ЧАД. КРОВЬ НА ПЕСКЕ
В ближайшее время в Африке может разгореться кровопролитная война
В начале февраля Нджамена, столица горемычного африканского государства Чад, погрузилась в кровавый хаос. В небе хищно зависли боевые вертолеты, с крыш домов прицельно били снайперы, на площадях дымились подбитые танки и разнесенные в клочья джипы, а на земле валялись сотни неубранных трупов. Картина выглядела жутковато. Суть дела объяснялась просто – отставные приближенные президента Чада Идрисса Деби Итно явились в столицу выяснить кое-какие отношения с бывшим патроном.
За несколько недель до этого на востоке, в районе чадско-суданской границы, наблюдалось заметное оживление. Здесь собралась теплая компания самозваных генералов, бородатых джихадистов и просто авантюристов, всегда готовых повоевать за свободу там, где есть, что пограбить. Цель у них была на редкость скучной – отобрать власть у президента Деби и поделить между собой. Что делать со страной дальше, никто не подозревал. Впрочем, сие никого особо и не заботило, ибо управленческие таланты вождей коалиции сводились к трем базовым навыкам – расхищению казны, грабежу подданных и убийству недовольных. Это качество объединяло их с президентом Чада, которого они собирались свергнуть. Разделяли их только 700 км пустыни.
Еще в начале года президент Деби полагал, что сего обстоятельства достаточно для полного душевного спокойствия. То, что на востоке страны все перевернуто вверх дном, никого не удивляло. Здешние земли – нечто вроде восточноафриканского «гуляй-поля», где вечно трутся разного рода «освободительные армии» и «повстанческие движения». Много лет назад президент Чада сам околачивался в этих забытых богом местах, вербуя армию против своего предшественника Хиссена Хабре.
К удивлению Деби и его покровителей-французов, 700 км повстанцы преодолели всего за сутки. 31 января труба протрубила сбор, а 1 февраля в пригороде Нджамены уже рвались снаряды.
Погрузившись в раздолбанные джипы, отряды коалиции с веселым гиканьем, молодецким посвистом и беспрестанной пальбой в воздух лихо пронеслись по стране.
Задержать повстанцев на подступах к столице не удалось. Натиск был неудержим. Сразу три военных колонны ворвались в Нджамену и с боями начали прорываться в центр города.
Правительственные войска оказывали упорное сопротивление, но постепенно отступали. Вскоре центр столицы полыхал огнем. Чуть ли не через каждый час повстанцы бодро сообщали очередные новости – убит начальник штаба армии, убит командующий жандармерией, захвачен ближайший квартал к президентскому дворцу, штурма дворца надо ждать с минуты на минуту, штурм дворца уже начат, президент Деби пытается скрыться, но мы выманим его из логова живого и здорового.
Судьба президента Деби и вправду очень сильно волновала повстанцев. Они непременно желали повидаться с ним и удостоиться личного общения. Некий Усман Иссейн, представлявший одну из повстанческих группировок, хвастливо заявлял: «Мы говорим о Деби как о президенте в прошедшем времени». Предполагалось, что вскоре его захватят в плен. Официально – чтобы судить «народным судом», неофициально – чтобы вытрясти из него номера зарубежных счетов.
Деби, конечно, не медведь, но делить его шкуру оптимист Усман явно поторопился. Ни в этот день, ни на следующий Деби не сдался и не бежал. Он отчаянно оборонялся. Танки били прямой наводкой по нападающим, размолотив при этом чуть не весь центр города. Сам Деби втихаря обратился за помощью к французам.
Париж долго не думал. Французские дипломаты немедленно взбудоражили мировое сообщество, а представители повстанцев срочно обвинили Францию в том, что ее военные в Чаде с оружием в руках вмешались в ход событий (точно так же президент Деби обвинял Судан в том, что его боевая авиация поддерживает чадскую оппозицию).
Французский министр иностранных дел Бернар Кушнер сделал забавное заявление, возмущаясь действиями повстанцев. Среди прочего он назвал атаку на Нджамену «грубым нападением на законное правительство и избранного президента». Судя по всему, Кушнер – большой юморист, ибо словосочетания «законное правительство» (и тем более «избранный президент») в вечно воюющем Чаде звучат как анекдот.
Впрочем, французским дипломатам не до подобных тонкостей. Деби – «свой сукин сын», и иного не дано. Повстанцы, воюющие против Деби, находятся под сильным влиянием суданцев, и их победа означает одно – французам придется убраться из Чада.
В конечном счете, первый раунд мощного наступления повстанцев захлебнулся. Основные силы нападавших отступили на юго-восток. Не нужно быть спецагентом, чтобы заподозрить – без участия французов (чьи воинские подразделения присутствуют в стране «для охраны жизни французских подданных») дело здесь не обошлось.
5 февраля чадский премьер с простецким именем Нуреддин Дельва Кассире Кумакойе бодро заявил: «К чему нам это соглашение? С кем его заключать? Противника больше нет, мы его разгромили…»
По всей столице валялись сотни трупов, и от оптимизма премьера за версту несло черным юмором. Все отлично – уверял он. Было дело, чуть не свергли нашего президента. Но беда прошла стороной, дым рассеялся и дальше можно жить спокойно. Буквально через несколько дней после бодрого заявления президент Деби ввел чрезвычайное положение.
Мало кто сомневается – хитрому лису Деби удалось выкрутиться исключительно благодаря прямому силовому вмешательству французов. Отвечая на вопросы об участии в боевых действиях, официальные лица в Париже мнутся и мученически закатывают глаза к небу. Во взгляде немой упрек журналистам: «Ну вы же сами все понимаете! Зачем тогда спрашивать? Есть вещи, которые подразумеваются, но о них не говорят вслух».
