«Джохар! Ты слишком мало жил…»
…заунывно пели ичкерийские боевики после гибели своего «первого президента». Джохар Дудаев, всего за несколько месяцев до начала войны ненавидимый и презираемый всей Чечней, мгновенно стал национальным героем, едва русские танки пересекли административную границу Ингушетии.
Вокруг Дудаева мгновенно сплотились все те, кто еще вчера в лучшем случае посмеивался над провинциального вида бывшим советским генералом в нелепой старомодной шляпе.
Во время войны формальное главенство Дудаева признали почти все полевые командиры. Более того, несмотря на сохранение прежней вольницы (а по-другому в условиях партизанской войны и быть не могло) и в оперативном отношении Дудаев (и командующий Масхадов) приобрели определенную власть над лихими и своенравными «детьми гор».
Дудаев на какое-то время стал знаменем для огромного количества чеченцев. И от того все попытки Москвы насадить пророссийское правительство из лояльных чеченцев неизменно заканчивались провалом.
Басаевский рейд на Буденновск в определенном смысле означал перелом в ходе войны, возможно, пока еще не военный и не политический, но уж точно психологический.
Война была крайне непопулярна в России – отцы и матери получали все новые гробы, скорая победа скрылась где-то в тумане, а цели войны по-прежнему были не ясны большинству граждан страны (бубнеж госпропаганды о «сохранении территориальной целостности» звучал неискренне, фальшиво и никому не грел душу). И когда война пришла в русские города (Буденновск), в стране началось медленное, но угрожающее брожение: за что мы воюем на Кавказе и почему после стольких месяцев наступления нашей доблестной армии боевики не только не разбиты, но имеют наглость и силу врываться в наши дома?
Между тем, неумолимо приближались президентские выборы, и Чечня становилась мощным (если не главным) фактором в борьбе за Кремль (позже такое случится еще не раз).
У властной элиты никакого иного кандидата кроме Ельцина не было. Вся надежда была на президента, рейтинг которого колебался в пределах статистической погрешности. На Ельцине тяжким грузом висели обнищание людей, лихо шагавшая по стране «прихватизация» и много-много еще чего. Но самой тяжелой гирей была Чечня.
«Не выпускать – приказ был дан, и в Первомайск вошел Салман»
Это тоже строчки из боевого фольклора ичкерийцев.
9 января 1996 полевой командир Салман Радуев со своими людьми атакует аэродром в Кизляре, а потом (точно по сценарию Буденновска) захватывает больницу с 1500 заложниками. В этот раз боевики себя ведут еще более жестоко – проводят публичные казни захваченных милиционеров и издеваются над заложниками.
Как и в Буденновске, террористам снова дают автобусы, но на этот раз отпускать их не собираются. Колонну штурмуют, но… снова как-то странно. Для чего-то штурм начинают, запустив террористов в поселок Первомайский. Там бандитам удается захватить в заложники… целое подразделение ОМОНа!
Милиционеры сдаются прямо с оружием в руках, не нарушив боевого порядка.
Бой под Первомайским – еще одна черная страница в истории борьбы с чеченскими террористами. Складывалось такое ощущение, что руководство федеральных войск специально делает все, чего делать нельзя.
Например, было очевидно, что радуевцы пойдут на прорыв. Поверить, что они сдадутся в плен, мог только тот, кто путал чеченских горцев со швейцарскими.
Самое вероятное направления прорыва, естественно, то, которое ведет в Чечню. И почему-то именно это направление было хуже всего защищено. Прикрывавшим его бойцам из всей техники досталось одна БМП, которая была уничтожена уже на 20-й минуте боя.
Радиопереговоры боевиков не пытались «давить», что позволило Радуеву исключительно эффективно руководить своим подразделением. В поселке даже не отключили электричество, и полевой командир, развалясь в кресле, смотрел телевизор и был в курсе всего того, что происходит в мире. Наконец, Радуев и его люди, прорвав блокаду, ушли в Чечню полными победителями, прихватив с собой часть заложников.
И если в случае с Басаевым можно было говорить о том, что «зря выпустили боевиков» (а если бы не выпустили, то мы бы им уж показали…), то после радуевского набега стало ясно – ичкерийцы не по зубам ни российской армии, ни даже прославленным спецподразделениям.
После Кизляра Ельцин дает команду на устранение Дудаева. Считается, достаточно обезглавить боевиков и чеченская проблема будет решена.
В околокремлевских кругах циркулируют слухи, что новый шеф ФСК Барсуков ежедневно кричит на подчиненных: «Когда вы привезете голову Дудаева? Меня каждый день е… президент. Он снимет меня – я сниму вас».
