Он лихорадочно меняет резиденции и маршруты движения.
Он не верит никому – ни угрюмым вождям племен, ни соратникам-генералам, ни советникам-американцам. Он чувствует – вожди лишь ждут удобного момента, чтобы взбунтоваться, генералы могут изменить в любую минуту, а американцы лихорадочно взвешивают, не сделать ли окончательную ставку на гражданское правительство Гилани.
Он смертельно устал…
«А может быть все-таки в операционную?»
«Не спорьте, больной! Доктор сказал в морг, значит, в морг!».
Этот знаменитый диалог из бородатого анекдота отлично описывает ближайшие перспективы режима пакистанского генерал-президента Мушаррафа. Еще недавно он держал в руках нити управления страной. А сегодня политический отдел военной Межведомственной разведки (ИСИ) отказывается посылать ему секретные доклады.
Он все еще президент. Законом за ним все еще закреплены немалые полномочия. Но жизнь всегда опережает юридические формулы. И уже преемник Мушаррафа на посту главкома пакистанских вооруженных сил Ашфак Первез Киани без тени сомнения заявляет – «интересы армии отделены от личных политических амбиций Мушаррафа».
Сегодня не столь важно, как именно Мушарраф уйдет – после импичмента, добровольно ограничив свои полномочия, или в результате классического заговора военных. Беда в том, что уход Мушаррафа не решает ни одну из проблем Пакистана. Более того – все они лишь обостряются. И по-прежнему на повестке дня остается главный вопрос – как уберечь власть в стране, обладающей ядерным оружием, от ее захвата поклонниками Бен Ладена?
Плюс «талибанизация» всей страны
Нельзя сказать, чтобы сегодня джихадисты были близки к получению контрольного пакета акций пакистанской политики.
В стране миллионы просвещенных людей (интеллигенция, часть военных и предпринимателей) не желают иметь ничего общего с дремучими муллами. Многие племенные вожди с подозрением относятся к радикалам, справедливо полагая, что приди они к власти, с местной вольницей будет покончено (так, как это случалось повсюду в Афганистане, где появлялось ополчение муллы Омара).
У джихадистов практически нет внешних союзников. Вся мировая элита (от американских сенаторов и индийских министров до членов китайского политбюро и арабских шейхов) прекрасно понимает: ядерный арсенал в руках идейных последователей Бен Ладена – это приговор не только стране и региону, это приговор всему миру.
Но есть одно обстоятельство, в высшей степени приятное для джихадистов – все те, кто выступает против них, разобщены. И ненавидят друг друга гораздо больше, чем бородатых мулл.
Айман аз-Завахири, который, судя по всему, в последнее время является наиболее влиятельным лидером «Аль-Кайды», настроен по отношению к Пакистану весьма решительно. Его заявления дышат оптимизмом и почти всегда подкрепляются действиями.
Аз-Завахири явно не планирует ограничиваться сотрудничеством с талибами в афганских делах. Его наметка пошире. Уже давно стратегической целью «Аль-Кайды» аз-Завахири обозначил захват власти джихадистами в Пакистане. При этом большая страна сама по себе не является главным призом в игре. Подлинная цель – ядерный арсенал Пакистана. Именно вмешательство во внутрипакистанские дела – самый краткий путь к обладанию «оружием возмездия». Несколько лет назад аз-Завахири явно был причастен как минимум к двум покушениям на Мушаррафа. Позже он временно отказался от индивидуального террора и сделал ставку на общую дестабилизацию в стране.
Захват джихадистами Красной мечети очевидно преследовал две цели – ослабить авторитет Мушаррафа перед Вашингтоном и дать козыри внутренней оппозиции (Бхутто и прочим). Бойня в Красной мечети показала – никакими иными методами, кроме самых крайних, Мушарраф не способен справиться с отчаянными радикалами. Штурм мечети не принес Мушаррафу ни чести, ни славы. Религиозно настроенные люди внутри страны прокляли его, американцы и оппозиция атаковали за слабость, а люди аз-Завахири получили отличное оправдание дальнейших терактов.
«Акции отмщения» не замедлили последовать. Практически сразу после «зачистки» Красной мечети пакистанские военные отряды подверглись дерзким нападениям. Одновременно взрывы прогремели в полицейских участках и даже на митингах оппозиционной бхуттовской народной партии. Мушаррафу еще раз показали – в результате «зачистки» никто не разгромлен, не сломлен и не напуган. Напротив, террористическое подполье полно сил и чувствует себя превосходно.
