В прошлом номере мы рассказывали о начавшейся в Мали гражданской войне. С тех пор ситуация в стране только усугубилась. Туареги официально объявили о своей независимости, свергнутый президент бежал в Сенегал, а ЕС выразил обеспокоенность возрастающей террористической активностью на занятых повстанцами территориях.
И вот, пока мировое сообщество решает, что делать со стоящей на грани гуманитарной катастрофы страной, на Африканском континенте появились новые проблемы. После прошлогодних арабских революций и кровопролития пожар войны ползет все ближе к экватору.
В «ореховом раю» – Гвинее-Бисау – казалось бы, ничто не предвещало беды. Местные жители собирали кешью, которые считаются основным продуктом экспорта (страна – пятая по объему экспорта этих орехов в мире) и влачили свое существование в бедности (по уровню ВВП на душу населения Гвинея-Бисау тоже на пятом месте, но снизу).
Параллельно с неспешной, почти средневековой жизнью крестьян и рыболовов, к которым относится более 80% трудоспособного населения страны, где-то в столице шли президентские выборы. Но состоялся только первый тур. До второго дело не дошло.
Очередные «спасители государства» в погонах объявили, что отечество в опасности, и взяли под контроль транспортные узлы, связь и СМИ. Резиденцию президента обстреляли из минометов и частично сожгли, ряд крупнейших политиков арестовали. Выборы перенесли на неопределенный срок. Все действо, по свидетельствам очевидцев, заняло не более 30 минут.
Незадолго до переворота ситуация складывалась следующим образом: в январе нынешнего года президент Малама Бакай Санья умер, и его сторонники по правящей «Африканской партии независимости Гвинеи-Бисау и Кабо-Верде» были вынуждены проводить новые выборы. В первом туре их представитель Карлуш Гомеш Жуниор набрал 49% голосов, а его противник Кумба Яла – всего чуть больше 23%. И проигрывающая сторона призвала граждан бойкотировать второй тур.
Надо сказать, что при предыдущем главе государства Карлуш Гомеш Жуниор был премьер-министром. Сразу после смерти своего патрона он развернул широчайшие реформы. В его планах было начать разработку богатых месторождений нефти, бокситов и фосфатов, находящихся на территории Гвинеи-Бисау и до сих пор остающихся нетронутыми. Эту инициативу активно поддержали Содружество португалоязычных государств и Ангола.
В частности, была достигнута договоренность о начале разработки бокситового месторождения Буба и строительстве порта. Главным инвестором должна была стать Ангола, а вернее, компании «Bauxite Angola» и «Sonangol». Но, фактически, обе конторы представляли собой ширму для участия в строительстве и последующей добыче бокситов американской «J.P. Morgan & Co.» и китайской «China International Fund». Общая сумма вложений должна была составить 600 млн. долларов. Прибыли ожидались миллиардные.
Чтобы защитить свои интересы (читай – интересы инвесторов) Ангола приняла решение модернизировать гвинейскую армию и полицию. Ну и для полной гарантии 21 марта ввела на территорию страны собственный ограниченный военный контингент в размере 200 человек. Это-то и послужило катализатором восстания. Под лозунгами борьбы за независимость от ангольского влияния и в попытке остановить действие «секретного договора» между руководством страны и правительством Анголы по «оккупации» Гвинеи и роспуску ее вооруженных сил военные взяли власть.
В адрес хунты со стороны международного сообщества тут же посыпались обвинения. Региональная Организация экономического сообщества стран Западной Африки (ЭКОВАС) первой осудила мятежников: «Мы получаем довольно неясную информацию о происходящем в Гвинее-Бисау, но она указывает на то, что в стране происходит военный переворот. ЭКОВАС официально осуждает подобные попытки государственного переворота». К ней присоединились США и Португалия, чьей колонией была Гвинея-Бисау.
