Горячая арабская весна 2011 года началась зимой 2010-го. Представитель мелкого частного бизнеса (а проще говоря – уличный торговец фруктами) Мухаммед Буазизи совершил внесистемный поступок – отказался давать взятку стражам порядка. Тунисские борцы с коррупцией и хищениями оскорбились в лучших чувствах – и немедленно изъяли товар у торговца.
Судя по всему, Буазизи не питал никаких иллюзий по поводу того, что с жалобой на «плохих» правоохранителей можно обратиться к «хорошим». Он твердо знал: «хорошие» – это те, кто выше; а значит, брать будут больше. Но платить Буазизи было нечем.
17 декабря 2010 года Мухаммед Буазизи поджег сам себя. Через две недели несчастный торговец скончался в больнице. К этому времени пламя, погубившее Буазизи, уже распространилось по всему Тунису. Так начались события, которые кто-то назвал «весной арабского возрождения», а кто-то «великим арабским землетрясением».
Первым тряхнуло тихого жулика Бен Али, мирно дремавшего на тунисском троне. Бен Али был незлобив, крал в меру и любил Интернет. Разбуженный бодрым ревом революционной толпы, он проявил редкую сообразительность. 13 января громогласно пообещал сидеть в руководящем кресле аж до 2014 года, но уже на следующий день погрузил в самолет себя, семью, контейнер с золотом и был таков.
Оказавшись у гостеприимных Саудитов, Бен Али подвел баланс. В пассиве – власть. В активе – жизнь, свобода и часть награбленного. Общий баланс – положительный.
Тем самым Бен Али подал пример коллегам: уходя – уходи. И главное – делай это быстро.
Однако примеру Бен Али никто не последовал. Следующий в очереди – тяжеловес Мубарак – заупрямился и в итоге свел баланс с отрицательным результатом. В пассиве – власть, свобода, имущество. В активе – жизнь.
Полковник Каддафи пошел ва-банк согласно нехитрой альтернативе «пан или пропал». Баланс пока не подведен.
А в Йемене многолетний президент Салех предпочел всем раскладам формулу Бернштейна: «движение – все, конечная цель – ничто». Йеменская революция стала перманентной.
Митинги в Йемене идут бесконечно, с перерывом на молитву, быстрый прием пищи и краткий, тревожный сон. Самого президента Салеха раз сто штурмовали, раз десять «окончательно свергали», и четыре раза он торжественно обещал уйти сам. Но все штурмы оказались отбиты, все рапорты о свержении преждевременны, а все торжественные обещания взяты обратно.
По запутанности ситуации Салех может спокойно соперничать с Каддафи. В Ливии перессорились племена; в Йемене дела похуже – там буйство и раздоры царят уже внутри самих племен. В горах обосновалась «Аль-Кайда» (самая что ни на есть настоящая), а по улицам городов друг за другом гоняются сторонники и противники президента, чередующие кулачный бой с перестрелками.
Что же касается сирийского президента Асада и бахрейнского короля Халифы, то эта пара на покой вообще не собирается.
При всей внешней схожести, каждый из правителей пошел своим путем. Почему же тогда аналитики так усердно ищут аналогии между ними?..
На первый взгляд, легко можно обосновать сходство революций: все страны – арабские, всюду во главе автократы, все автократы у власти бессчетное число лет, все давят исламистов, все не жалуют «Аль-Джазиру» (и перекрывают ее, когда уже ничего не исправишь) и далее в том же духе. Даже телекартинки очень похожи – попробуй, отличи тунисскую толпу от египетской или египетскую от йеменской.
Но главное, бунты и потрясения шли один за другим как по расписанию. Это поражало воображение.
И тут же родилось пять теорий, все обосновывающих и разъясняющих.
Теории облекались в бесчисленное множество вычурных слов и деепричастных оборотов. Различались они ответом на главный вопрос – кто виноват?
В виновные были записаны:
– вездесущая «Аль-Кайда»
– вездесущие американцы
– голод, бедность, безработица
– демография
– Интернет
У версии о причастности «Аль-Кайды» нашлось два горячих сторонника: Муаммар Каддафи и сама «Аль-Кайда».
При этом журналисты почему-то упорно смешивали египетских «Братьев-мусульман» с «Аль-Кайдой», хотя человеку даже поверхностно знакомому с политическим исламом известно – эти организации друг друга на дух не выносят.
За версию о причастности американцев выступил российский вице-премьер Сечин, задавший известный вопрос «чем занимались в Египте менеджеры Гугла?» (правильный ответ – сидели в тюрьме).
У версии о голоде и безработице поклонников нашлось гораздо больше. Кстати, она многое могла объяснить, если бы беспорядки не случились в сказочно богатом Бахрейне и в весьма обеспеченной нефтяной Ливии.