Первоначально президента Ичкерии планировалось выкрасть. Но планы так и остались планами – все попытки близко подобраться к Дудаеву окончились провалом. Тогда агенты, внедренные в свиту Джохара, получили приказ взорвать генерала, заложив бомбу в его машину либо заминировав трассу.
Но неожиданно научно-технические подразделения спецслужб предлагают иной выход. Из агентурных источников было известно, что «объект» довольно часто пользуется спутниковым телефоном «Инмарсат». Предложение «спецов» заключалось в том, чтобы разработать прибор, способный «засечь» луч от телефона на спутник и передать его координаты военным.
Первоначально на разработку прибора просили 1 млн. 200 тыс. долларов, но в результате уложились в 600 тыс. Прибор был изготовлен и полевые испытания превзошли все ожидания. Была поражена цель размером с табуретку.
Вечером 21 апреля 1996 года экипаж российского самолета дальнего радиолокационного обнаружения «А-50» с установленным на его борту специальным прибором для перехвата сигнала от спутникового телефона «завис» над Чечней на высоте 22 тыс. м.
В это же время кортеж Дудаева выехал в район села Гехи-Чу. Остановив свою «Ниву» в поле, генерал поставил на капот «Инмарсат» а сам, опасаясь излучения, отошел с трубкой на несколько метров. Свита стояла в стороне так, чтобы не слышать с кем и о чем идет разговор (и это была очень благоразумная позиция).
В это время к Гехи-Чу на сверхзвуковой скорости приближались два фронтовых бомбардировщика «Су-24».
Дудаев набрал номер депутата Борового. Боровой вспоминает: «Я действительно разговаривал с ним по телефону 21 апреля. Это было примерно в восемь вечера. Разговор прервался».
Когда голос Дудаева на том конце провода пропал, Константин Боровой еще не знал – больше он никогда не услышит Джохара.
В то место, где стоял Дудаев, ударило 2 ракеты. Первая не разорвалась, вторая попала точно в «Ниву». Один из информаторов ФСК, стоявший поодаль, рассказывал, что генералу снесло пол черепа. Барсукову доложили: от мятежного генерала остался лишь лоскуток одежды.
Это была победа. Но, как вскоре выяснилось, победа пиррова.
Гибель Дудаева не повергла ичкерийцев в уныние, а лишь ожесточила их. Война в Чечне разгорелась с новой силой. До президентских выборов в России оставалось 2 месяца…
Дежурный по Чечне
На время выборов в России любой ценой необходимо было добиться перемирия в Чечне. Негласное перемирие было заключено. Для этого пришлось идти на уступки. Ельцин запретил использовать авиацию в населенных пунктах Ичкерии. В результате боевики получили долгожданную передышку.
На что была похожа Чечня в этот период, подробно описывалось в российских газетах: «Практически в Чечне нет никакого нашего контроля. Говорят: «Грозный под контролем федеральных сил». Весь контроль заключается в том, что федеральные силы сами себя охраняют. Приезжаем в деревню, спрашиваем – нам председателя. Какого, отвечают, у нас их четверо: одного еще Дудаев назначил, другого – Завгаев, третий с гор спустился и сам себя назначил, а четвертый – мулла. Но зеленый флаг «свободной Ичкерии» в каждом селении висит».
Передышку сепаратисты использовали с пользой. Основные силы боевиков стягивались к Грозному. 6 августа 1996 года началась операция Главного штаба вооруженных сил Чеченской республики Ичкерия «Джихад».
Атака на город проходила сразу с четырех сторон. За считанные минуты под контролем федералов остался только центр – Железнодорожный вокзал и Центральный рынок. Через два часа город фактически был захвачен. Потери со стороны федеральных сил составили 300 человек убитыми и около 1500 ранеными. Со стороны боевиков в операции участвовало всего 820 человек.
Для Кремля это стало сигналом к капитуляции. Почти все высшие российские сановники полагали, что страна во главе с президентом, находящимся между жизнью и смертью (Ельцина готовят к операции на сердце с непонятным исходом), не может позволить себе начинать новую войну. Как воздух необходимо одно – мир.
Переговоры России и Ичкерии закончились уже 31 августа 1996-го знаменитыми Хасавюртскими соглашениями. Россия обязалась прекратить военные действия и вывести войска из Чечни, т.е. фактически признавала свое поражение в войне.
