Рано утром 9 января сотрудники специального подразделения лионской полиции ворвались в гостиничный номер на фешенебельном альпийском курорте Куршевель. Итогом операции стал арест одного из самых известных российских олигархов – Михаила Прохорова, генерального директора «Норильского никеля» и многолетнего делового партнера знаменитого Владимира Потанина. Эта событие немедленно стало новостью №1 на всех российских телеканалах.
Человек, занимающий верхние строчки в списках российских миллиардеров (журнал «Forbes» в 2006 году поместил его в свою «золотую сотню» с состоянием в 7,6 млрд. долларов), был арестован… в рамках акции по борьбе с сутенерством и проституцией. Вместе с гендиректором «Норникеля» во французскую кутузку угодили сразу 3 русские девушки (как писали газеты, «модельной внешности»).
Версий случившегося было не счесть. Большинству российских комментаторов и в голову не приходило, что Прохорова могли арестовать, как самого обычного гражданина. А потому начались поиски могущественных врагов.
Первым под град обвинений угодил… тогдашний министр внутренних дел Франции, а ныне ее президент Николя Саркози. Мол, главному французскому правоохранителю позарез нужно было громкое дело для поднятия рейтинга.
Потом «в деле» появились французские конкуренты норильского комбината из корпорации «Eramet», российские олигархи-соперники и даже агенты ФСБ и французской контрразведки ДСТ.
Продолжение истории и вовсе обернулось фарсом. В редакцию «Комсомолки» поступило открытое письмо жителей Рублевки (подмосковного поселка для российской элиты), в котором охваченные гневом коллеги Прохорова по олигархическому цеху призывали ответить на беспардонность французов блокадой Куршевеля. Мол, пусть задавятся на своем курорте, а мы туда – ни ногой. И денег наших больше не увидят.
Финал же у истории и вовсе оказался ошеломляющим. По возвращении в Москву Михаил Прохоров заявил о намерении покинуть бизнес-альянс с Владимиром Потаниным, с которым проработал 16 лет. Естественно, поровну разделив нажитые совместно богатства…
Финансист и лоббист
Михаил Прохоров родился в Москве в 1965 году. В 1989-м окончил Московский финансовый институт. Учился на «отлично» и в хорошей компании. Среди его однокурсников были недавно убитый зампред Центробанка Андрей Козлов и нынешний губернатор Красноярского края Александр Хлопонин.
Учебу успешно совмещал с первыми шагами в бизнесе – был одним из основателей кооператива, в котором «варили» джинсы. Но официальную карьеру, как и многие олигархи, Михаил Прохоров начинал скромно – служащим Международного банка экономического сотрудничества.
Правда, в числе рядовых сотрудников оставался недолго. Талантливый и работоспособный молодой человек сразу привлек внимание руководства и очень скоро занял должность начальника одного из управлений. Там-то, как утверждают, он в 1991 году и познакомился со своим будущим многолетним партнером Владимиром Потаниным.
Сам Потанин в это время уже мог считаться – по советским меркам – акулой бизнеса. Некогда старший инженер Всесоюзного торгового объединения «Союзпромэкспорт» он в 1990 году создал и возглавил внешнеэкономическую ассоциацию «Интеррос», через которую проворачивались огромные сделки. Поговаривали, что своими успехами он обязан не столько деловой хватке, сколько поддержке целого ряда высокопоставленных чиновников.
Как бы то ни было, молодой финансист Прохоров пришелся Потанину по душе и тот предложил ему заняться совместным бизнесом. Сначала Михаил выступал консультантом «Интерроса», но уже через год партнеры начали формировать собственный банковский холдинг.
При поддержке «Внешэкономбанка» и «Сбербанка» на свет появилась «Международная финансовая компания» (МФК), которая «в порядке исключения» сумела получить от правительства России лицензию на совершение банковских операций. Президентом новой структуры стал Потанин, председателем правления – Прохоров.
Если верить утверждениям коммерсантов, которые были близко знакомы с Прохоровым и Потаниным в начале 90-х (их в свое время активно тиражировали различные СМИ), в этом бизнес-дуэте роли были четко прописаны: Прохоров занимался изобретением хитроумных финансовых схем, Потанин обеспечивал политическую поддержку.
Как показало время, союз финансиста и лоббиста оказался более чем эффективным.