Исторически Франция повязана со своими бывшими колониями одной трагической пуповиной, имя которой – Чад. В конце 50-х метрополия начала стремительно освобождаться от владений в Черной Африке. Безраздельно править прежними колониями у Парижа не было ни сил, ни средств, ни желания.
Летом 1960 года была провозглашена независимость Чада. Новоиспеченная страна получила все внешние атрибуты государственности. В дополнение к ним прилагалась пустая казна, призрачные границы, буйные соседи и собственное диковатое население.
Первым президентом Чада стал Нгарта Томбалбайе, предпочитавший на публике именоваться Франсуа. Удобно устроившись в президентском кресле, Франсуа Томбалбайе с удивлением обнаружил, что он совершенно не знает, куда именно вести страну. В итоге он повел ее «куда глаза глядят» – прямиком навстречу гражданской войне.
Томбалбайе грезил о мирном, процветающем Чаде, притягательном для тысяч богатых европейских туристов – любителей экзотики. Но жизнь сильно отличалась от благодушных мечтаний президента. Арабы-мусульмане, жившие на севере, ненавидели христиан-африканцев и язычников с юга. Те отвечали взаимностью.
Все чувствовали – вскоре кровь польется рекой. Так и случилось. «Северяне» начали с отдельных терактов и диверсий, а закончили полномасштабной войной. Соседи с завистью поглядывали на богатый ископаемыми Чад и охотно поддерживали смутьянов.
В 1966 году в Судане собрались все особо буйные противники официальной Нджамены и образовали некий союз со сложной аббревиатурой ФРОЛИНАТ. У Союза появилась какая-то длинная и многословная программа, в которой часто употреблялись слова «свобода» и «народ». Сухой остаток программы заключался в следующем – «мы хотим дать хорошего пинка под зад президенту Томбалбайе и править вместо него». Эту нехитрую мысль можно было выразить и без составления программы, но стеснительные африканские политики смущались сказать открыто и считали своим долгом пространно и нудно рассуждать о благе народа (видно, опыт французской колонизации все же не прошел даром).
После того как все ритуальные фразы были произнесены, приступили к делу. Довольно быстро наладились связи с Ливией и Центральноафриканской республикой. Военные базы кое-как оборудовались, оружие медленно, но поступало. Хуже было с обучением повстанцев. Дисциплины никто не признавал. Боевики группировались по племенному признаку; многие никак не могли понять, кого же они ненавидят больше – президента Томбалбайе или соратников по оппозиции из другого племени.
В конце концов сомнения разрешились в пользу второго пункта – участники оппозиционного фронта разругались вдрызг, не сумев поделить ни финансы, ни оружие, ни должности.
Тем не менее, с распадом ФРОЛИНАТ ни одна из проблем не была решена. Страну лихорадило; и если в столице удавалось хранить видимость покоя, то окраины по-прежнему бурлили и кровоточили.
Томбалбайе в 1969 году пригласил в страну французских десантников и советников и после этого на все происходящее взирал философски. С некоторых пор он уверовал в собственное особое предназначение. Тактические неудачи оппозиции и грубоватое подхалимство окружения окончательно убедили президента, что ему самой судьбой предназначено исполнить некую особенную миссию. В чем состоит эта миссия, никто толком сказать не мог, но Томбалбайе верил – править он будет до самой смерти. Так оно и случилось.
Привыкнув к положению «вечного президента», диктатор Чада расслабился и потерял бдительность. Это сыграло с ним злую шутку. В 1975 году Томбалбайе убили.
Его преемник, генерал Феликс Маллум, пытался править, но у него все валилось из рук и шло вкривь да вкось. Воспрявшая духом оппозиция теснила правительство по всем направлениям. Маллум уже подумывал, как бы дать деру из полыхающего отечества. Но тут заправилы оппозиции вновь разругались между собой.
Гукуни Уэддей и Хиссен Хабре решили, что вначале стоит передраться, а потом уж брать власть. Каждый немедленно начал искать союзников на стороне. Гукуни Уэддей обратил свои взоры на север, к Ливии.
В ту пору Каддафи был горяч, молод и полон розовых надежд. Призрак великой Сахарской империи не давал покоя его мятежной душе.
Уэддей говорил ливийцам все, что они желали слышать, и щедро обещал им целые куски еще не захваченного Чада. Особенно Каддафи интересовала полоса Аузу. В Триполи твердо верили – там есть огромные, сказочные запасы урана. Ставки были высоки – ради них стоило рискнуть. Ливийцы отбросили последние сомнения и начали активно вооружать Уэддея.
Тем временем Хабре, который при другом раскладе и сам был бы не прочь получить помощь от ливийцев, удивился такой расторопности соперника. Поняв, что дорога в Триполи для него закрыта, он лихорадочно начал искать других союзников.
На непродолжительное время его напарником стал бывший соперник Феликс Маллум. Это был союз кролика и удава. Почти все понимали – при первой возможности Хабре проглотит Маллума с костями и потрохами. И не подавится.
Но впавшему в уныние Маллуму было все равно. Он чувствовал – не сегодня, так завтра его так или иначе вышибут из власти. Но лучше завтра, чем сегодня – справедливо полагал генерал. И радовался любой отсрочке (а может, и надеялся на какое-нибудь чудо, которое удержит его на самом краю пропасти).
Но чуда не случилось. Хабре недолго хранил верность союзническим обязательствам и в 1979 году взял под контроль столицу страны Нджамену.
Едва власть упала в мускулистые руки Хиссена Хабре, соседи несолидно засуетились. Тут же явились многочисленные посредники (в лице представителей Ливии, Судана и Нигера). Подозрительно косясь друг на друга, они настоятельно посоветовали Хабре заключить соглашение с укрывавшимся в Ливии Уэддеем.
Хабре оценил представительность компании и спорить не стал. Оба соперника нехотя натянули на себя овечьи шкуры миротворцев (которые явно были им не к лицу) и подписали формальное соглашение. Написано оно было ровно так, как в свое время Наполеон советовал писать конституцию Франции – «кратко и неясно». Соглашение ничего никому не гарантировало, не разрешало ни одного вопроса, но зато было переполнено торжественными обещаниями «мира и согласия».