Политическую ответственность за Хасавюрт берет на себя генерал Лебедь (хотя, на самом деле, все принципиальные вопросы решает Борис Березовский). Но колоритная фигура Лебедя заслоняет тех, кто находится в тени переговоров. Впрочем, заслоняет ненадолго. Вскоре кое-кто выходит из тени…
Практически сразу после Хасавюрта БАБ ссорится с Лебедем. Генерал, не особо стесняясь в выражениях, начинает критиковать олигархов (и Березовского в том числе). Лебедь уверен – еще несколько месяцев (а может быть недель, дней) и дряхлый Ельцин уступит ему свою власть. И генерал не считает нужным особо церемониться с былыми покровителями. Тем более что их нахождение в непосредственной от него, Лебедя, близости бросает невыгодную тень на генерала, стремящегося стать «всенародным президентом».
Лебедь, как известно, просчитался – ему не удалось стать ни наследником, ни преемником, ни даже узурпатором. Ему пришлось стать обычным отставником.
Место взбрыкнувшего Лебедя тут же занимает податливый Рыбкин, а сам БАБ становится его замом.
Забавно, что после официального прихода во власть Березовский даже не пытается разорвать отношения с бандитами находящимися в федеральном розыске. И дело уже не только в том, что с их помощью хитроумный олигарх зарабатывает политические очки…
Первый раз БАБ засветился в истории
с освобождением заложников еще в декабре 1996 года, когда на блокпосте при въезде в Дагестан банда Радуева захватила в заложники 22 милиционера. Через четыре дня по слову Березовского все заложники были бесплатно выпущены на свободу.
Вот только мало кто знает, что уже же после возвращения милиционеров из плена не без стараний Бориса Абрамовича была освобождена группа чеченских бандитов, осужденных за тяжкие и особо тяжкие преступления. По фиктивным документам 11 преступников передали чеченской стороне, а потом, задним числом, амнистировали.
Вообще, популярность олигарха среди чеченских сепаратистов стала притчей во языцех. Он мог легко решать с ними любые вопросы.
В расследовании знаменитого разоблачителя Александра Хинштейна (ныне правоверного кремлевца) «Тайна «Атолла» приводятся любопытные воспоминания начальника «домашней» службы безопасности БАБа «Атолл» Сергея Соколова:
«Березовский был связан с чеченцами исторически. Еще когда он торговал автомобилями, вокруг него всегда крутилась масса чеченских бандитов. Начальником службы безопасности «ЛогоВАЗа» был, например, бывший борец – Салман Хасимиков: он у Дудаева возглавлял госбезопасность.
В доме приемов «ЛогоВАЗа» гости с Кавказа дневали и ночевали. Я часто видел там Арби Бараева, Закаева, Басаева. Удугов вечно ходил в папахе. Многие приезжали с оружием. Помню, какой-то колоритный боевик расхаживал по клубу в камуфляже, со «Стечкиным» наперевес…»
Здесь же есть и еще кое-какие занимательные свидетельства. Например, начальника отдела СНБ, родного брата шефа дудаевско-масхадовской госбезопасности Турпала Мовсаева:
«Основную роль в организации похищения людей на территории Чечни играл Б. Березовский. Он заказывал похищение наиболее известных политиков и журналистов. Это был его совместный бизнес с Кариевым, Хултыговым, Арсановым Вахой. К этому также были причастны Ш. Басаев и Мовлади Удугов. Брат мне рассказывал, что Басаев организовал похищение представителя России в Чечне – Власова. Похищение состоялось по просьбе Б. Березовского, чтобы поднять его авторитет и заработать деньги на выкупе… Мне известно, что всю правду о похищении знал заместитель Власова Акмаль Саидов. Он хотел обнародовать известные ему факты. После таких высказываний он был похищен и убит».
Адам Бибулатов, командир батальона смертников в подразделении Шамиля Басаева вспоминает следующее:
«Березовский заплатил 2,8 млн. долларов за известного похищенного человека. При этом он не забыл ни себя, ни похищенного… О его, так сказать, неформальных связях с Асланбеком-большим [Асланбек Абдулхаджиев, один из ближайших соратников Басаева] известно многим в Чечне. Я знаю точно, что с денег, заплаченных за его выкуп, ему кое-что перепало».
Экс-министру Чеченской республики Ичкерия Хожахмеду Яриханову тоже есть что рассказать:
«Когда была похищена Е. Масюк [корреспондент НТВ], Масхадов приложил большие усилия по ее освобождению. Перед моим отъездом Масхадов сказал мне, что преступление почти раскрыто и Масюк будет освобождена силовыми структурами Чечни… но в дело вмешался Б. Березовский, заплатил похитителям 2 млн. долларов и выкупил Масюк».