Для банков то были золотые времена. Хиреющие государственные колоссы уже не успевали ориентироваться в быстро меняющейся экономической обстановке, да, собственно, и не сильно к этому стремились. А потому высокие чиновники (возможно, и не совсем бескорыстно) позволили натурально ободрать государственную банковскую систему. Все лучшие клиенты с многомиллиардными оборотами потихоньку перетекали в частные структуры, оставляя государству лишь безнадежные долги.
В 1993 году партнеры учредили Объединенный экспортно-импортный банк «ОНЭКСИМ-банк». И снова за спинами Прохорова и Потанина замаячили фигуры высокопоставленных покровителей. В «осведомленных кругах» ОНЭКСИМ называли «банком вице-премьера Сосковца». Сам Потанин в то время называл ОНЭКСИМ «коммерческим банком с государственным менталитетом»…
Административный ресурс использовался виртуозно. Вот только один пример.
В 1993 году крупнейший в России горнодобывающий комбинат «Норильский никель» испытывал целый ряд серьезных проблем. Впервые получив возможность выходить на мировой рынок без государственных посредников (т.н. спецэкспортеров), он, по действовавшим в то время правилам, должен был предоставлять банковские гарантии получения экспортной выручки. Но таможня «добро» никак не давала.
«И тут начинается: ГТК гарантии того банка не принимает, этого не принимает», – вспоминал в интервью «Русскому Forbes» Валерий Пронников, бывший замдиректора «Норильского никеля» по внешнеэкономическим связям. В конце концов, комбинату дали понять – примут только гарантии ОНЭКСИМа. Пришлось переводить все счета в банк Прохорова–Потанина. А это многомиллионные операции – лакомый кусок для любой банковской структуры.
Ну и, разумеется, «Норникель» в своих мытарствах был не одинок… Собственно, в ОНЭКСИМе была сосредоточена значительная часть расчетов спецэкпортеров, а среди миноритарных акционеров банка имелось как минимум 30 крупных внешнеторговых предприятий с совокупным оборотом более 10 млрд. долларов (все они, конечно, обслуживались через «свой» банк).
В общем, банковский проект партнеров процветал. «Денег у ОНЭКСИМа было больше, чем конфетти на новогодней елке» – писали о тех временах российские журналисты.
Владимир Потанин в это время считался одним из самых влиятельных бизнесменов России. Все без исключения эксперты включали его в состав всемогущего банковского лобби, так называемой «семибанкирщины», к голосу которой чутко прислушивались не только министры и чиновники средней руки, но и сам президент России Борис Ельцин.
Залоговые аукционы
Самой блестящей операцией банкиров-олигархов стали прославленные в веках «залоговые аукционы».
Формально инициатива исходила от консорциума крупнейших российских банков, решивших откликнуться на насущные нужды российского правительства. Озвучить ее президенту России взялся именно Потанин.
Суть идеи была проста. Государство нуждалось в деньгах. Причем не в таких уж и больших – что-то около 700 млн. долларов. При тогдашнем уровне российского госдолга – сущая безделица.
Вот эту сумму и подрядились предоставить «патриотично настроенные» банкиры. В обмен они просили одного – передать в залог акции нескольких крупнейших предприятий, приватизация которых предусматривалась государственной программой. Естественно, сразу по возвращении долга акции должны были вернуться государству.
А для того, чтобы привлечь побольше средств, предлагалось выбирать кредитора по принципу аукциона. Т.е. пакет акций в залог должен был получить тот банк, который предоставит наибольший кредит.
На бумаге все выглядело стройно. Вот только… кредит правительство должно было вернуть в течение 1 года, в противном же случае залог переходил в собственность кредитора. Условие, при тогдашнем состоянии финансов, явно невыполнимое.
И еще один момент. Понимая «сложности организации» самой процедуры аукционов, банкиры, устами все того же Потанина, предложили свою «техническую» помощь. В итоге организаторы аукционов и покупатели оказались одними и теми же структурами. И не преминули этим воспользоваться.
Вот здесь и пригодились высокие кремлевские связи Потанина (к числу его покровителей в то время относили и премьера Черномырдина, и вице-премьера Чубайса, и главу Госкомимущества Коха).
В итоге ОНЭКСИМ сначала добился включения в число приватизируемых объектов «Норильского никеля» (предприятия, давно присмотренного партнерами), потом – функции организатора залогового аукциона, и, наконец, всего за 170 млн. долларов получил в свое распоряжение 51% голосующих акций комбината (эксперты оценивали рыночную стоимость пакета минимум в 2 млрд. долларов).