Аналитики тут же стали гадать, кто на самом деле стоит за переворотом. Дело в том, что пока среди предводителей бунтовщиков никому не известные лица: какие-то командиры среднего звена, имен которых не сообщают. Естественно, самостоятельно никакую власть свергнуть они не могли. Но кто ими руководит, не понятно. Хотя, конечно, версии есть.
Дело в том, что, по данным «Международного института стратегических исследований» в Лондоне, Гвинея-Бисау является главной перевалочной базой наркотрафика из Южной Америки. Более того, ее считают основным каналом поставки кокаина в Европу.
Свергнутое руководство страны решило «прижать хвост» наркобаронам и провело несколько показательных судебных процессов против высших военных чинов. А они-то и «крышевали» этот бизнес. И похоже, обиделись. Ян ван Маанен, почетный британский консул в Гвинее-Бисау считает: «За всем этим стоят наркотики. Это хороший доход для армии, и они имеют шанс потерять все».
И в самом деле, дипломат имеет все основания так думать. 82 острова у побережья страны, сложная форма береговой линии с огромным количеством тайных бухт и несколько взлетно-посадочных полос для легких самолетов – отличный естественный логистический терминал для контрабанды наркотиков. Именно через него ежегодно в Европу попадает до 50 тонн кокаина.
Но версия с обиженными военными далеко не единственная. Есть и еще одна, на наш взгляд более интересная. Дело в том, что проигравший первый тур Кумба Яла – лидер народа баланте, который составляет до 30% населения страны.
Баланте, или «те, кто сопротивляется», происходят из долины Нила. Раньше они жили на территории современных Эфиопии, Судана и Египта. А в Средние века мигрировали на западное побережье Африки. Народ этот достаточно агрессивен. Он провозгласил собственную независимость еще до распада португальской колониальной системы в 1974 году.
Так вот, есть версия, что за переворотом в стране стоят, как и в Мали, сепаратисты из числа национальных меньшинств. Мало того. Яла – не только лидер баланте. В 2008 году католик Яла поехал в Марокко и вернулся оттуда уже Мохаммедом, приняв ислам. 46% населения страны также исповедуют эту религию. Проиграв в первом туре, Яла обвинил правительство в подтасовке. Через 12 часов мятежники совершили переворот.
Гвинея-Бисау не граничит с Мали, хоть и расположена недалеко. Сценарии переворотов в обеих странах крайне схожи. Такое чувство, что их разрабатывала одна и та же команда. По мнению французских спецслужб в Мали, эту команду собрали исламские экстремисты – салафиты. Кто дергает за ниточки гвинейских военных – пока не понятно. Если и правда исламисты – то вполне возможно, что речь идет о создании некоего аналога исламской империи Мали, существовавшей в XIII–XVI веках и разрушенной европейскими колонизаторами. А учитывая, что после «арабской весны» исламские экстремисты в Африке сильны как никогда – эта версия выглядит крайне убедительной. Пример же Вазиристана, который фактически откололся от Пакистана и перешел под власть талибов, говорит о том, что ничего невозможного в реализации планов африканских мусульман-экстремистов нет.
Так или иначе, международное сообщество ждет того момента, когда наружу выйдут реальные заказчики мятежа. Ведь традиция гвинейских переворотов не предполагает долгого удержания власти военными. А пока… Пока все ждали, чем закончится дело в Гвинее, новый очаг напряженности в Африке вылился в военный конфликт.
И снова Судан
Гражданская война в Судане, казалось, едва закончилась. Только-только Южный Судан стал независимым. И вот снова конфликт. Еще в начале апреля суданская газета «Al-Intibaha» сообщила, что некие «израильские организации» вооружают южносуданскую армию.
Как пишет газета, ежедневно в 15:00 часов в аэропорту города Рубкона на севере Южного Судана приземляются израильские самолеты. На их борту ракеты, логистическое оборудование и африканские наемники, готовые пополнить ряды южносуданской армии. С другой стороны, ни для кого не является секретом, что «Al-Intibaha» контролируется Аль-Тайебом Мустафой, дядей президента Судана Омара аль-Башира.