Обещания нарушили аккурат в следующем году, когда ливийцы на советских танках рванули через Сахару и вышвырнули Хабре из Нджамены. Весомо проехавшись тяжелыми гусеницами по еще совсем свежему мирному договору, Уэддей резво приступил к строительству «нового Чада».
Светлое будущее родного отечества мыслилось ему в теснейшем братском союзе с ливийцами. Обе страны объявили о полном слиянии.
Каддафи был весьма доволен и, судя по всему, решил, что дела в Чаде идут сравнительно неплохо и особо беспокоиться не о чем. Но, как известно, в политике любое успокоение (даже на минуту) немедленно ведет к самым неприятным сюрпризам.
Всего через несколько месяцев Хабре собрал ударную группировку и взял ряд городов на востоке. В июне 1982 года неподалеку от столицы состоялось настоящее побоище, в котором Хабре планировал нокаут, но в итоге выиграл по очкам. В связи с этим взять столицу с ходу ему не удалось – для этого понадобилось положить еще несколько тысяч своих и чужих солдат (мирных граждан, увы, никто не считал).
Уэддей громко просил ливийцев о помощи, но те внезапно потеряли слух. Став хозяином Нджамены, Хабре решил атаковать южные районы страны с чернокожим населением. Под грохот гражданской войны эти провинции фактически отошли от центральной власти. Здесь всем заправлял Вадаль Камугу и еще пара полевых командиров махновского типа. Камугу вел себя слишком круто и тем самым спровоцировал бунт. Хабре обрадовался расколу и решительно двинул войска на юг. В конце августа – начале сентября его солдаты захватили два важнейших опорных пункта – Сарх и Мунду. В итоге распадавшаяся страна с большего была поставлена под единый контроль.
Тем временем неугомонный Уэддей при поддержке ливийцев вновь наседал с севера. Последующие годы Хабре воевал то с Уэддеем, то непосредственно с ливийцами, но чаще с обоими сразу. Особенно яростные бои шли за полосу Аузу, которую, в конце концов, Чад в основном отстоял. Все это время французы вели себя странно – они то выводили войска, то присылали их вновь. Хабре про себя клял Париж последними словами, но обойтись без него не мог.
В правительство он пригласил ряд вождей племен и полевых командиров, стремясь объединить страну. Частично ему сие удалось. Однако победив практически всех своих противников, Хабре пал жертвой предательства ближайших соратников (типичная судьба африканского диктатора).
Могильщиком президентства Хабре стал нынешний глава Чада Идрисс Деби Итно. Он происходил из племени загава, обитавшего в Судане и на востоке Чада. Отучившись в средней школе, будущий президент поступил в офицерскую школу в Нджамене.
Здесь никого ничему толком не учили. И поэтому те, кто хотел хоть что-нибудь смыслить в военном деле, всеми правдами и неправдами стремились прорваться во Францию.
Деби повезло. Он попал во французский Институт аэронавтики, и там из него сделали сравнительно неплохого пилота. Молодой летчик вернулся на родину в 1976 году, аккурат в разгар гражданской резни. Его знания, полученные во Франции, пришлись весьма кстати.
Деби сделал стремительную военную карьеру. В 1982 году президент Хиссен Хабре назначил своего будущего могильщика заместителем начальника штаба Вооруженных сил Севера. Через несколько месяцев Идрисс Деби – уже начальник Генерального штаба. В 1983 году с легкой руки Хабре он берет под свое крыло все вооруженные силы.
Однако прошло пару лет, и президент почуял неладное. В результате запутанной интриги Деби усылают обратно во Францию – в Парижскую военную школу. Со стороны сложно было понять, что это – почетная ссылка или своеобразное «повышение квалификации» с тем, чтобы в дальнейшем занять еще более высокие должности. В любом случае, находясь вдали от родины, Деби имел основания опасаться не только за свою карьеру, но и за свою жизнь. Вероятно, именно в этот момент бравый летчик, до этого служивший Хабре верой и правдой, затаил обиду на своего патрона.
И все же в 1987 году судьба вновь улыбнулась ему – президент назначает Деби на должность советника, курирующего оборону и безопасность.
Деби рьяно берется за дело и начинает энергично… плести заговор против ничего не подозревающего Хабре. Вокруг него группируются военные, каждый из которых имеет свой зуб на президента. Но заговорщики из Деби и его соратников вышли никудышные. Путч, устроенный ими весной 1989 года, позорно проваливается. Единственное достижение Деби – успешное бегство из страны.
В последующие месяцы бывший летчик и неудачливый заговорщик рыскает в районе суданской границы, поджидая удобного момента, чтобы вторгнуться в Чад.
Надо сказать, что в открытом бою Деби проявил больше сноровки, чем в закулисных интригах. Всего за несколько месяцев он собрал относительно боеспособное ополчение. Правда, в этой наспех сколоченной «повстанческой армии» дисциплина хромала на обе ноги. Да и вооружались вояки кое-как. Но на стороне повстанцев было три важных преимущества – внезапность нападения, стремительность атаки и полный развал вооруженных сил противника.
Мирно почивавший на лаврах президент Хабре, окруженный толпой гориллоподобных подхалимов, давно перестал отличать горькую правду жизни от медоточивых придворных донесений. Расплата была скорой – бестолкового, но энергичного натиска отрядов Деби оказалось достаточно, чтобы вышвырнуть не вовремя задремавшего Хабре из президентского дворца.
Взяв власть, Деби никак особенно себя не проявил. Все шло по старому – чиновники воровали, люди голодали, окраины бунтовали.
В экономике Деби действовал традиционными для африканских диктаторов методами – отдавал иностранным компаниям все, чем Господь Бог одарил временно вверенную ему страну.
