ТЕРРОР
По всему миру с ним борются сотни тысяч полицейских и спецслужбистов. Но до победы, увы, далеко…
Сегодня, как ни удивительно, главная головная боль мировых спецслужб отнюдь не «крутые» международные структуры террористов, а так называемые волки-одиночки…
Впервые этот романтический термин предложил еще в 90-х известный в Штатах белый расист Алекс Кертис, призывавший соратников не подставлять своих товарищей по борьбе. Ставку, утверждал мистер Кертис, нужно делать на борьбу, где каждый сам себе и солдат, и командир. Убивайте, взрывайте, продавайте «низшим расам» наркотики, используйте химическое и биологическое оружие – все, что сочтете возможным, но… исключительно в одиночку. А если попались – молчите.
Идею подхватили идеологи праворадикального толка, а за ними журналисты и сами полицейские. С тех пор термин прижился и стал почти официальным. Его использовали даже в одном из законодательных актов.
Сами американцы признаются, что за всю современную историю террора лишь два события стали делом рук организованных экстремистов. И оба, кстати, связаны со Всемирным торговым центром. Первый раз башни-близнецы пытались подорвать еще в 1993 году. Тогда грузовик со взрывчаткой разрушил 5 уровней здания и унес жизни 6 человек.
Все прочие террористические проблемы США – «заслуга» волков-одиночек. Их насчитывают более 70 (естественно, речь идет только о раскрытых преступлениях).
Классический одиночка – вовсе не человек без связей и убеждений. И необязательно умалишенный, как может показаться обывателю. Это человек, решивший действовать ради каких-то собственных идеалов и принципов, которые могут совпадать или не совпадать с принципами некой экстремистской группы или движения. Причем он вполне может оказаться анархистом, радикальным экологом или… противником абортов.
В списке самых опасных террористов Тимоти МакВей занимает особое место. Он никогда не состоял в Аль-Кайде, не присоединялся к соратникам муллы Омара. Он даже воевал в Ираке в составе американского корпуса и был за боевые заслуги награжден орденом.
Сложные отношения с матерью и проблемы со сверстниками заставили юного МакВея податься в армию. Там он сделал довольно успешную карьеру, кстати. Однако скоро воодушевление сменилось разочарованием – в реальной армии не было ни грамма того идеализма, который там рассчитывал найти паренек из Пенделтона. Проваленный экзамен в элитный спецназовский отряд Зеленых Беретов нанес последний удар – Тимоти навсегда распрощался с армейской жизнью. Но и на «гражданке» его никто не ждал…
Единственное, что бывший офицер сохранил из прежних привязанностей, – любовь к оружию. В доме МакВея его было немало – целая коллекция, собиравшаяся с юных лет. А потому не удивительно, что очень скоро он оказался в рядах ярых защитников права на ношение оружия.
Как развивались отношения МакВея с обществом далее, сейчас гадают психологи. В одном его биографы сходятся – в недобрый час отставному военному попалась на глаза книга, в которой некий неонацистский бонза проповедовал сопротивление существующим властям. Среди прочих была в книге и история о бравом молодчике, подорвавшем штаб-квартиру ФБР с помощью грузовика, начиненного взрывчаткой…
Ровно этот сценарий разыграл, но уже в жизни, и Тимоти МакВей. 19 апреля 1995 года среди бела дня он подъехал к Федеральному зданию в Оклахома-сити на фургоне, в котором самолично смонтировал мощное взрывное устройство. Северное крыло строения обрушилось. 168 человек погибли, 450 получили ранения.
Америка содрогнулась. Ни разу до этого и ни разу после (вплоть до 11 сентября 2001 года) Штаты не получали такого удара.
Преступника вычислили довольно быстро. Собственно, он не особенно и скрывался. Полиции не составило никакого труда проследить его перемещения и полностью восстановить процесс подготовки теракта. Вот только жертвам это уже помочь не могло. Равно как и смертный приговор, приведенный в исполнение 11 июня 2001 года – ровно за 3 месяца до самого страшного теракта в истории человечества.
По иронии судьбы, в тюрьме Тимоти МакВей познакомился с не менее известным террористом-одиночкой. Тот, правда, успешно скрывался от правосудия в течение 18 лет! Вплоть до самого ареста он был известен только под именем «Унабомбер» – так прозвали его агенты ФБР.
Настоящее же имя человека, державшего в страхе Америку, было Теодор Качински.
В юности он считался почти гением, очень рано получил докторскую степень в математике и кафедру в университете. Но в 27 лет неожиданно ушел в отставку, а чуть позже и вовсе уединился на глухой ферме в штате Монтана.