Так или иначе, последние недели отношения между соседними странами обострялись. Дошло до того, что армия Южного Судана вторглась в принадлежащий северному соседу регион Хеглиг. Один из чиновников-южан заявил: «С самого начала это была часть нашей земли! Это часть нас самих! И сейчас, если мы сумели захватить Хеглиг, мы не отдалим его обратно! И мы обращаемся к международному сообществу с призывом оказать помощь в демаркации наших границ между Севером и Югом». В ответ суданские власти объявили о проведении мобилизации и прекращении всех переговоров с Югом, а авиация начала бомбить лагеря южносуданской армии. В результате под ударом оказалась база миротворцев ООН.
В ночь на 14 апреля армия Северного Судана начала наземную операцию. Власти Хартума обещали «решить проблему» оккупации в течение нескольких часов. Но атака была отбита. При этом оккупацию фактически принадлежащего противнику спорного нефтяного района Хеглиг парламент Южного Судана называет вынужденной мерой и превентивным ударом.
Генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун позвонил бывшему полевому командиру, а ныне президенту Южного Судана Салве Кииру, и попросил остановить контрнаступление. В ответ тот надерзил: «Я не ваш подчиненный, чтобы исполнять ваши приказы».
Столь дерзкое поведение лидера маленького свежеиспеченного государства СМИ объясняют просто: он уверен в поддержке США. Именно Вашингтон считают главным архитектором независимости Южного Судана. Считается, что вскоре здесь появится крупнейшая база вооруженных сил США.
Собственно, и сам конфликт, в который так решительно ввязалась Джуба без поддержки извне, был самоубийством. Несмотря на то, что армия Северного Судана вынуждена сражаться на нескольких фронтах (в Дарфуре, обширной области на границе с Чадом, и в двух штатах, прилегающих к Южному Судану, – Голубой Нил и Южный Кордофан), она значительно превосходит по мощи южносуданскую.
Это стало очевидно после второй атаки на оккупированный регион. Массированное наступление войск, верных Хартуму, увенчалось успехом. Окрестности Хеглига были отбиты. Счет жертв военных действий идет на сотни. Южносуданская сторона заявляет о том, что в ходе бомбардировок, проведенных авиацией Судана, было убито более 1200 мирных жителей.
При этом отступление войск Южного Судана в интервью телеканалу «Аль-Джазира» министр информации Барнаба Мариал Бенджамин прокомментировал так: «Решение о выводе наших войск из района было принято после телефонных разговоров с президентом США и главами других стран и соответствующих просьб с их стороны и от генсека ООН. Мы являемся частью международного сообщества и входим в эту организацию, поэтому не могли проигнорировать их призывы». О том, что еще совсем недавно его шеф практически послал Пан Ги Муна с его мирными инициативами куда подальше, министр предпочел не вспоминать.
Из-за чего разгорелся сыр-бор
Естественно, страсти вокруг Хеглига забурлили неспроста. В этом регионе сконцентрировано 55% запасов суданской нефти. Более того, там же находится нефтепровод, который соединяет места добычи черного золота в Южном Судане с Порт-Суданом на побережье Красного моря. Так что конфликт имеет конкретную экономическую основу.
Формально граница между странами-соседями не определена. Южане считают, что часть нефтеносного региона принадлежит им по договору от 1956 года. Они даже привлекли к определению статуса спорных территорий международный арбитраж. В результате Хеглиг в штате Южный Кордофан был решением постоянной палаты третейского суда в Гааге отнесен к территории республики Судан. То есть отдан их противникам.
Нынешний конфликт был неизбежен. Южане не могут обойтись без нефти. Она обеспечивает 98% всех поступлений в бюджет. При этом их давними партнерами являются США, то есть в своих тылах они уверены.