Международный консорциум («Эксон-Мобил», «Шеврон» плюс малазийская компания «Петронас») энергично добывал нефть на юге страны (месторождение Доба). Большая часть доходов оседала у корпораций, оставшуюся раскрадывало окружение Деби.
Борьба с коррупцией сводилась к грозным декларациям и периодическим показательным арестам кого-нибудь из попавших под руку чиновников. Понятно, что ни угрозы, ни показательные аресты никакого особого эффекта не давали.
Львиную долю сил диктатора поглощала любимая забава политиков – борьба за власть. Вышвырнув Хабре, сам Деби сидел в Нджамене, как на пороховой бочке. Еще пару лет в стране полным ходом шла гражданская война. К весне 1993 года боевой пыл почти у всех участников временно поутих, в связи с чем была собрана национальная конференция.
Она длилась несколько месяцев и завершилась пышными декларациями. Из них следовало – как жить дальше, никто не знает, и в связи с этим Деби временно остается президентом и главкомом.
Тогда же, в апреле 93-го, в стране ввели многопартийную систему. «Многопартийность по-чадски» адаптировали к местным условиям – рейтинг партии определялся количеством «стволов» и тяжелой бронетехники.
Страна начала неспешно готовиться к выборам. Все понимали – после выборов война разразится с новой силой, а потому с их проведением лучше не торопиться. По ходу дела между группировками постоянно возникали перебранки. Промежуток между словесным диспутом и началом стрельбы как правило оказывался весьма краток.
В такой обстановке страна прожила еще три года. В начале 96-го власть и оппозиция на нейтральной территории (в Габоне) подписали еще одну декларацию, которую, как ни странно, удалось воплотить в жизнь. Это всех порядком удивило. Политики ходили сильно озадаченные – оказалось, что иногда вопросы можно решать без стрельбы и минометов. Это обстоятельство для всех было новым и непривычным.
В Чаде прошел референдум и приняли новую конституцию. При этом почти никто не стрелял. Такого разворота событий не ожидалось, и под впечатлением от странной тишины в стране удалось провести еще и многопартийные президентские выборы. В первом туре победителей не обнаружилось. И опять никто не стрелял. Во втором туре победил Деби, и в связи с этим все ожидали начала новой войны.
Но все обошлось. Окраины по-прежнему глухо волновались, однако масштабной бузы не получилось.
В 2001 году Деби вновь победил на выборах с довольно скромным для Африки результатом в 60% с небольшим. Оптимистам на миг показалось, что в стране может наступить долгожданный мир. Они ошиблись.
Избравшись на очередной срок, Деби начал юлить. Ему захотелось стать «отцом нации». Для этого нужно было искать компромисс с самыми разными племенами, то бишь уступать им часть власти. Все это Деби решил сделать за счет своих соплеменников загава (которые составляют довольно скромную часть населения Чада). В пору его президентства немало этих ребят скопилось на разных доходных и влиятельных постах, а потому Деби логично решил, что можно и потеснить их.
Однако у загава на сей счет существовало свое мнение. Делиться с иноплеменниками они не желали. В мае 2004 года офицеры и сотни солдат загава подняли бунт.
Деби получил неплохой впрыск адреналина, но бунт, тем не менее, подавил (правда, не силой, а хитростью – конфликт разрешился непривычным для Африки методом – путем переговоров).
В следующем году скучать президенту вновь не пришлось – Чад фактически начал войну с Суданом (точнее говоря, доподлинно установить, кто с кем начал войну, невозможно, но перегрызлись две страны основательно).
Вообще Чад и Судан действуют, как сообщающиеся сосуды. Дарфурские повстанцы, воюющие с центральным суданским правительством, обожают использовать территорию Чада в качестве «запасного аэродрома» (кстати говоря, в Чад бежало более двух сотен тысяч человек из Дарфура) – тем более что соплеменники Деби из племени загава составляют солидную часть этих самых повстанцев. Одновременно чадскую оппозицию в Судане почти всегда принимали почти что по-родственному.
Весной 2006-го боевики из движения со странным названием «Объединенный фронт за перемены» отчаянно штурмуют столицу Чада – Нджамену. Лозунги сильно отдают нафталином – сбросить диктатора, создать временное правительство и провести «свободные выборы».
Осенью в Ливии велись энергичные переговоры по достижению очередного «всеобщего мира». Как ни странно, они не только не зашли по обыкновению в тупик, но даже завершились подписанием многообещающего соглашения. 25 октября ливийские информагентства поспешили порадовать мир – в ливийском Сирте в присутствии глав Чада, Ливии и Судана (Идрисса Деби, Муамара Каддафи и Омара аль-Башира) заключено твердое перемирие между правительством Чада и основными повстанческими группировками. Правительство громогласно обещало амнистию, боевики клялись отпустить всех пленных. После предполагалось допустить оппозицию к дележке министерских портфелей в Нджамене.
Призрачное соглашение жило даже меньше, чем положено по африканским меркам.
Уже в конце ноября началось новое решительное наступление. Лихая атака обратила в бегство правительственные войска, на плечах у которых повстанцы ворвались в город Абеше – стратегический населенный пункт на востоке страны.
Генерал Махамат Нури, экзотичный лидер «Сил за развитие и демократию», торжественно поклялся вышибить Идриса Деби вон из Чада. Однако в начале февраля это не получилось…
В конце месяца просочились сведения о секретных переговорах президента Деби с повстанцами. Совершенно ясно, что они отнюдь не разгромлены. И когда они вернутся, никто толком не знает. Может, через пару недель, а может – через пару месяцев. Может быть, пока этот номер будет печататься в типографии и идти к вам по почте, в небо над Нджаменой вновь поднимутся боевые вертолеты, а президент Деби отправится на свидание с предками.