Версия о демографии указывала на исключительную молодость населения арабских стран. В ней все было логично, кроме одного факта – почему тогда не вздыбился весь арабский мир? Или Индия? Или Иран? Или Пакистан?
Население молодо во всех этих странах, но взбунтовались лишь некоторые. Почему?
С Интернетом вообще беда. В Египте его отключили, едва начались митинги, но все отлично обошлись без сети. В Сирии Интернет контролируется давно и строго, но это помогает мало. И лишь в анекдоте можно представить, как диковатые йеменские племенные вожди зазывают сородичей на площадь через «Фейсбук» или «Твиттер».
Для сбора в мечети во время пятничной молитвы не нужны социальные сети – эта традиция заведена у мусульман много веков и не нуждается в активации через электронные гаджеты.
На самом деле, различий в событиях разных стран гораздо больше, чем общих мест. Вот самый простенький набор контрастов и противоречий. Богатейший Бахрейн и нищий Йемен. Кишащий безработными Тунис и благополучная Ливия. Король-суннит в Бахрейне и президент-алавит в Сирии. Престарелый Мубарак и молодой Асад. Проамериканский Салех, проиранский Асад и «ничейный» Каддафи.
Да и сценарии, по которым развивались события, отличались весьма сильно.
Судите сами.
В Тунисе возмутились все и сразу – от рядовых граждан до министров правительства. Здраво оценив сложившийся национальный консенсус, президент Бен Али без шума и пыли отбыл с глаз долой.
В Египте возмутились все, но не сразу. Вначале «Братья-мусульмане» и беспокойная интеллигенция. Потом широкие массы трудящихся. Потом подала голос прогрессивная международная общественность в лице бывших друзей Мубарака из Вашингтона, Брюсселя и нескольких швейцарских банков. А уж потом к голосу той самой прогрессивной международной общественности прислушались египетские сержанты во главе со своими мудрыми генералами.
Мубарака сдавали постепенно, в порядке живой очереди. Он сидел и ждал, когда петух пропоет трижды, то бишь когда сдадут самые близкие (армейская верхушка). За генералами дело не стало – Мубарака они сдали.
У Каддафи, как всегда, вышло экзотичнее. Никто не мог понять, кто именно взбунтовался – то ли племена, то ли молодежь, то ли часть армии, то ли все разом. Попытки аналитиков разложить ливийскую ситуацию по полочкам проваливались на самом первом этапе – разобраться в диких хитросплетениях семей, родов и племен было положительно невозможно.
В Бахрейне дело оказалось гораздо яснее. Раскол случился по классической для ислама схеме – шииты против суннитов. Суннитская династия аль-Халифа правит королевством, где большинство составляют шииты. Стандартная пороховая бочка, ничего необычного.
А вот в Сирии все более чем удивительно. Здесь сунниты в большинстве, но над ними – секта алавитов, к которой принадлежит некоронованная династия Асадов. Алавиты – странное течение в исламе, место которого даже многоопытные религиоведы затрудняются определить. Как всякую секту, алавитов на протяжении истории как минимум недолюбливали, а как максимум – истребляли. Представить, что они возьмут власть в каком-либо крупном исламском государстве, было невозможно.
Тем не менее, в 1971 году алавит Хафез Асад взял власть в Сирии, проправил почти тридцать лет, умер на троне и завещал власть сыну-офтальмологу. Сын не подвел отца. Алавиты по прежнему крепко держат власть, несмотря на то, что жизнь в Сирии последние пару месяцев идет по странному графику: еженедельно по пятницам – сбор в мечети, потом демонстрация, потом побоище; еженедельно по субботам – похороны, за ними демонстрация, за ней опять побоище.
В Йемене же вышел просто дикий коктейль из взаимных склок и раздоров. Вспомнилось все – и противостояние между северной и южной частью страны, и древние обиды племен, и непокорные горцы, и неуловимые «аль-Кайдовцы», и Бог знает что еще…
Так что при ближайшем рассмотрении у каждой стран своего, особенного оказывается гораздо больше, чем общих закономерностей. Неудивительно поэтому, что
Обама растерялся
Падения Бен Али Обама не заметил. Тунис – страна скучная: ни нефти, ни «Аль-Кайды». Тунисский президент еще скучнее – тихо воровал и никого не трогал. Когда его свергли, в Белом доме пожали плечами: был да сплыл, пусть европейцы разбираются. По-соседски.
Но после Бен Али пришла очередь Мубарака. Не заметить его было невозможно. Стратегический союзник, 80 млн. населения, опора Израиля, гроза исламистов и прочая, прочая, прочая.
По идее, Мубарака надо было спасать. К этому обязывали:
а) порядочность (30 лет преданной дружбы с Америкой);
б) здравый смысл (такие союзники посреди пустыни не валяются).