Кстати, характерно, что в качестве миротворца президент Обама выступил только после того, как северяне успешно выбили противника из Хеглига. Когда суданский президент объявил, что намерен развить успех и дойти до вражеской столицы, американский глава государства заявил: «В сложное время легко забыть о том, что ваше будущее – одно для всех, и что никакой мир невозможен, пока ваш ближайший сосед чувствует себя ущемленным. Выбор – за вами, и сейчас нужно выбрать мир. И хочу вновь заверить: тот, кто найдет в себе силы сделать правильный выбор в пользу мира, получит сильного и надежного союзника в лице Соединенных Штатов Америки».
Многие эксперты считают, что Запад не прочь свергнуть Омара Хасана аль-Башира. Тот никогда не был другом Старого и Нового Света. Более того, международный суд даже выдал ордер на его арест за геноцид в Дарфуре. Так что нынешний конфликт, вполне возможно, будет использован для отстранения суданского лидера от власти.
Опять исламисты
Собственно, аль-Башир активно сотрудничал с исламистами. Вернее, его долгое время считали их лидером, хотя на самом деле это не так. Некоторое время на территории страны размещались базы «Аль-Кайды», а Усама бен Ладен был почетным и желанным гостем.
Еще на заре своей президентской карьеры аль-Башир сблизился с доктором Хасаном Тураби – истинным предводителем суданских исламистов и одним из идеологов экстремистов. Тураби стал «отцом нации» и имел близкие отношения со многими известными моджахедами.
В 1996 году против Судана были введены санкции ООН. Опасаясь, что в страну нагрянут международные войска, аль-Башир порвал с «Аль-Кайдой». Но отношения с исламистами все еще оставались теплыми.
В январе 1999 года президент объявил о проведении парламентских выборов и легализовал политические партии. Это не понравилось Тураби: власть в стране начала отходить от радикальных исламских позиций. И он попытался вынести на рассмотрение закон, позволяющий парламенту смещать президента и назначать премьер-министра. В ответ аль-Башир ввел чрезвычайное положение сроком на три месяца и распустил парламент. Тураби оказался в тюрьме.
Впоследствии он не раз будет арестован, но не прекратит борьбу против бывшего друга. После обвинений суданского президента в геноциде и других преступлениях исламского идеолога назовут чуть ли не столпом местной демократии. Что не мешает Тураби очень тепло высказываться о своем давнем знакомце – бен Ладене: «Мы не говорим по-арабски «Аль-Кайда». Мы не употребляем слово «фундаментализм». Его и англичане с французами не употребляют. Американцы придумали это все. Бен Ладен был тихим, скромным, благовоспитанным господином. С традиционным саудовским образованием, очень узким. Он жил неподалеку от меня – в том же квартале. Он зашел как-то ко мне – никто его не знал в те времена, никто им не интересовался, о нем не писали в газетах. Он был сыном богатого строителя из Саудовской Аравии, американцы попросили его спонсировать борьбу с советскими войсками в Афганистане, и он согласился участвовать. Советы ушли, и он уехал из Афганистана. В Судан он приехал, как инвестор – он строил аэропорт, дороги. США надавили на саудовцев – те лишили его гражданства. Они надавили на Судан – его выслали из страны. Куда ему было ехать? Они сами послали его в горы. Там нечего инвестировать, аэропорты и дороги не нужны. Американцы везде видят сети «Аль-Кайды» – как некоторые повсюду видят призраков. Так же у них было и с Че Геварой. Они преврат бен Ладена в киногероя».
Хотя надо отметить, что Тураби и в самом деле не является классическим фундаменталистом. Например, недавно он объявил, что хотел бы, чтобы его приемником на посту главы партии Народный конгресс стала женщина. Что по меркам исламистов самый настоящий скандал.
Но как бы то ни было, «серый кардинал» Судана, как еще называют Тураби, – большой друг моджахедов всех мастей. И нет сомнения, что если правительство аль-Башира падет, он рванется к власти. И дефицита в сторонниках у него не будет. На территории страны действует целая куча разных партизанских отрядов, состоящих из фундаменталистов.