Предсказать, как будут развиваться события в ближайшее время, не может никто, включая участников этих самых событий. Одно несомненно – Чад стоит на пороге такой войны, жаркое пламя которой может поджечь добрую треть Африки (в том числе ряд нефтеносных регионов, критически важных для мировой экономики).
Между тем, в первой трети нашего века роль Африки как «природной и энергетической кладовой человечества» стремительно возрастет. И если так называемый «цивилизованный мир» совместно с африканцами не научится развязывать тугие узлы местных конфликтов, затянутые еще в XX веке, то это самым драматическим образом отразится на судьбе всего человечества. А чтобы развязать эти узлы, необходимо сделать кардинальные выводы из бесконечной истории войн в Чаде в последние полстолетия…
Выступая супротив президента Чада, вожди повстанцев торжественно объявили Идрисса Деби диктатором, а его режим «жестоким и коррумпированным». С учетом того, что все они недавно входили в этот самый режим, им можно верить на слово – люди знают, о чем говорят.
История Чада
В стародавние времена на здешних землях жил народ со (или сао). Если верить легендам, люди народа сао были добродушными увальнями, никого не обижавшими и на чужое не зарившимися. Мирные пахари неспешно возделывали землю, а защищаясь от соседей, неизменно предпочитали вялую оборонительную тактику.
Вялый темперамент не позволил им создать собственное государство – они построили немало городов, но так и не удосужились объединить их в нечто более мощное и крепкое. Через несколько веков сюда пожаловали воинственные племена загава, прибывшие с севера (многие исследователи считают загава одним из берберских племен). Энергичные и нахальные кочевники быстро подчинили мирных, неповоротливых земледельцев.
Загава создали сильное государство Канем, которое простиралось на ряд территорий, входящих сегодня в Чад и Судан. Царством Канем правила династия Сейфува. Владыки Сейфува взяли манеру жениться на женщинах покоренного племени со, и, когда сменилось несколько поколений, оказалось, что государством правит чернокожая династия.
В XI веке они приняли ислам, и Канем стал одним из самых мощных мусульманских царств на Черном континенте. К XIII веку это была огромная хищная империя работорговцев, промышлявшая охотой на чернокожих земледельцев и поставлявшая их на невольничьи рынки Северной Африки. XIV век прошел под знаком тщетных попыток Сейфува отстоять свои права в борьбе с жестокими кочевыми племенами, яростно нападавшими со всех сторон на обрюзгшее и разленившееся царство. Исход борьбы был предрешен – к концу века вожди воинственного племени булала захватили древний трон Канема. Сейфува бежали на юго-западное побережье озера Чад. На здешних землях ими было основано новое царство, вошедшее в историю под именем Борну.
Территория Борну простиралась далеко на запад от границ современного Чада (новая столица, в которой разместились Сейфува – Нгазаргама – располагалась в пределах современной Нигерии). Оправившись от поражения, неугомонные Сейфува попытались взять реванш и отбить назад владения Канема. Эти попытки продолжались почти до прихода европейцев. Иногда войска Борну продвигались вперед и нещадно били врага. Тогда казалось, что цель близка и призрак древней империи вот-вот оживет. Но затем в захваченных городах вспыхивали восстания, а присланные на их усмирение карательные отряды гибли в пустыне или попадали в хитроумные засады, устроенные посреди высоких трав безбрежной саванны… И все приходилось начинать сначала.
Тем не менее, цари Сейфува правили государством Борну вплоть до середины XIX века.
В XVI веке на территории Чада возникло два разбойничьих царства – Вадаи и Багирми. Ими управляли мусульманские султаны, промышлявшие набегами вглубь Черной Африки – оттуда в цепях они приводили бесчисленное множество невольников, которые затем отправлялись в далекий путь на север и восток – в Магриб и Египет. Многие гибли в пути – потери были огромны. Но даже те барыши, которые удавалось выручить за выживших, по местным меркам впечатляли и самых ненасытных. Вадаи и Багирми не сильно ладили между собой – лишь изредка, когда обоим угрожало нападение Борну, они объединялись. При этом каждый подозревал другого в скором предательстве.
Но в итоге все эти царства пали под ударом свирепого суданского полководца Раббаха, покорившего их незадолго до прихода европейцев.
В 70-х годах XIX века в Центральном Судане бывший раб египетского паши Аль-Зубаяр Рамы по имени Раббах создал недолговечную военную империю, жившую по строгим законам шариата. Имя Раббах наводило суеверный ужас на соседей – одно за другим ему покорялись окрестные племена и царства.
Как и всякого чересчур агрессивного деспота, Раббаха подвела неумеренная страсть к захватам. В конце века в решающей битве на реке Шари французский экспедиционный корпус нанес ему сокрушительное поражение.
Прошло совсем немного времени, и сын Раббаха Фаддала бросил последний отчаянный клич. Под его знамена вновь встали сотни храбрецов, в основном – выжившие ветераны отца. Они помнили былую славу и отказывались верить, что их счастливая звезда уже закатилась. Они пошли в бой, понимая, что он будет последним.
Чуда не произошло. Воинство Фаддалы было разбито. Чад на долгие годы попал под власть европейцев.
Чад – «коммунальная кухня» Центральной Африки
В Чаде немало тех, кто не прочь вновь стать чем-то вроде колонии Франции. Собственно, на помощи Парижа страна держится последние десятилетия. Франция субсидирует бюджет, выделяет кредиты, поставляет оружие и в критической ситуации вмешивается в бои на стороне лояльных ей президентов.
Отношения с соседями у Чада не складывались исторически. Стране выпала незавидная роль стать своеобразной «коммунальной кухней» Центральной Африки. С учетом буйного местного темперамента, склоки обычно получались чересчур горячими и почти всегда сопровождались энергичным применением легкого стрелкового оружия (а через раз – и тяжелых вооружений).