При этом конкуренты, предлагавшие за госпакет 355 млн. долларов (в 2 раза больше!), были сняты с конкурса по надуманной технической причине.
В 1997 году, как и предполагали условия залога, «Норильский никель» окончательно перешел под контроль структур ОНЭКСИМа.
При этом отдельные эксперты утверждали, что, будучи уполномоченным банком Госкомимущества, потанинский холдинг в течение как минимум года «крутил» полагающиеся государству средства – что, по приблизительным расчетам, позволило ему получить еще 100 млн. долларов дополнительной прибыли.
В общем, сделка со всех сторон получалась выгодная.
По той же самой схеме в 1995 году ОНЭКСИМ и МФК завладели акциями крупной нефтяной компании «Сиданко», Северо-Западного морского пароходства, Новороссийского морского пароходства (совместно со структурами Бориса Йордана) и Новолипецкого металлургического комбината (совместно с Владимиром Лисиным).
Был и целый ряд более мелких покупок. В частности, в распоряжении олигархов оказался настоящий букет различных СМИ, включая газету «Известия». Из них в 1997 году был составлен холдинг «Проф-медиа».
Закат 90-х
14 августа 1996 года Владимир Потанин был назначен первым вице-премьером правительства России – до него такой чести не удостаивался ни один олигарх.
Утверждали, что таким образом с ним расплатились за щедрое финансирование избирательной кампании Бориса Ельцина (якобы именно ОНЭКСИМу принадлежали те самые 500 тыс. долларов, которые нашли в коробке из-под ксерокса).
На новом посту Владимир Потанин пробыл меньше года, но успел в полной мере воспользоваться открывшимися ему возможностями.
Позднее известный телеобличитель Сергей Доренко обвинял олигарха в том, что он «сосредоточил 60% бюджета в собственном банке» (в частности, речь шла об обслуживании счетов таможни и долгов Украины и Ирака).
Кроме того, главный промышленный объект холдинга «Интеррос» – «Норильский никель» – получил от правительства многочисленные льготы и послабления (в том числе таможенные льготы, освобождения от разного рода штрафных санкций и… иностранный кредит в размере 200 млн. долларов).
Конкуренты олигарха даже запустили такую шутку: «Если вы поздоровались за руку с Потаниным, не забудьте сразу же проверить, все ли пальцы у вас на месте!»
Утверждали также, что причиной отставки стало как раз слишком активное лоббирование интересов своих структур, втянувшее Потанина в конфликт с самим Виктором Черномырдиным и всем нефтегазовым лобби.
В общем, после 7 месяцев пребывания во власти Владимир Потанин возвращался отнюдь не на пустое место. В 1998-м он официально занял пост президента «Интерроса» (там были сосредоточены все промышленные активы), в то время как Михаил Прохоров непосредственно возглавил «ОНЭКСИМ-банк».
Между тем для партнеров наступили не лучшие времена. В 1998 году обвал рынка ГКО и дефолт России серьезно ударили по интересам банковского бизнеса. Для большинства крупных банков наступала эра заката. ОНЭКСИМ также оказался в их числе.
Правда, партнеры сумели минимизировать свои потери, переведя все «благополучные» активы во вновь созданный «Росбанк» (во главе с Прохоровым) и оставив все «проблемные» в ОНЭКСИМе. Младшими партнерами в проекте оказались известные холдинги «МОСТ» и «МЕНАТЕП».
По некоторым оценкам, клиенты банка потеряли что-то около 400 млн. долларов. А партнеры, как говорится, остались при своих. Впрочем, аналогичные операции тогда проводили все крупные российские банки.
К счастью, в составе бизнес-империи «Интерроса» оставалась настоящая жемчужина – «Норильский никель». Именно он стал прочной основой их непреходящего благополучия.
Единственное, что серьезно омрачало перспективы олигархического дуэта – смена власти в России. Новая путинская команда решительно вытесняла с политического олимпа всех прежних покровителей Потанина. Нужно было срочно искать новые подходы к власти.
Тревоги нового
тысЯелетиЯ
Ослабление политического влияния Владимира Потанина сразу сказалось на делах холдинга.
В 1999 году он сумел отбить атаку Счетной палаты, начавшей копаться в особенностях залогового аукциона по «Норильскому никелю» (аудитору Соколову пришлось дезавуировать собственный разгромный отчет и заявить, что все недостатки «уже устранены»).
В В 2000-м остановить аналогичную прокурорскую проверку он был уже не в силах.