Люди, знавшие его, наверное, предполагали, что молодой профессор несколько не в своем уме, но вот заподозрить в нем террориста очень долго не мог никто.
Между тем, со своего ранчо в Монтане мистер Качински с завидным упорством рассылал по американским университетам и аэропортам… посылки со взрывчаткой. Всего адресатам было доставлено 16 самодельных бомб. К счастью злоумышленник оказался не очень опытным подрывником, а потому ему удалось убить только 3 человек. Еще 23 получили различные ранения.
Позднее террорист признался, что главной причиной его действий была ненависть к новым технологиям и разрушению окружающей среды. Он был убежден – развивая науку и промышленность, человечество неуклонно идет к гибели и его нужно остановить. Любой ценой.
Сбившееся с ног ФБР обещало за информацию о бомбисте вознаграждение в 1 млн. долларов. Но все было тщетно. Возможно, мы никогда и не узнали бы о личности преступника, если бы не его желание убедить в своей правоте общественность.
В 1995 году после последнего, как оказалось, взрыва в редакции самых влиятельных американских газет был доставлен так называемый «Манифест Унабомбера». В этом многостраничном тексте Качински пространно объяснял собственные поступки и, под угрозой продолжения террора, требовал немедленно опубликовать свои откровения. Редакции «New York Times» и «The Washington Post» согласились выполнить требование террориста. А ФБР обратилось ко всем гражданам с просьбой внимательно изучить сей опус и сообщить, если у кого-то появятся догадки об авторе.
Это не составило особого труда. Своих взглядов Качински особенно не скрывал, а потому очень скоро на ферме появились сотрудники спецслужб. Через 2 года суд признал его виновным по всем предъявленным обвинениям и осудил… на 4 пожизненных заключения.
Возможно, опыт «Унабомбера» подсказал метод действий другому «почтовому террористу» – гражданину Австрии Францу Фухсу.
Этот избрал своей целью «эмигрантов и их пособников». Вот только продержался на свободе он гораздо меньше своего «учителя». Всего 4 года. Первая взрывоопасная посылка от герра Фухса пришла адресату в 1993 году. Последняя – в 1996-м. Причем родной Австрией Франц решил не ограничиваться, и очень скоро взрывы начали звучать в соседней Германии.
И вновь отсутствие опыта сослужило террористу плохую службу – бомбы он рассылал сразу сериями, но больше половины из них так и не взорвались. Тем не менее, в результате его 4-летней деятельности погибло 4 человека, а еще 50 получили разнообразные ранения.
А вот с задержанием преступника у правоохранителей возникли серьезные проблемы. И арест Фухса стал, в общем-то, результатом счастливой случайности. Страдавший параноидальными припадками, террорист в марте 1997 года увязался за двумя женщинами, которые, как ему показалось, следили за ним самим. Странное поведение австрийца привлекло внимание проезжавшего мимо полицейского патруля.
В ответ на рутинную просьбу объяснить свое поведение Фухс бросился к своей машине и детонировал заранее подготовленное взрывное устройство. Однако попытка самоубийства не удалась и Франц, тяжело раненный, оказался в тюрьме. В 1999 году он был осужден на пожизненное заключение, а в 2000-м обнаружен повешенным в своей камере.
Немного по другой схеме действовал «Лондонский бомбист» – Дэвид Коуплэнд. Этот поклонник нацистской идеологии о расовой чистоте в течение 30 дней апреля 1999 года терроризировал столицу Великобритании.
Самодельные бомбы, начиненные гвоздями, он закладывал в людных местах (две – в кварталах, где проживали эмигранты, одну – возле известного в Лондоне гей-клуба). В результате 3 человека погибло, 129 – было ранено. В промежутках между взрывами полиция тщетно пыталась найти злоумышленника. Арестовать его сумели благодаря записям камер видеонаблюдения. Впрочем, террорист не слишком скрывался. «Я хотел стать знаменитостью, попасть в топ-новости», – признался он газете «Daily Telegraph». В его квартире, помимо нацистской литературы и компонентов взрывчатки, были обнаружены любовно сохраненные газетные вырезки и фото с мест взрывов.
Попытки нескольких право-радикальных организаций взять на себя ответственность за взрывы, были с негодованием отвергнуты Коуплэндом: «Моей целью было посеять страх… Это была политическая цель. Я хотел, чтобы в стране началась расовая война… Я действовал один».
Похожим образом поступал и американец Эрик Роберт Рудольф, «прославившийся» серией взрывов в южных штатах. На его совести 3 погибших и как минимум 150 раненых. Ревностный католик, он утверждал, что взрывы были формой протеста против… абортов.