Лишь в 1996 году между Чадом и Ливией было подписано нечто вроде перемирия. Войн с тех пор не было, но обе страны постоянно подозревали друг друга в каком-нибудь подвохе. В Нджамене полагали, что Каддафи до сей поры не отказался от мысли оттяпать северные провинции Чада, а заодно усадить в президентский дворец своего ставленника. В Триполи недовольны тем, что южный сосед так и не стал сателлитом, да к тому же еще досаждает нелегалами, которые через пустыню бегут из нищего Чада в нефтеносную Ливию.
С Центральноафриканской республикой (где некогда правил людоед Бокассо, объявивший свое государство «империей») отношения не просто не складывались, но фактически длительное время балансировали на грани войны. С Суданом Чад де-факто воюет все последние месяцы.
Относительное спокойствие лишь на линии Чад–Камерун. В 1995 году страны подписали даже договор о совместной добыче нефти и прокладке трубопровода из Чада через Камерун к океану. Сотрудничество в нефтедобыче могло бы быть еще более плодотворным, если бы не постоянная гражданская война.
Чад – это своеобразный африканский «Ноев ковчег». Здесь проживает более двух сотен этнических групп. Вот вам только начало сего экзотического списка – мбум, муби, маба (вадаи), загава, багирми, дагу, мими (массалит), тубу, хауса, канури, крейш, сара, тама, фульбе…
Наиболее многочисленные – сара и арабы. Самые распространенные языки – арабский и сара. Плюс более сотни местных диалектов и наречий (теда, карембо, джонкор, даза и проч.).
Жить в Чаде плохо. Точнее, очень плохо. Так плохо, что и врагу желать такой жизни не приходится.
Здесь катастрофически не хватает всего – еды, воды, лекарств.
Над инфарктами, инсультами и раком в этой стране могут лишь посмеяться. В этих местах гораздо легче умереть от голода, жажды, обычного отравления грязной водой или получить пулю во время очередного налета какого-нибудь новоиспеченного повстанческого «фронта освобождения».
В Чаде сотни тысяч больных СПИДом и ВИЧ-инфицированных. Инфекции распространяются здесь со скоростью звука. Главная беда – ужасающий дефицит чистой питьевой воды. Только четверть населения может пить нормальную воду (да и ее можно назвать «нормальной» лишь по местным, сильно заниженным меркам).
То, что пьют остальные, лучше не видеть, а главное – не пробовать. В такой среде кишечным паразитам раздолье. Десятки тысяч мучаются и умирают, помощь почти никогда не приходит вовремя (чаще – не приходит вообще).
Несколько лет назад европейские специалисты попытались подсчитать, какая часть населения имеет доступ к более или менее сносному медобслуживанию. Цифры оказались весьма приблизительными. Но даже если быть оптимистом и округлять оценки в лучшую сторону, то результат все равно ужасен – более двух третей жителей практически не получают медицинской помощи.
Сотни тысяч взрослых людей в Чаде безграмотны. Многие их тех, кто формально умеет читать и писать, делает это на уровне разгильдяя-троечника (по старой-доброй пятибалльной системе) из младших классов.
Обучение ведут в основном французы. С 70-х годов в Нджамене действует Чадский университет, напоминающий странную смесь советского ПТУ и колледжа средней руки из американской глубинки.
Озеро-призрак
Озеро Чад – бессточный водоем, единственный в этих безводных местах. Уникальная особенность озера – в зависимости от сезона… менять свою площадь. В сухое время года половина его просто высыхает. Запад и юг озера сильно заболочены – именно здесь зимуют тысячи великолепных фламинго. Природные пейзажи по берегам столь живописны, что многие путешественники (из тех, кто облазил чуть ли не всю планету) ставят их на первое место в мире.
Таинственное нагорье
Нагорье Тибести – это причудливое и величественное нагромождение древнейших кристаллических пород. В Тибести пещеры, ущелья и каменные глыбы сочетаются столь странным образом, что путешественник с раскованным воображением легко может представить, будто все это великолепие создано не природой, а человеком. На скалах здесь обнаружили уникальные рисунки первобытных людей – изображения крокодилов, буйволов, жирафов, слонов. Отсюда ученые сделали вывод, что в этих ныне безлюдных, мертвых краях много тысячелетий назад кипела жизнь. Кстати, некоторые рисунки однозначно не расшифрованы до сих пор (что дает повод любителям теорий об инопланетянах использовать их как косвенное доказательство в своих теоретических построениях).
За счет чего Чад существует, толком сказать не может ни один экономист. Многие здесь живут ровно так, как и их предки. Этих детей природы глобализация обошла стороной. Даже слабая тень ее не падает на диковинные селения, затерянные в необъятной саванне. Повсюду царит натуральное хозяйство. Собственно, очень многим туземцам только оно и позволяет выживать.
Кое-что Чад все же экспортирует. Прежде всего речь идет о хлопке и продукции скотоводства. По большому счету, если бы не война, то Чад мог бы неплохо разжиться за счет добычи углеводородов, солидными запасами которых Всевышний одарил страну. В принципе, добыча ведется – с октября 2003 года действует нефтепровод Чад–Камерун (протяженностью более тысячи километров) и страна экспортирует нефть (кстати, часть ее уходит в США). Однако масштабы нефтедобычи могли бы вырасти в разы, если бы в местных краях перестали свистеть пули и рваться снаряды.
Государственный бюджет Чада – вечная проблема для любой местной власти. Десятилетиями его сводили с дефицитом. Военные расходы всегда занимали почетное место в бюджетных статьях, не оставляя «социалке» ни малейшего шанса. При этом армия Чада все равно почти полностью зависела от французского экспедиционного корпуса и военных поставок из Парижа.
Точно так же с дефицитом бюджета справлялись исключительно при помощи французских вливаний и пожертвований иных европейских стран.
Попадая в Чад, финансовая помощь тут же пропадает в неизвестном направлении. Коррупция здесь носит какой-то наивно-детский характер. Проще говоря, воруют здесь открыто, без всякого стеснения, причем делают это как нечто само собой разумеющееся.