Но говорливый Обама вдруг глубокомысленно замолчал.
Молчание – знак известно чего. И искренне преданные Мубараку мужественные генералы спокойно, в рабочем порядке слили лучезарного шефа, по-своему истолковав красноречивое равнодушие Обамы.
На самом деле, генералы ошиблись. Обама вовсе не хотел сдавать Мубарака. Просто он не знал, что делать. Растерялся. И спрятал голову в песок. А потом все получилось само собой.
На беду Обамы Мубараком дело не закончилось. Следующей полыхнула Ливия. Такого сюрприза от полковника Каддафи не ждал никто. Достойный соперник Кастро по части политического долголетия (счет: 49 лет против 42 в пользу Кастро), Каддафи казался вечным.
После Египта все ждали бунта в Алжире, а случился он в Ливии. Обама опять затаился. События развивались так быстро, что казалось: страусиная тактика Обамы наконец-то себя оправдает. Режим полковника падет сам собой и победу можно будет легко и безубыточно записать на свой счет.
Но полковник вдруг заупрямился. Генералов вокруг него было меньше, чем сыновей, и поэтому сдавать его было некому. Семья Каддафи начала отыгрываться. Триполи остался за ними, а вскоре танки полковника покатились по приморскому шоссе прямиком к Бенгази.
К тому времени и Обама, и Европа уже по нескольку раз успели произнести похоронные речи над еще вполне живым и политически бодрым Каддафи. Поэтому надо было что-то делать. Торжество полковника оставляло весь Запад (включая Америку) в дураках. Живчик Саркози еще поднажал, и припертый к стенке Обама сдался. Резолюция ООН прошла как по маслу, и в небе над Ливией появились самолеты. Но, едва ввязавшись в никому не нужную ливийскую драку, Обама тут же попытался выскользнуть из нее.
Штаты резко сократили число вылетов, а командование сбросили на сонных бюрократов из НАТО, отнюдь не обрадовавшихся такому повороту событий.
НАТОвские бомбы «стабилизировали хаос», не решили ни одной проблемы и создали десяток новых. Обама попытался свалить все на европейцев, но Саркози и Кэмерон повисли на нем с двух сторон, крепко удерживая в теплой компании борцов за счастье ливийского народа.
В итоге имидж Обаме обошелся слишком дорого и после Ливии он отчаянно махнул на него рукой.
На расстрел шиитов в Бахрейне Белый дом просто тупо закрыл глаза, а в случае с президентом Асадом ограничился глуповатыми визовыми санкциями.
Осудить Обаму никто не решился – на четвертой военной операции (после Ирака, Афганистана и Ливии) не настаивал даже бравый сенатор Маккейн.
Растерянность Обамы крайне показательна. Дело не в его личной нерешительности. Дело в том, что Америка столкнулась с ситуацией, которую она не понимает.
Другим странам легче. Саркози может разгуляться в Ливии, потому что на Франции не лежат тяжелым грузом сотни других проблем: талибы в Афганистане и террористы в Ираке, ядерный арсенал Пакистана и атомный проект поклонников чучхе, падающий доллар и рвущийся вверх внешний долг… Список огромен.
Благополучие Штатов покоится на существующем глобальном порядке. Штаты имеют наибольшую от него выгоду, но и несут наибольшие расходы по его поддержанию (во всех смыслах). Поэтому Вашингтон не может устраниться ни от одной крупной мировой проблемы (даже если ему этого очень хочется). Некоторое время назад Штаты вошли во вкус странной роли мирового полицейского – и теперь сами стали заложником ситуации.
Но в случае с арабскими революция ми важнее другое. Америка старается спрятаться от арабских проблем. У нее это плохо получается, и ей от них никуда не уйти. Но она все равно пытается.
Означает это только одно – Штаты не знают и не понимают, с чем они столкнулись. И вряд ли это понимает кто-то еще в мире…
ТУНИС
«Автохтонами» древнего Туниса надо считать все тех же ливийцев, которых греки называли берберами, а римляне – нумидийцами. Однако местному населению повезло несколько больше, чем их восточным соотечественникам, которые попали в сферу интересов Египта. Тунисские ливийцы спокойно занимались своими делами до 1100 года до н.э., когда на побережье выходцами из Финикии был основан город Утика. За ним последовали и другие – приморский Тунис активно колонизировался финикийцами. Вскоре над всеми возвысился Карфаген, подчинивший себе все окрестные земли. Отношения с берберами-ливийцами-нумидийцами у карфагенян были сложные – нумидийская кавалерия прославила Ганнибала, но те же нумидийцы неоднократно восставали против Карфагена и в конце концов перебежали к римлянам. В 146 году до н.э. Карфаген был разрушен. Через сто лет он был воссоздан по приказу императора Октавиана Августа – уже как центр римской провинции. Тунис, наряду с Египтом, стал настоящей житницей Рима. Императоры все активнее эксплуатировали эти провинции. В результате последние тридцать лет господства римлян в Тунисе превратились в одно сплошное восстание, которое возглавил в конце концов наместник Африки Бонифаций.