Для того чтобы сохранять авторитет и влияние на лидеров сепаратистов, БАБ постоянно ссужает их деньгами.
В начале 1997 года происходит знаменитое событие (позже ставшее этаким символом странного сотрудничества официальной Москвы и ичкерийцев). Заместитель секретаря Совета безопасности РФ Б.А. Березовский передал из рук в руки террористу, находящемуся в федеральном розыске, Шамилю Басаеву сумку с 2 млн. долларов «для ремонта цементного завода в Чири-Юрте».
Тот же Хинштейн аккуратно собрал эти свидетельства. Вот некоторые из них.
Михаил Латыров, заместитель директора аэропорта «Ингушетия»:
«Весной 1997 года в аэропорт «Ингушетия» прибыл самолет «Ту-134», на котором прилетел Борис Березовский… Его сопровождала охрана, у одного из которых в руках была большая темная спортивная сумка, размером около 90х40х50 см…
Спустя около получаса на территорию аэропорта въехала колонна из нескольких машин, с вооруженными людьми… Из машины «ВАЗ 2106» белого цвета вышел Шамиль Басаев, которого я уверенно опознал…
Через минут 20–30 из VIP-зала вышел Басаев, который держал в руке ту спортивную сумку, которую привез Березовский. С этой сумкой Басаев пошел к автомашине «шестерке» и, открыв заднюю дверь, поставил сумку на сиденье. В это время я находился рядом с автомашиной, и мне было видно, что сумка не полностью застегнута, в ней находились и были видны пачки с долларами США…»
Саид-Магомед Чупалаев, начальник штаба Центрального фронта Ичкерии:
«Я находился в рабочем кабинете Ш. Басаева, расположенном в Доме правительства ЧРИ… В ходе беседы с Ш. Басаевым я обратил внимание на большую темную спортивную сумку, которая находилась под столом у Басаева. На мой вопрос, что это за сумка, Басаев ответил, что там находятся 2 млн. долларов… Я открыл эту сумку, в ней находился полиэтиленовый мешок с пачками долларов. На мой вопрос, откуда эти деньги, Басаев сказал, что это ему передал Борис Березовский в качестве подарка»
Салман Радуев:
«Летом 1998 года сотрудниками администрации президента ЧРИ усиленно распространялась информация о том, что Шамиль Басаев получил от Бориса Абрамовича Березовского крупную сумму денег в американских долларах…
В ходе одной из встреч с Шамилем, которая состоялась в конце сентября 1998 года, я поинтересовался у него о достоверности распространяемых слухов. Басаев сообщил, что… он активно сотрудничал с заместителем секретаря Совета безопасности Российской Федерации Березовским Б.А. Во время неоднократных телефонных разговоров Басаев попросил у Бориса Абрамовича денежных средств на восстановление Чири-Юртовского цементного завода и других объектов народного хозяйства. Березовский ответил согласием и в конце апреля 1997 года в городе Слепцовске Республики Ингушетии лично передал ему для этих целей 2 млн. долларов США наличными…»
Лечи Яхъяев, главный редактор газеты «Свобода»:
«В 1997 г. в конце лета в штаб Радуева Салмана, расположенный на бывшей площади Ленина, прибыл Б. Березовский, и они общались в его кабинете. Я лично это видел, так как в это время тоже находился в штабе. Там же я встретился с Ш. Басаевым… После окончания встречи Ш. Басаев забрал Б. Березовского и С. Радуева и уехал с ними на своей машине. Впоследствии Ш. Басаев мне сказал, что от Б. Березовского получили большие деньги… Как он мне потом сказал, деньги были потрачены на закупку оружия и боеприпасов».
Но самым удивительным было не то, что Березовский сотрудничал со своими давними чеченскими знакомцами. Самым удивительным было то, что официальная Москва прекрасно знала об этом и… поощряла его!
ИМАМ ШАМИЛЬ
(продолжение)
Петербург оставил под властью имама Чечню, часть Дагестана и Северного Кавказа – более 500 тыс. жителей. Немногочисленные русские гарнизоны были досадной помехой, но серьезно помешать Шамилю не могли. Лишь кое-где оставались непокорные старейшины и беи, все еще надеявшиеся на «белого царя».
Овеянный славой борца за веру, имам пользовался непререкаемым авторитетом. Самые восторженные его последователи пророчили, что он превзойдет успехи стародавнего Халифата, распространив истинную веру на новые земли.