Один в шелке, а у семерых зубы на полке
Пока африканцы голодают, их лидеры прикупают дворцы на Лазурном берегу
Не так давно «Corriere della Sera», славящаяся своими бодрыми публикациями о сильных мира сего, опубликовала статью о том, как шикуют в Европе (а точнее, во Франции) лидеры погрязших в нищете африканских государств. На этот раз издание не перекупало секретные документы и не шпионило за чернокожими президентами. Источник – открытый и более чем солидный: официальные данные французской полиции.
Данные без сомнения впечатляют.
Вот, например, Габон – неприметная и ужасающе бедная африканская страна. Ее жителям пока хватает лишь одного – воздуха, которым можно дышать. Все остальное в дефиците – вода, еда, лекарства. О нормальном жилье и одежде речи вообще нет.
И все же в Габоне есть те, кто вполне счастлив. Это семья Омара Бонго, президента Габона. Возможно, Омар Бонго, долгие годы печально наблюдая удручающую нищету своих соотечественников, пришел к выводу – если невозможно облагодетельствовать всех, то лучше осчастливить хотя бы некоторых. По странному стечению обстоятельств, этими «некоторыми» оказались его дети и родственники – на них записано тридцать три единицы баснословно дорогой недвижимости во Франции. Роскошные виллы и шикарные квартиры на Лазурном берегу, эксклюзивные апартаменты на элитной Авеню Фош, неприметный особнячок на Елисейских полях стоимостью более 26 млн. долларов и т.д… Некоторое время назад первая леди Габона в дополнение к своей и без того обширной автоконюшне прикупила Maybach 57.
Супруге Омара Бонго есть с кого брать пример. За первой леди Конго числится парижская резиденция стоимостью 2,5 млн. евро (видимо, чтобы остановиться на время шоппинга в Париже).
Вообще, список обширен – здесь почти вся африканская география. Знаменитый Эдуарду душ Сантуш из Анголы, отпрыск президента Гвинеи (мальчик любит машины и зачем-то коллекционирует «Bugatti»), Блэз Компаоре (это уже Буркина-Фасо), Теодоро Обианг из богом забытой Экваториальной Гвинеи.
«Все мировые руководители имеют замки или дворцы, будь то арабы, европейцы или африканцы», – поучает бестолковых европейских полицейских президент Конго. Весьма разумное заявление. Человек со звучным именем Сассу-Нгессо забыл о небольшой детали. Действительно, у западных лидеров хватает дворцов, «майбахов» и поместий. Но когда деньгами сорят русские или африканцы, это выглядит несколько по-иному, ибо простые люди в их странах, мягко говоря, живут совсем не так, как рядовые американцы, французы или японцы.
ВНУТРЕННИЕ КОНФЛИКТЫ
Марокко. В начале XX века борьба племен против власти султанов неоднократно принимала форму вооруженных восстаний. Для подавления выступлений приходилось привлекать французские войска.
Алжир. После отмены в 1991 г. результатов выборов, на которых победу мог одержать Исламский фронт спасения, в стране начинается война между верными правительству войсками и исламскими фундаменталистами. Погибло около 100 тыс. человек. Сегодня борьбу продолжает «Салафистская организация проповеди и джахада» (местный филиал «Аль-Кайды»).
Сенегал. 1997–1999 гг. Вооруженные выступления сепаратистов в провинции Казаманса.
Гвинея-Бисау. 1998–1999 гг. Мятеж начальника генерала Ансумане Мане и гражданская война.
Сьерра-Леоне. 1991–2002 гг. Гражданская война с Объединенным революционным фронтом.
Либерия. 1989–1997 гг. Война с Национальным патриотическим фронтом Чарльза Тейлора. В 2002–2003 гг. восстание против самого Тейлора. 150 000 погибших.
Нигерия. 1967–1970 гг. Война с сепаратистами-игбо из провинции Биафра. Боевые действия, этнические чистки и голод уносят жизни 1 млн. человек. В настоящее время повстанцы-иджо активно действуют в дельте Нигера. Регулярно происходят столкновения между христианами и мусульманами.
Демократическая республика Конго (бывший Заир). 1960–1965 гг. Война с сепаратистами из Катанги. Установление диктатуры Мобуту. Не менее 100 тыс. погибших. В 1997-м альянс демократических сил свергает Мобуту. В начале 90-х начинаются кровавые столкновения между беженцами тутси и хуту, продолжающиеся по сей день. Обе стороны получают помощь из-за рубежа. Около 200 тыс. погибших.
Республика Конго. 1997–1999 гг. Гражданская война и мятеж Денни Сассо Нгесса.
Ангола. 1975–2002 гг. Гражданская война между просоветской группировкой МПЛА и проамериканской УНИТА. Борьба осложняется межэтническими противоречиями. К 1991 г. погибло более 350 тыс. человек.
ЮАР. 1989–1993 гг. Война между Африканским национальным конгрессом и режимом апартеида.
Мозамбик. 1979–1992 гг. Борьба правительства (при поддержке Зимбабве и Танзании) против повстанцев RENAMO (поддерживаемых ЮАР). 200 000 погибших. Страна полностью разорена.
Зимбабве. 1972–1979 гг. Партизанская война Патриотического фронта против белого правительства. Приход к власти Мугабе.
Уганда. 1980–1988 гг. Война с Армией национального сопротивления. 100 тыс. погибших. В 1996-м начинается война с Армией сопротивления Господа, организацией христиан-фундаменталистов. Тысячи детей похищены и превращены в солдат. 100 тыс. человек погибло. Более 200 тыс. стали беженцами.
