзнику 70 кораблей. Собственно, их прибытия Калеб и дожидался. Пока часть его флота изображала подготовку высадки на глазах у Юсуфа и армии, вторая часть высадилась абсолютно в другом месте. Пятнадцатитысячный корпус под командованием самого Калеба захватил химьярскую столицу и вышел в тыл Зу Навасу, армия которого продолжала топтаться на берегу, бдительно следя за эфиопскими и греческими кораблями. Одновременно с атакой с тыла аксумиты с кораблей, долго страдавшие от безделья, жары и жажды, тоже бросились в бой. Зу Навас то ли погиб в сече на прибрежной полосе, то ли бежал вглубь страны и был отловлен позже.
И все же Химьяр недолго был под властью аксумских царей. Уже при наследниках Элла Ацбехи он отделился от «метрополии». А в конце VI века был завоеван Ираном. Вскоре иранские купцы захватили все торговые пути в северо-западной части Индийского океана. Этот удар вместе с захлестнувшим Византию кризисом стал роковым для Аксумского царства.
Несостоявшийся завоеватель
Химьяр недолго пробыл под скипетром аксумских царей. Наместник Абраха отказался от аксумской опеки. Чтобы еще более подчеркнуть свою самостоятельность, он принял греческое православие. Неплохой полководец, Абраха совершил несколько походов в глубь Аравии, существенно расширив границы Химьярского царства. Самый знаменитый из них – хоть и неудачный – упомянутый в Коране «поход слона». Абраха намеревался дойти до Мекки и разрушить Каабу. Противопоставить его армии тогда было нечего. Будущую святыню ислама спасла от разрушения эпидемия, погубившая армию несостоявшегося завоевателя.
Часть Шестая. Крест и полумесяц
Парализованная торговля потихоньку подтачивала силы Аксумского царства, но этот процесс растянулся на годы и десятилетия. И хоть богатство и роскошь двора потихоньку отходили в прошлое, политическое влияние еще оставалось. Неудивительно, что в начале VII века, когда первые мусульмане подвергались жестоким гонениям у себя на родине, пророк Мухаммед отправил сподвижников в Аксум. У мусульман это событие называется «эфиопская хиджра». Причем среди беженцев были дочь Пророка Рукайя и ее муж Усман. Правивший в ту пору в Аксуме царь Элла Цахаму, которого арабы на свой манер назвали Ашама ибн Абджар, тепло принял беглецов, а когда за ними явились представители рода Курайш, отказался выдать находящихся под его защитой мусульман.
Далее исламские предания утверждают, что Элла Цахаму настолько проникся идеями новой религии, что тайно принял ислам. Христиане же, наоборот, считают, что под влиянием царя и его окружения мусульмане перешли в эфиопское православие, став первыми выкрестами из ислама. В любом случае, беглецы прожили в Аксуме несколько лет, а когда в 628 году пророк Мухаммед призвал их в Ясриб (Медину), часть все же осталась в Аксуме навсегда, поселившись в Негаше и восточном Тыгаре.
Говорят, что после смерти Эллы Цахаму Мухаммед долго молился о душе христианского царя и дал завет: «Оставьте абиссинцев в покое, пока они не нападают».
Наказ Пророка его наследники выполнили. Эфиопия была единственной христианской страной, которую раннемусульманские законоведы относили к «области мира», а не к «области войны». И все-таки даже мирная экспансия Полумесяца была очень большой проблемой для Аксума – особенно после завоевания мусульманами Египта, когда исламские владения окружили Аксум почти со всех сторон…