Однако через некоторое время боевики явно сбавили обороты. Дело объяснялось просто – чересчур энергичная тактика аз-Завахири вызвала разногласия среди самих «аль-кайдовцев». Сомнения в своевременности слишком уж бешеной атаки на пакистанском направлении, скорее всего, выразили часть талибов и люди легендарного Абу Яхья аль-Либи – лихого командира, на счету которого наглый (на грани фантастики) побег из секретной американской тюрьмы на базе Баграм.
Талибов понять можно. Им не с руки слишком активно нападать на Мушаррафа. Пакистан, формальный союзник США, фактически стал тылом «Талибана». Военные операции пакистанской армии в Зоне племен проводятся из рук вон плохо. Американцы давно подозревают часть пакистанского генералитета и руководства военной разведки в том, что те сохранили (точнее, восстановили) прежние связи со своими питомцами-талибами. Именно с этим связано настойчивое стремление США ввести свои войска на территорию страны и самостоятельно нанести удар по тылам «Талибана».
Однако открытая война талибов персонально с Мушаррафом могла бы сподвигнуть пакистанского президента произвести чистку среди генералитета и среднего офицерского звена (хотя бы в целях самосохранения). Это, естественно, резко ослабило бы позиции «Талибана» внутри Афганистана и дало бы дополнительные козыри президенту Карзаю, который давно убеждает пакистанского коллегу действовать на порядок решительнее.
Аргументы «ливийской группировки» Абу Яхья аль-Либи примерно схожи – нечего дразнить Мушаррафа и вести войну на несколько фронтов сразу. Кроме того, мастер конспирации аль-Либи за версту чует иную опасность – если увлечься «охотой на Мушаррафа», можно легко засветить перед американцами тайные укрытия и секретные каналы коммуникации, которыми лидеры джихадистов исключительно дорожат.
Сам Мушарраф сильно обижен на американцев. Именно под их давлением ему пришлось сесть за стол переговоров с Бхутто и разрешить ее возвращение в страну. Именно из-за позиции Вашингтона он, скрепя сердце, позволил проводить относительно свободные выборы. И именно мнение американских друзей стало последней каплей, заставившей Мушаррафа снять мундир главнокомандующего.
Фактически Вашингтон все последние месяцы четко вел дело к мягкому демонтажу режима Мушаррафа.
Безусловно, делалось это не из чистой любви к правам и свободам пакистанского народа. Несколько лет назад, когда слово «демократия» применительно к Пакистану могло вызвать лишь ироническую улыбку, Вашингтон не требовал от Мушаррафа возвращения Шарифа, Бхутто, отставки с поста главкома и уж тем более либерализации внутриполитической жизни.
Однако в последнее время ситуация изменилась. Мушарраф явно не справлялся с «антитеррористическими заданиями» – Зона племен фактически превратилась в тыловую базу талибов, в самой пакистанской армии стали нарастать радикальные настроения, а пакистанское общество все внимательнее начинало слушать проповеди черных мулл.
Все четче вырисовывалось противостояние по линии Мушарраф-джихадисты. И именно вокруг них начинал создаваться образ подлинных борцов со всеми язвами пакистанского режима – коррупцией, бедностью и лицемерием власти.
С экономикой у Пакистана почти всегда было неладно. С одной стороны, это естественно. В стране по разным оценкам проживает около 170 миллионов человек. Накормить всех и дать им работу – мягко говоря, задача не из простых. Но есть и еще один подводный камень, о который неизменно разбивались все попытки проводить в Пакистане более или менее эффективную экономическую политику. Это коррупция. Коррупция, давно перекочевавшая из разряда национального бедствия в разряд местной достопримечательности.
Воруют здесь без разбору – и сторонники диктатуры, и поклонники либеральных реформ; и военные, и гражданские; и вожди окраинных племен, и столичные чиновники.
Союзники Пакистана (прежде всего, США) периодически подкармливают местный бюджет, но масштабная финансовая помощь улетучивается в неизвестном направлении с озадачивающей скоростью.
Впрочем, несмотря на то, что размеры помощи весомы (более 13 млрд. долларов за последние несколько лет), для огромной густонаселенной страны это все равно сущая мелочь.
Долги Пакистану периодически списывают, но он все равно остается должен непомерные суммы. Инвестиции в страну идут вяло – мало кто желает связывать свой бизнес со страной, где то и дело звучат взрывы и свистят пули.
В итоге американцам срочно потребовалось вводить на политическую арену новых (точнее, старых) игроков (бывших премьеров Беназир Бхутто и Наваза Шарифа), которые, не будучи связаны со стремительно теряющим авторитет правительством Мушаррафа, одновременно были бы надежными союзниками Штатов.
Бхутто возвращение в большую политику досталось дорого. Она заплатила максимальную цену – отдала жизнь. Но ее партия совместно с Мусульманской лигой Наваза Шарифа победили на выборах и отобрали у Мушаррафа львиную долю власти.