Тут уж и перевороты в Мали и Гвинее будут лыком в строку. Хотя восстания, вроде бы, никак не связаны с приграничной войной. Но поживем – увидим. Так или иначе, будущее Африки, похоже, неразрывно связано с зеленым знаменем пророка Мухаммеда.
Война в Судане – история конфликта
Еще с конца XIX века Старый свет старался ограничить влияние мусульманского Северного Судана на Южный. Одно время между двумя регионами одной страны даже действовал визовый режим, а южан активно обращали в христианство.
Но когда дело пошло к обретению независимости, бывшие колонии образовали единое государство. Север тут же начал исламизацию южных территорий, и уже через год южане восстали. Им активно помогали из-за рубежа, в частности из Израиля. Война длилась 17 лет и стоила жизни сотням тысяч человек. Только благодаря вмешательству эфиопского императора удалось заключить мир.
Южане получили автономию, 12-тысячную армию, половина офицеров которой была из северян, амнистию повстанцам и английский язык в качестве регионального. Многие полевые командиры были против такого мира, но глава мятежников, Джозеф Лагу, подписал документ.
Однако затишье длилось недолго – около 10 лет. Потом история повторилась. Новый президент Судана опять начал исламизацию, ввел в уголовный кодекс такие нормы наказания, как побивание камнями и отсечение рук, и юг вновь поднял восстание.
На этот раз война длилась 22 года и обошлась в более чем 2 млн. жизней мирного населения. О том, что регион оказался жертвой гуманитарной катастрофы, и говорить не приходится. Засуха, голод и нехватка топлива – вот они, будни южного Судана.
Погасить конфликт удалось только после того, как в страну был введен миротворческий контингент ООН. В дальнейшем власти Южного Судана взяли под контроль всю территорию провинции, провели референдум и объявили о создании нового государства.
Что характерно, Хартум новоиспеченного соседа признал, а Омар аль-Башир даже объявил о том, что готов принять участие в празднованиях по поводу обретения южанами независимости.
Традиция гвинейских переворотов
Да-да, именно традиция. Дело в том, что передача власти с помощью военных в Гвинее-Бисау – это давно привычный всем ритуал. Не прописанный в конституции, но вполне стандартный. Судите сами.
Страна получила независимость в 1974 году, сразу после португальской революции. У власти (как и в Кабо-Верде) оказалась партия вроде КПСС, только с африканским колоритом.
Через 3 года в стране произошел переворот, напомнивший отставку Хрущева, но интересней. От власти отстраняли не только за «перегибы в руководстве партией и страной», но еще и по расовому признаку – домой в Кабо-Верде отправили всех руководителей-мулатов.
Началась либерализация, которая длилась больше 20 лет. При этом у власти находился один и тот же человек – Жуан Бернарду Виейра, этакий местный Брежнев, только более либеральный. В 1998-м его попытались «сковырнуть» военные, но не тут-то было. Благодаря присутствию в стране войск из соседних Сенегала и Гвинейской Республики атаку мятежников отбили. Тем не менее, через год Виейра все-таки ушел в отставку, а временное правительство передало бразды правления уже упоминавшемуся нами Кумба Яле. Правда, ненадолго.
В 2003 году военные его свергли, и президентом стал бизнесмен Энрике Роза. А еще через 2 года Виейра вернулся в свой кабинет. Но тоже ненадолго. Потому что в 2009-м взрывом бомбы был убит начальник генштаба генерал Тагме На Вайе. В произошедшем обвинили действующую власть, сторонники убитого ворвались в президентскую резиденцию и расстреляли Виейру.
Последний избранный президент Гвинеи-Бисау – Малама Бакай Санья – также умер на своем посту, а его соратникам не позволил прийти к власти через выборы уже нынешний переворот.