Сам Шамиль не разделял этих восторгов. Он понимал – нужно устраивать жизнь на своей земле, а не зариться на чужие. Максимум, на что распространялись его притязания, стать имамом всего Кавказа.
В Диван-хана (государственный совет) он собрал своих лучших генералов, ученых и муфтиев. С ними он обсуждал реформы и разбирал судебные дела. На местах, во вновь организованных административных округах (наибствах), Шамиля представляли самые преданные и верные соратники по борьбе. Каждый из более чем 50 округов соответствовал территории расселения того или иного горского клана или рода. Наибы вершили суд, занимались административными делами, но самые важные вопросы (войны и мира, жизни и смерти подданных) решал только сам имам. Современники сравнивали его правление с властью римских понтификов.
Следить за соблюдением законов Имамата была поставлена особая служба мухтасибов. За любым проступкам следовала неотвратимая кара. В особом случае к провинившемуся направлялись два доверенных лица. Отыскав преступника, они одновременно протягивали ему руки для рукопожатия. А так как по горским обычаям пожать одну руку раньше другой было бы оскорблением, то приходилось протягивать сразу обе…
Тогда мюриды выворачивали руки провинившегося за спину, повергали его на землю и прямо на месте приводили в исполнение смертный приговор. Это называлось «рукопожатие Шамиля».
При этом жестокая справедливость имама никогда не подвергалась сомнению в его владениях.
Лишь изредка, и только в отношении людей, отмеченных в прошлом немалыми заслугами, смертный приговор заменялся ссылкой. «Шамилевой Сибирью» стал далекий горный аул Читиль, где, по уверениям стариков, была «самая длинная зима в Дагестане». Там провинившийся жил, почти не видя солнца, под охраной нескольких верных имаму семей, освобожденных ради этой миссии от военной службы.
Имам понимал, что не будет мира в его землях, пока населявшие их народы живут по разным обычаям и законам. А потому он собрал мудрых людей со всех подвластных ему племен и с их помощью издал новый закон – Низам Шамиля. Все прочие законы и адаты, если они противоречили низаму, были отменены.
Будучи суровым судьей, Шамиль решительно выступил против кровной мести. Не отменяя освященного веками права на отмщение, он всегда «рекомендовал» заменять возмездие «платой за кровь». Если же родич убитого пытался отыграться не только на самом преступнике, но и на его семье – его ждала суровая кара.
Следом взор имама обратился на брачные дела. Мало кто из его подданных мог с легкостью выплатить принятый в то время калым за невесту, достигавший иногда 300 рублей серебром (целое состояние по тем временам). А потому чаще всего невест предпочитали красть. Дабы прекратить насилие Шамиль, опираясь на коранические тексты, утвердил для всех жителей имамата новый «брачный прейскурант«. Теперь за девушку нужно было платить лишь 20 рублей, а за вдову всего 10.
Образование детей по воле имама было сделано обязательным и общедоступным. Учились в основном при мечетях и на арабском языке. Этот же язык стал официальным для документов Имамата, а потому всякому, кто хотел сделать карьеру при Шамиле (очень ценившем ученость), надлежало его изучить. Была в насаждении арабского языка и еще одна цель – объединить разношерстные племена Кавказа в единый мусульманский народ.
Помимо возвышенных дел науки и религии, приходилось заниматься и делами мирскими. Учрежденное Шамилем казначейство (Байтуль-мал) должно было обеспечить Имамат необходимыми средствами. В итоге в Имамате была введена прогрессивная налоговая шкала. Богатые платили больше всех, бедные – иногда не платили вовсе. Значительную часть доходов составляли военные трофеи, часть которых, в соответствии с законам шариата, поступала на общественные нужды. Среди таковых долгое время передавалась из руки в руки усыпанная драгоценными камнями корона Надир-шаха, разбитого дагестанцами. В конце-концов она оказалась в руках Шамиля, который преподнес ее в качестве свадебного дара своей жене Анне.
При покровительстве Шамиля развивались местные ремесла и промышленность, но с продовольствием дело обстояло сложнее. Еще со времен Ермолова жителям равнинных земель было запрещено торговать с горцами, а нарушители запрета нередко оказывались в Сибири. Тем не менее, контрабанда никогда не прекращалась. Если же тайно ввезенного не хватало – верные наибы Шамиля совершали набег на соседние селения и крепости, захватывая все, что было необходимо.
В общем, Имамат жил неплохо, хотя все понимали – это затишье перед новой бурей.
И то, чего все ожидали, вскоре случилось – на Кавказ прибыл новый императорский наместник Нейдгардт…