Вскоре заговорили об открытии уголовного дела и очень вероятной реприватизации «Норникеля». Пока же Генпрокуратура предложила Потанину и Прохорову доплатить государству 140 млн. долларов. Так сказать, возместить упущенную выгоду.
Потанину удалось добиться аудиенции у президента Путина. О чем говорил олигарх с главой государства – доподлинно неизвестно. Но после встречи Владимир Владимирович сделал несколько громких заявлений о недопустимости пересмотра итогов приватизации, а пыл прокуроров постепенно сошел на нет.
И все же потери были. Целый ряд активов пришлось уступить конкурентам (например, наиболее ценными частями бывшей нефтекомпании «Сиданко» завладела ФПГ «Альфа»), но «Норильский никель» был сохранен. В 2001 году его официально возглавил Михаил Прохоров.
В дальнейшем дуэт Прохорова–Потанина связывали с различными влиятельными фигурами в Кремле, включая министра обороны Сергея Иванова, поклонника принадлежащего олигархам футбольного клуба ЦСКА.
После разгрома «ЮКОСа» аналитики наперебой стали строить предположения о «следующей жертве». «Слабеющий» тандем Прохорова–Потанина на эту роль теоретически подходил.
Очередные слухи о возможном возвращении «Норильского никеля» под контроль государства появились в 2005 году. Тогда губернатор Красноярского края Александр Хлопонин (сам выходец из «Норникеля» и, напомним, сокурсник Михаила Прохорова) подтвердил факт переговоров о слиянии комбината с государственной корпорацией «Алроса» (монополистом в российской добыче алмазов). Но тогда переговоры никакого эффекта не дали.
А в начале 2007-го разразился Куршевельский скандал и было озвучено решение разделить бизнес между партнерами…
Русский развод
Вначале все выглядело вполне пристойно. Прохоров во всеуслышание заявил, что хочет сосредоточиться на новых энергетических проектах и высоких технологиях, а потому отдает Потанину свою долю в Норникеле в обмен на энергетические активы «Интерроса» (а их накопилось немало). Следом последовала отставка Прохорова с поста гендиректора «Норильского никеля».
Эксперты кивали головами: да, империя стала слишком большой, управлять вдвоем трудно, специализировать ее по двум основным направлениям – хорошая идея.
Самые подозрительные шептались о том, что после куршевельских похождений Прохоров утратил доверие Кремля, а потому ему предложили уйти со стратегического «Норникеля» добровольно. Да и Потанин, якобы, тяготится слишком импульсивным и склонным к рискованным операциям партнером.
Как бы то ни было, Потанин с предложенным вариантом раздела согласился и стороны начали готовить документы.
Параллельно вновь активизировались слухи о том, что государство намерено вернуть «Норильский никель». А потому Потанину отводили роль технического покупателя, тем более что при предложенной схеме раздела собственности ему пришлось бы доплатить Прохорову несколько миллиардов долларов, которых у него просто не было.
Логика выстраивалась четкая: Потанин берет деньги в долг, выкупает долю Прохорова в «Норникеле», после чего перепродает ее государству или указанному Кремлем покупателю, расплачивается с долгами и спокойно вкладывает остаток средств в новый бизнес…
Весенние события не оставили от этой схемы камня на камне. Прохоров, создавший к этому времени собственную управляющую компанию «ОНЭКСИМ» (видимо, в память о почившем банке), начал странную игру.
Сначала он возымел желание вернуться на должность гендиректора в Норильск. Но спешно созванное собрание акционеров провалило этот вопрос. Зато быстро распространился слух, что долю Прохорова может выкупить отнюдь не Потанин, а кто-то другой. Например, государственная «Алроса».
Следующая схватка между бывшими партнерами закончилась в пользу Прохорова – ему удалось сменить совет директоров второй по значению компании холдинга «Полюс Золото», самому занять кресло председателя и вернуть на должность недавно вышедшего в отставку гендиректора.
Одновременно на рынке началась активная скупка малых пакетов акций «Норникеля». К следующему собранию акционеров выяснилось, что Прохоров владеет 28,2% акций норильского комбината, в то время как доля Потанина составляет 25,3% (раньше доли партнеров были равны). В расчет не попали 7,4% акций «Норникеля», принадлежащих партнерам в равных долях через ЗАО «КМ Инвест».
Разлад в благородном семействе породил новую волну слухов, в той или иной степени подтвержденных последующими событиями.