Первый (и самый кровавый) прозвучал по время летних олимпийских игр в Атланте в 1996 году. В следующем году еще 3 взрыва прогремели в Атланте и один в Алабаме.
Под подозрение Эрик попал в 1998-м, но еще в течение 5 лет скрывался в лесах, несмотря на все усилия ФБР и добровольных поисковых отрядов и назначенную за его поимку награду в 1 млн. долларов. Спецслужбы полагали, что все это время он тайно получает помощь от единомышленников.
Наконец, в 2003 году террорист был случайно арестован полицейским патрулем, когда пытался вскрыть мусорный бак в поисках еды. «Раскаявшись», Эрик Рудольф избежал смертной казни, но был приговорен к 5 пожизненным заключениям.
В России 4 ноября 1998 года попытка с помощью теракта выразить протест политике правительства, к счастью, обошлась без жертв. Но была весьма показательна. Внештатный корреспондент газеты «Русская правда» пенсионер Иван Орлов приехал к Спасским воротам Кремля на машине, начиненной взрывчаткой. Единственное, что смогли сделать сотрудники Федеральной службы охраны – помешать старичку совершить самоубийство, оттащив его от готовой взорваться машины. Силу взрыва оценили в 400–600 г тротила.
А вот от кого наверняка не ожидали терактов, так это от Фолькерта Ван дер Граафа – голландского защитника животных.
Еще в юности Фолькерт стал вегетарианцем, до глубины души пораженный… страданием червяка, которого его старший брат насаживал на рыболовный крючок (по крайней мере, такую версию он сам приводил на одном из интернет-сайтов). Со временем молодой человек присоединился к движению защитников животных и пошел работать в птичий заповедник, потом в журнал о животных. Самое радикальное, в чем могли обвинить Ван дер Граафа – уничтожение экспериментального поля генно-модифицированной картошки…
А 6 мая 2006 года он хладнокровно застрелил известного политика Пима Фортэйна, предлагавшего законодательно ограничить въезд эмигрантов в страну и как-то нелицеприятно высказавшегося о «зеленом движении». Убийство произошло накануне Всеобщих выборов, на которых Фортэйну пророчили убедительную победу и даже пост премьер-министра.
Более чем в половине случаев организаторы терактов остаются неизвестными. Крупные радикальные организации все еще считают делом чести заявить о своей причастности к тому или иному преступлению (а заодно и попиарить себя). А вот «новые террористы», предпочитающие действовать в одиночку, от этой традиции сплошь и рядом отказываются.
К счастью, далеко не всегда террористам удается достичь желаемого. Лишь 2,4% терактов, совершенных в 2007 году, привели к гибели 10 и более человек. 27% – унесли одну жизнь. Почти в 50% случаев все жертвы остались живы.
Но всякий, даже самый незначительный инцидент, организованный злоумышленниками, несет в себе зерно гораздо большей трагедии. Чаще всего никакие действия террористов не могут сравниться по разрушительной силе с метаниями обезумевшей от ужаса толпы.
Ходынка – имя нарицательное. А ведь начиналось все как большой, невиданный ранее праздник.
Венчание на царство нового царя – событие неординарное. Каждый самодержец стремится сделать все, чтобы именно его коронация запомнилась современникам и сохранилась в пересказах для потомков. А потому по случаю вступления на престол императора всероссийского Николая II были задуманы грандиозные торжества.
18 мая 1896 года на Ходынском поле (сейчас на его месте в Москве пролег Ленинградский проспект) собралось более ПОЛУМИЛЛИОНА человек. Столько желающих поглазеть на зрелище площадь вместить не могла. Люди жались друг к другу, пытаясь увидеть хоть что-то над головами.
Целыми семьями москвичи и жители пригородов стекались к Ходынке. Места начали занимать за сутки! Самые ушлые (где между ногами, а где и по головам) пытались прорваться поближе к центру. Тем более что уже несколько дней по Первопрестольной гуляли слухи о невиданных подарках, обещанных всякому, кто придет почтить императора.
А ведь раздавали-то всего-ничего – по пакету пряников и кружке с царским вензелем. Но знали об этом лишь те «счастливчики», кто сумел оказаться у деревянных лотков с подарками. На окраинах же с каждым часом все больше и больше нарастала тревога: «А вдруг царских подарков на всех не хватит?!»