Судан. 1963–1972 гг. Гражданская война с сепаратистами в южной части страны. 250 тыс. погибших. В 1983-м столкновения возобновились. Засуха, голод и война вынудили 4,5 млн. человек стать беженцами. В 2003-м войну с правительством начали две сепаратистские группировки в западной провинции Дарфур. Борьба осложняется этническим противоречиями между арабским и чернокожим населением. Бои и этнические чистки дали еще 1 млн. беженцев.
Сомали. С 1991 г. страна находится в состоянии анархии. Единственная реальная власть – полевые командиры. Между собой ожесточенно противоборствуют две группировки – проамериканская и исламская. В 2006-м это вылилось в полномасштабную войну.
Эфиопия. 1978–1991 гг. Война с Народным фронтом освобождения провинции Тыграй.
Конфликт тутси и хуту имеет многовековые корни. Тутси – племя «благородных». Хуту – земледельцы (составляют 85% населения Бурунди и Руанды).
После обретения независимости в Руанде к власти пришли хуту. Начинаются гонения на тутси. Попытки сопротивления жестоко подавляются. Во время гражданской войны 1990–1994 гг. уничтожено около 800 тыс. тутси. Но после победы в 1994-м Патриотического фронта Руанды (тутси) роли меняются – примерно 2 млн. хуту вынуждены покинуть страну. Вооруженное противостояние с повстанцами продолжается.
В Бурунди тутси удерживали власть до 2003 года, но вынуждены были постоянно подавлять восстания хуту. В результате боевых действий и репрессий погибло около 1 млн. человек. 800 тыс. хуту во время военной диктатуры перемещены в особые «перегруппировочные лагеря».
Чад. Постоянные выступления повстанцев против правительства. Столкновения между исламскими и христианскими общинами. Этнические конфликты. Против президента Идриса Деби (пришел к власти в 1990-м) выступает сразу несколько повстанческих движений. Объединенный фронт за перемены ведет против правительства полномасштабную войну. Несколько раз, пользуясь поддержкой Судана, предпринимал попытки штурма столицы.
МЕЖГОСУДАРСТВЕННЫЕ И КОЛОНИАЛЬНЫЕ ВОЙНЫ XX ВЕКА
Западная Сахара. После ухода испанских войск претензии на эти территории заявили Мавритания и Марокко. Против них выступило движение ПОЛИСАРИО, в 1976-м провозгласившее Западную Сахару. независимым государством. По условиям перемирия 1991 г. большая часть страны остается оккупированной марокканскими войсками.
Марокко. Кризисы 1905 и 1911 гг. привели к установлению в стране французского и испанского протектората. В 1921 г. племенными вождями провозглашено создание Республики Риф. К 1926-му она была разгромлена французами. Антифранцузские вооруженные выступления продолжались до 1956 г., когда Париж окончательно признал независимость Марокко.
Алжир. 1954–1962 гг. Война за независимость. Попытки Франции подавить национально-освободительное движение оканчиваются безрезультатно. Положение осложняется жестким противостоянием между местным населением и многочисленными европейскими поселенцами.
Тунис. 1952–1954 гг. Война за независимость от Франции.
Итало-турецкая война 1911–1912 гг. Основные боевые действия идут на территории современной Ливии. Около 20 тыс. погибших. В 1920–1932 гг. исламский орден Сенусийя во главе с шейхом Омаром аль-Мухтаром вел партизанскую войну против победителей-итальянцев.
Египту не повезло стать ареной арабо-израильских конфликтов 1948–1949, 1956, 1967, 1969–1970, 1973 гг.
Гвинея-Биссау. 1972–1974 гг. Война за независимость от Португалии.
Камерун. 1955–1960 гг. Война за независимость от Франции.
Ангола. 1961–1975 гг. Война за независимость от Португалии.
Намибия. Восстание вождей гереро и нама против немецких властей в 1904–1905 гг. закончилось уничтожением до 80% мятежных племен. В 1966–1988 гг. Народная организация Юго-Западной Африки вела вооруженную борьбу против протектората ЮАР.
Англо-бурская война 1899–1902 гг. Британцам удалось одержать верх над самопровозглашенными республиками Трансвааль и Оранж (ныне – территория ЮАР). Погибли 35 тыс. повстанцев. Аналогичная операция была проведена в 1906 г. против зулусского вождя Бамбаты, отказавшегося платить налоги Британской империи.
Мадагаскар. 1947–1948 гг. Кровавое восстание против власти Франции.
Танзания. 1905–1906 гг. Восстание племени маджи-маджи против германского владычества. Для его подавления германской армии пришлось применить тактику выжженной земли. Около 150 тыс. человек погибло. Некоторые племена были полностью уничтожены.
Уганда. 1978–1979 гг. Вторжение войск Танзании успешно отбито. Помощь, оказанная противникам диктатуры Иди Амина приводит к его свержению.
Кения. 1952–1956 гг. Террористическая организация Мау-Мау организует беспорядки, добиваясь отмены британского владычества и изгнания белых поселенцев.
Мозамбик. 1964–1975 гг. Война за независимость от Португалии.
Эфиопия. Эритрея. Сомали.
1935–1936 гг. Территория Эфиопии (включая сегодняшнюю Эритрею) оккупирована Италией.
В 1974–1991 гг. – вооруженный конфликт с Эритреей, добивающейся независимости. В 1998–2000 гг. пограничный конфликт вновь перерастает в полномасштабную войну. Потери обеих сторон, по некоторым оценка, достигают 100 тыс. человек.
1977–1991 гг. Вторжение Сомали в эфиопский район Огаден. Ответные налеты авиации Эфиопии заставляют тысячи сомалийцев покинуть родные места. Фронт освобождения Сомали продолжает вести против Эфиопии партизанскую войну до 1983 г.
В 1991 г. с падением правительства Мохаммеда Сиада Баре в Сомали начинается период анархии. В 2006-м Союз исламских судов захватывает контроль над столицей Сомали (при поддержке Эритреи), что вызывает вторжение Эфиопии. Исламисты оттеснены, но в любой момент могут возобновить наступление…