Активно обсуждалась тема приобретения компании «Полюс Золото» консорциумом инвесторов в пользу госкомпании «Алроса», связанной с вице-премьером и министром финансов России Алексеем Кудриным. Но, судя по раздраженным комментариям чиновника, договориться не удалось. Прохоров заломил слишком высокую цену.
Тем временем продолжалась активная торговля с Потаниным по поводу «Норильского никеля». Прохоров предложил выкупить пакет в 25%+1 акцию комбината за 15,7 млрд. долларов. Причем только деньгами. В расчете, видимо, что за 45 дней, отведенных на совершение сделки, Потанин таких средств не найдет (кризис ипотеки, лихорадящий западные финансовые рынки, привел к сокращению ликвидности – крупные займы банки выдают неохотно).
А 24 ноября стало известно, что «ОНЭКСИМ» принял предложение Олега Дерипаски по обмену активами. Если Потанин не сможет выполнить выдвинутые условия, акции «Норникеля» перейдут «алюминиевому королю». В обмен Прохоров получит 11% акций «РУСАЛа» (главного актива Дерипаски) и не озвученную пока денежную сумму (ходят слухи, что под эту сделку планируется привлечь кредит в размере 7–8 млрд. долларов).
Игра ведется по супервысоким ставкам. Успешное завершение сделки с Прохоровым откроет Дерипаске путь к полному поглощению «Норникеля» и созданию горнодобывающего холдинга мирового масштаба с общей капитализацией более 100 млрд. долларов.
Действует ли при этом Дерипаска по собственной инициативе (он почти непременный претендент на все крупные активы, «освобождающиеся» в современной России) или как агент неких сторонних сил (возможно, приближенных к Кремлю), пока не ясно.
Одно можно сказать однозначно. Передел крупной собственности в России идет полным ходом, и вероятно, что уже после президентских выборов мы будем иметь совсем иной состав олигархов.
Михаил Прохоров славится особенно теплыми отношениями со своими одноклассниками и сокурсниками. Многим он нашел теплые места сначала в «ОНЭКСИМ-банке», потом – в «Норильском никеле». Но иногда столь трепетная дружба приносит ему серьезные неприятности.
Однажды Прохоров договорился о приобретении контрольного пакета акций «Stillwater Mining Co» – единственного в США производителя никеля и палладия. Но подобранный им руководитель из числа русских эмигрантов-сокурсников оказался на заметке у американских спецслужб в связи с громким делом «Bank of New York». В итоге многомиллионная сделка чуть не сорвалась.
В 1996 году партнером Потанина в очередном залоговом аукционе стал небезызвестный Джордж Сорос. Вместе они сумели обыграть очень влиятельных в то время Бориса Березовского и Владимира Гусинского и приобрести госпакет акций компании «Связьинвест», заплатив за него 1,2 млрд. долларов.
Правда, в итоге проигравшие олигархи добились реванша. Правительство России вывело из состава «Связьинвеста» сначала МГТС, потом GSM-связь… Стоимость компании уменьшилась на 1 млрд долларов, Сорос публично назвал эту сделку «худшей в своей жизни», а российский капитализм «бандитским».
Путь будущего алюминиевого короля начинался, как и у большинства российских олигархов, с банальных сделок купли-продажи. Самые оборотистые быстро добивались успеха, а деловой хватки Олегу Дерипаске было не занимать.
В 24 года он уже был директором преуспевающей конторы с громким названием «Военная инвестиционно-промышленная компания», о сути деятельности которой ничего толком не известно. Это дало возможность недоброжелателям утверждать, что в ней крутились «деньги Лубянки», да и сам Дерипаска якобы тесно связан с крупными бывшими и нынешними фигурами из КГБ-ФСБ.
Было, как утверждают, у молодого человека и еще одно достоинство… Долгое время он числился в женихах дочери вице-премьера российского правительства Олега Сосковца. Правда это или нет, сказать трудно. Но имя могущественного чиновника открывало в те времена очень многие двери.
Первым крупным успехом Дерипаски стало сотрудничество с братьями Черными, активно захватывавшими тогда рынок российского алюминия. Молодой бизнесмен очень скоро стал одним из их главных агентов.
Схема действий особой сложностью не отличалась. Олег Владимирович в разных местах регистрировал разнообразные ЗАО, которые начинали затем скупать акции алюминиевых комбинатов. Параллельно братья Черные на паях с «красными директорами» этих заводов создавали трейдинговые компании, которые присваивали все барыши от внешней торговли. На вырученные деньги опять-таки покупались акции.