Новое правительство уверено в себе и активно теснит неугодных силовиков. Еще в марте отправлен в отставку Иджаз Хан, малоприятный шеф разведывательного бюро Пакистана. Иджаза Хана подозревают в причастности к убийству Бхутто и не исключено, что его отставка окажется наименьшей из возможных неприятностей.
Мушарраф не может защитить соратников, и генералы все острее чувствуют наступление новых времен. Они лихорадочно ищут новых покровителей. Кандидат в новые военные диктаторы не просматривается, а потому многие постепенно налаживают прочные контакты с гражданским правительством.
Американцы в полной растерянности. На самом деле, Штатам немедленно после 11 сентября надо было вплотную заниматься не мифической бомбой Хусейна, а Пакистаном.
Сегодня же, поскольку никто толком не знает, что делать, пакистанский вопрос решено оставить в наследство Обаме или Маккейну – пусть разгребают.
Однако ни у одного, ни у второго нет абсолютно никакого представления о том, как поступать со стратегическим союзником.
Задачка и вправду непростая – есть отчего растеряться. Что делать? Сценариев не так много.
Можно продолжить гнуть старую линию, то бишь поддерживать стремительно теряющего очки Мушаррафа до конца (и требовать от партий Наваза Шарифа и покойной Бхутто не переступать «красную линию»). Определенная логика в этом есть. Мушарраф – старый, проверенный борец с «Талибаном» и джихадистами. Сомневаться в его искренности американцам не приходится – там, где это только было возможно, Мушарраф всегда шел навстречу Штатам.
Но есть опасность. Упорно поддерживая Мушаррафа, можно вовлечь страну в настоящий гражданский конфликт (чего, собственно, и добиваются радикалы). А потому в Вашингтоне все увереннее звучат голоса тех, кто напоминает: в политике очень важно вовремя сменить ставки.
Возможна прямо противоположная тактика, а именно поддержка нынешней оппозиции. По своей идеологии она стоит гораздо ближе к Штатам, чем нынешний президент. Поэтому в смысле укрепления стратегического союза двух стран американцам опасаться нечего. Но проблема состоит в том, что совершенно не ясна способность гражданской оппозиции эффективно управлять армией и спецслужбами (а именно в их активности на «антитеррористическом направлении» американцы заинтересованы прежде всего).
Кроме того, американцы не могут не помнить печальный финал всех предыдущих гражданских правительств, проживавших свою политическую жизнь по нехитрой формуле: широковещательные реформы – коррупционные скандалы – военный переворот.
Между тем, над политическим будущим Пакистана дамокловым мечом нависает тревожный факт – согласно многим опросам (проводившимся на протяжении последних лет) чуть ли не самой популярной фигурой здесь является…Усама Бен Ладен.
Очевидно, что полулегендарный Усама никогда не выставит свою кандидатуру на президентских выборах, а «Аль-Кайда» не сформирует партийный список. Однако это дает отличный шанс всем, кто разделяет идеологию радикального джихадизма.
Подобные рассуждения на первый взгляд находятся в определенном противоречии с недавними итогами выборов в пакистанский парламент, на которых очевидную победу одержали Пакистанская народная партия покойной Беназир Бхутто и ее тактические союзники из Мусульманской лиги бывшего премьера Наваза Шарифа (чьи взгляды бесконечно далеки от «зеленой революции»).
Но надо помнить – часть радикальных организаций загнана в подполье и ни к каким выборам их и близко не подпускают. А главное – пакистанцы массово…не ходят голосовать! На последние выборы не явилось большинство избирателей – более 60 процентов! Они-то и составляют то пока молчаливое большинство, которое одинаково разочаровано как в президенте Мушаррафе, так и в оппозиционерах (которые когда-то были у власти и в ту пору энергично расхищали вверенную им страну). В таких ситуациях непременно возникает то, что политологи любят именовать «третьей силой» – как раз эту роль в Пакистане активно осваивают джихадисты…
Сегодня Пакистан находится практически в тупиковой ситуации.
Военная (точнее – полувоенная) диктатура, похоже, себя исчерпала.
Демократия по-пакистански – это прямая дорога либо в хаос, либо к победе джихадистов (вполне легитимной – через выборы).
Найти какой-то третий путь вряд ли возможно. Теоретически, быть может, он и существует, но ни один даже самый изощренный политолог не способен сегодня обрисовать хотя бы приблизительные его контуры.
И таким образом капкан для Мушаррафа может легко превратиться в капкан для всей страны. А при самом худшем раскладе событий – и для всего мира…