Кто-то переживал молча. Кто-то не сумел сдержать обиду. Клич «Подарков не хватит!» подхватили тысячи голосов. Измотанные ожиданием люди ринулись к лоткам. Полицейских (их было несколько сотен!) разбросали в минуту. «Буфетчики», стоявшие на раздаче, справедливо опасаясь, что лотки просто не выдержат напора, стали бросать кульки с царскими сувенирами прямо в толпу. Это еще больше усилило сумятицу.
От духоты и давки кто-то потерял сознание. То там, то здесь люди падали под ноги своим недавним товарищам. Стоны и крики раненых разносились по площади. Жажда наживы сменилась ужасом. Теперь те, кто уже рассмотрел, что творится в толпе, пытались пробиться наружу. Но оттуда напирали неосведомленные.
Хаос усугублялся тем, что устроители праздника не позаботились зарыть ямы, оставшиеся на площади после демонтажа выставочных павильонов. Десятки людей были сброшены в них начавшей метаться толпой. Падая друг на друга, многие нашли там вечный покой.
Умерших и раненых начали вывозить с места трагедии лишь на следующее утро. Полиция насчитала 1389 убитых и 1300 покалеченных. Правда, и тогда, и сегодня некоторые полагают, что жертв было намного больше.
20 октября 1982 года в Москве было необычно холодно. На улицах кое-где лежал снег, а дороги покрывала тонкая корочка льда. Но на Большой арене в Лужниках о холоде думали мало. Заканчивался матч на кубок УЕФА между московским «Спартаком» и голландским «Хаарлемом».
Москвичи действовали уверенно и вели в счете 1:0. А потому, когда до конца матча оставалось несколько минут, многие болельщики поспешили к выходу, торопясь успеть на метро до основного потока фанатов.
Выпускали зрителей лишь через одни ворота – восточные. Да и те, по непонятной тогда причине, были открыты от силы на четверть своей ширины (позднее утверждали, что это была инициатива милиции, намеревавшейся на выходе «перехватить» нескольких хулиганов, бросавшихся в постовых снежками).
Пробираясь по выходному туннелю к полоске света, пробивавшейся из-за приоткрытых ворот, болельщики двигались медленно. Ноги скользили по обледенелым ступенькам, но задние ряды все ощутимее напирали на шедших впереди.
В этот момент стадион огласил восхищенный рев. Спартаковец Сергей Шевцов во второй раз «распечатал» ворота голландцев. Толпа фанатов, зажатая у единственных ворот, устремилась обратно на трибуны. Два потока людей столкнулись в узком туннеле, началась неразбериха. Люди падали, пытались подняться, падали снова, а толпа с обеих сторон продолжала напирать. Шедшие в хвосте колонны просто не видели, что творится в полумраке туннеля. А милиция осталась за полуприкрытыми воротами, снаружи…
Оказавшийся почти в самой гуще толпы Андрей Чесноков (будущая звезда российского тенниса) сумел буквально на руках вынести на улицу кого-то из упавших. Точнее – попытался… Когда 16-летнему пареньку удалось добраться до спасительного выхода, он прижимал к себе бездыханное тело…
На следующий день газета «Вечерняя Москва» сухо сообщила: «Вчера в «Лужниках» после окончания футбольного матча произошел несчастный случай. Среди болельщиков имеются пострадавшие». И все.
Между тем, только серьезно раненых насчитали около 300 человек. Погибших – 66. По крайней мере, такие данные представила следственная комиссия, назначенная Юрием Андроповым (пост генсека он занял через 3 недели после трагедии). Очевидцы же утверждали, что погибших было как минимум в пять раз больше – не менее 300.
В ночь с 27 на 28 января 2002 года 16-миллионный город Лагос в Нигерии пробудил ото сна грохот взрывов. Никто ничего не понимал. Разрывы следовали один за другим и больше всего напоминали канонаду. По большому счету, так оно и было – в городе горел главный склад боеприпасов нигерийской армии.
Район Икеджа, где располагался злополучный арсенал, напоминал зону боевых действий. С ночного неба на крыши и улицы сыпался град осколков. Неразорвавшиеся снаряды наутро находили повсюду. Огонь быстро распространялся на соседние здания.
Взрывы и осколки унесли десятки жизней. Но самым жутким было не это. Смертельный ужас обуял тысячи семей, разбуженных посреди ночи. Никто не думал ни о чем, кроме спасения собственной жизни. Все бежали с единственной мыслью – оказаться как можно дальше от дома, превратившегося в огненную ловушку.
В панике тысячи и тысячи потеряли родных: дети – родителей, братья – сестер, мужья – жен. Если человек падал – никто не останавливался, чтобы помочь ему. Слабые, увечные, больные, дети – гибли в первую очередь. Обезумевшая от ужаса толпа уже не разбирала, куда и зачем бежит. Большинство тех, кто не смог устоять на ногах, к утру были мертвы.