Выкупленные таким образом заводы включались в сеть компаний «TWG», контролировавшуюся Черными и крупным лондонским дельцом Давидом Рубеном.
Дела компании шли настолько успешно, что очень скоро Олег Дерипаска был допущен к управлению своим первым крупным проектом – в 1994 году он стал директором Саяногорского алюминиевого завода (СаАЗа), одного из крупнейших в отрасли.
Кстати, в Саяногорске ходит байка, что Олег Дерипаска лично скупал у рабочих акции предприятия. Прямо у заводской проходной и за наличные. Как бы то ни было, через пару лет Олег Владимирович был уже не только директором, но и крупнейшим совладельцем комбината. Ему и братьям Черным принадлежало по 37% акций.
В 1997-м принадлежащие Дерипаске активы сосредотачиваются под управлением финансово-промышленной группы «Сибирский алюминий» («Сибал»).
В 1998-м, воспользовавшись ссорой между братьями, Дерипаска проводит внеочередное собрание акционеров СаАЗа, на котором (в отсутствие представителей Черных) протаскивает решение о допэмиссии. В итоге доля партнеров снижается до 15%.
В условиях финансовых проблем, возникших у многих российских предприятий после дефолта, Дерипаска начинает агрессивную скупку активов. Всякий раз схема примерно одна и та же: за бесценок покупается завод, обремененный огромными долгами, «живые» активы переводятся на другое юрлицо, а само предприятие объявляется банкротом.
К 1999 году в империю «Сибала» уже входят «СаянАл», «Самарский алюминиевый завод», «Абаканвагонмаш», ОАО «Ростар», ОАО «Розакл», ОАО «Московский завод по обработке цветных металлов». В общем – 11% всего российского производства первичного алюминия. Официальный доход группы достигает 1,5 млрд. долларов.
Меняется и «основная легенда». О мифическом сватовстве к дочери впавшего в опалу Сосковца уже все забыли. Теперь у Олега Владимировича якобы появилась новая «невеста» – Лиза Березовская (дочь всемогущего «семейного» олигарха).
При поддержке из Москвы Дерипаске удается значительно усилить свои позиции, в первую очередь за счет установления контроля над Николаевским глиноземным комбинатом. Теперь «Сибал» обеспечен собственным сырьем и почти неуязвим для конкурентов. Одновременно молодой промышленник начинает компанию против внутреннего толлинга – льготируемой торговли алюминиевым сырьем. Это наносит сокрушительный удар по конкурентам (в том числе из рядов бывших соратников по «TWG»).
Один за другим алюминиевые магнаты вынуждены продавать свои заводы Дерипаске. Но на рынке появляется новый игрок – Роман Абрамович. После нескольких мелких стычек оба олигарха предпочитают договориться. В 2000 году они объединяют свои алюминиевые активы в холдинг «Русский алюминий» («Русал»). Дерипаска становится его генеральным директором. В 2003-2004 годах он выкупает долю Абрамовича и становится единоличным хозяином в отрасли.
Дополнением к алюминиевой империи становится концерн «Руспромавто», в который включают таких гигантов, как «ГАЗ» и «УралАЗ».
С 2001 года управление всеми активами Дерипаски сосредоточено в холдинге «Базовый элемент» (Базэл). А 17 февраля 2001 года амбициозные матримониальные планы Олега Владимировича получили долгожданное завершение – он сочетался браком с Полиной Юмашевой – дочерью Валентина Юмашева, женатого на знаменитой ельцинской дочери Татьяне.
Сегодня Дерипаска – один из немногих олигархов ельцинского «призыва», сохраняющий расположение путинского Кремля. И один из тех немногих, кто продолжает активно скупать ресурсы не только в горнодобывающей промышленности, но и в энергетике и нефтянке.
Недавно стало известно, что скандальная сделка с приобретением Олегом Дерипаской компании «РуссНефть», принадлежавшей опальному олигарху Михаилу Гуцериеву, все еще не завершена. По имеющимся сведениям, переговоры о приобретении продолжаются с неким таинственным новым владельцем холдинга. Но теперь цена составляет не 3, а 6 млрд. долларов.
ГМК «Норильский никель» – крупнейший производитель никеля в мире. По оценкам экспертов, обеспечен стабильной сырьевой базой до 2050 года. В 2006 году выпустил 244 тыс. тонн никеля. Выручка составила 11,55 млрд. долларов, чистая прибыль – 5,97 млрд. долларов. Рыночная капитализация по состоянию на конец ноября 2007 года – 54 млрд. долларов США.