Но злой судьбе как будто и этого было мало. Проход в безопасную, как казалось, часть города перегораживал канал. Причем не очень глубокий. Но охваченные паникой жители Икеджи бросались в мутные воды, не разбирая ни путей ни дорог. Многие въезжали туда на машинах…
Утром в зарослях ядовитых гиацинтов, густо разросшихся на берегу, спасатели начали обнаруживать тела. Сначала их пытались считать, но на шестой сотне сбились.
Именно эта цифра попала в официальные отчеты правительства. Очевидцы же утверждали, что погибших в давке и утонувших было не менее трех тысяч! Более тысячи считались пропавшими без вести. Снаряды и бомбы унесли в десятки раз меньше жизней.
31 августа 2005 года сотни тысяч шиитских паломников собрались в Багдаде у гробницы Мусы аль-Казыма, дабы почтить годовщину смерти имама. Траурное шествие, двигавшееся к «Золотой мечети», одной из 12 самых чтимых святынь шиитов, растянулось на несколько километров. Людское море разлилось по узеньким багдадским улочкам.
Толпа шла медленно. Мужчины, женщины и дети входили в мечеть, воздвигнутую над местом последнего упокоения имама, обходили вокруг гробницы (так же, как это делают в Мекке вокруг Каабы), возносили молитвы у «Врат просьб»…
Взрыв прогремел как гром среди золотых куполов и шпилей мечети. Потом еще один. И еще… Стреляли из миномета и ракетной установки вроде «катюши». Не помогли самые строгие меры безопасности, ставшие в современном Ираке привычными.
Сначала показалось, что нападавшие не достигли своей цели. Снаряды в основном попадали в здания. Пострадавших было около 40, но к таким цифрам Багдад привык… Толпа, отшатнувшаяся вначале, продолжала путь… Правда, теперь шли немного быстрее, с тревогой озираясь по сторонам.
И тут над притихшим людским морем раздался крик: «Среди нас – шахиды!» Чувство самосохранения немедленно взяло верх над разумом. Толпа отхлынула от мечети. Большинство искало спасения в бегстве. Десятки тысяч людей устремились к мосту Аль-Айма, переброшенному через величественный Тигр.
В узком пролете моментально возникла давка. Все спешили оказаться на том – спасительном – берегу. У упавших шансов подняться уже не оставалось. Их безжалостно топтали. Прижатые к перилам Аль-Аймы в отчаянии пытались вырваться из удушающих объятий толпы, прыгая в воду. Из них не выжил ни один: кто-то – разбился о прибрежные камни, кто-то – утонул.
Прибывшие на помощь медики и полиция просто не могли пробиться к пострадавшим, поток обезумевших от страха паломников разбросал спешивших к ним навстречу спасателей. Первых пострадавших стали доставлять в больницы лишь после того, как основная масса народа схлынула.
Через несколько часов представитель иракского Минздрава с горечью говорил: «Мы потеряли счет жертвам, у нас сотни погибших и раненых. Мы не можем точно сказать, сколько человек погибло. Множество тел находятся в реке».
Не вовремя (или злонамеренно) брошенное слово унесло не менее тысячи жизней. Сотни были покалечены.
Абсолютно новой головной болью для контртеррористических подразделений стало в последние годы бурное развитие сети Интернет.
Во-первых, на просторах «всемирной паутины» любой злоумышленник может найти до 80% информации, необходимой для успешной организации теракта (в том числе по самостоятельному изготовлению взрывных устройств).
Во-вторых, с помощью Интернета сотни радикальных организаций беспрепятственно ведут пропаганду своих идей, рассказывают о причиняемых властями «страданиях» и рекрутируют новых членов. По подсчетам известного исследователя Габриэла Ваймана, число сайтов террористических организаций за несколько лет выросло с 12 (в 1998 году) до 4800!
В-третьих, атмосфера «вседозволенности» и «свободы», царящая в Сети, позволяет преступникам добиваться своей главной цели – нагнетать в обществе страх и безнадежность.
Джеймс Вулси, бывший директор ЦРУ, так охарактеризовал угрозу терроризма: «Мы победили дракона [CCCР – прим. ред.], с которым боролись 45 лет, и обнаружили, что находимся в джунглях, кишащих ядовитыми змеями. С сотнями змей бороться много сложнее, чем с одним драконом…»
В 1999 году ФБР подсчитало, что больше всего террористических актов в США произвели… защитники животных.