По некоторым данным, именно он пригласил в Африку вандалов – германское племя – чтобы те помогли ему бороться с Римом. Правда, пока 80 тыс. вандалов добирались из Испании в Тунис, Бонифаций заключил с императором перемирие и нужда в них отпала. Гости, однако, уходить отказались. Они затеяли войну с хозяином и к 439 году захватили весь Тунис. В 455 году вандалы перебрались из Африки в Италию и, заняв Рим, несколько дней грабили его. Закончив с Римом, вандалы вернулись в Африку, где и жили почти столетие, пока византийский император Юстиниан I не включил Тунис в состав своей империи.
Византийской эта земля была без малого сто лет. В 670 году сюда вторглись арабы. Карфаген был разрушен снова – завоеватели начали возводить свой Тунис. Так бывшая византийская провинция оказалась включенной в состав Арабского халифата. В 797 году местная аристократия, недовольная правлением далекого халифа, подняла восстание. Наместник Ибрахим ибн Аглаб, подавив бунт, в награду за верность выпросил у халифа всю Ифрикию – то есть Ливию, Алжир и Тунис. Его наследники правили здесь до 909 года, а потом началась настоящая чехарда династий. В 1148 году норманнский король Сицилии Рожер II на двенадцать лет захватил Тунис, а в 1270 году аналогичную попытку предпринял французский монарх Людовик IX, представив дело как крестовый поход. Под Тунисом среди крестоносцев началась эпидемия. 25 августа скончался сам король, и французы покинули Африку, так и не взяв Тунис.
То, что не удалось французским рыцарям в 1270 году, получилось у турецких пиратов в 1534-м. Тунис был захвачен Хайр-ад-Дином Барбароссой и стал настоящим пиратским гнездом. Ни адмиралу Андреа Дориа, ни испанской армии не удалось выбить Хайр-ад-Дина из Северной Африки. Окончательно же Тунис был захвачен другим пиратским адмиралом – Улуджем Али в 1574 году и передан им Османской империи.
До 1704 года Тунис оставался османской провинцией, а позже стал вассальным государством. Относительная близость к «просвещенной Европе», видимо, давала о себе знать – страну постоянно сотрясали восстания. Зато в 1861 году Тунис принял первую в арабском мире конституцию.
А в 1881 году над Тунисом установился французский протекторат. Они фактически управляли страной до 1956 года. После Второй мировой войны история Туниса пошла по накатанной колее – предоставление автономии в 1947 году, всеобщая забастовка в 1951-м, война с французами – и желанная независимость в 1956 году.
ЕГИПЕТ
Египет – страна фараонов. Они правили здесь с XXVII века до н.э. по 30 год до н.э. – если считать Птолемеевскую династию. Птолемеевский Египет стал не только важной политической силой в Средиземноморье, но и основным поставщиком хлеба. От него зависели все. И в конце концов страна оказалась втянута в гражданскую войну между Юлием Цезарем и сторонниками «сената».
Цезарь опасался превращать Египет в римскую провинцию – обладание этой «житницей» могло стать крупным козырем в грядущих усобицах. И он оказался прав. Пока империя была сильна, никаких трудностей с Египтом не было. Однако после смерти Марка Аврелия кандидаты в императоры пытались закрепиться здесь.
Вскоре наиболее богатые и жизнеспособные части государства – в том числе и Египет – отошли к Восточной Римской Империи. Для страны пирамид ничего не изменилось – она продолжала кормить все государство и стала одной из самых развитых его областей. Основные изменения касались не политики, а религии и культуры – положение христианской церкви с каждым годом укреплялось.
Однако в 639 году Египет захватили арабы. Правда, уже при первых наместниках он стал практически независимым владением. Пока халифат потихоньку распадался, его окраины крепли. В 969 году Египет был захвачен тунисской династией Фатимидов. Халиф аль-Муизз фактически переселился сюда, начав строительство новой столицы – Каира. Фатимиды правили до 1171 года, когда страна была завоевана ворвавшимся из Сирии Салах-ад-Дином.
В то же время Египет активно боролся с крестоносцами. Постоянные военные стычки, в том числе и с европейцами, усиливали влияние мамлюков. В 1250 году их военачальники захватили власть в стране, оставив Абассидам почетный, но малозначительный титул калифа.
Мамлюкский Египет пережил нашествие монголов и эпидемию чумы. Но на севере год от года крепла Османская держава, и рано или поздно она должна была столкнуться с мамлюками.
И это случилось – 16 августа 1488 года в сражении под Аданой мамлюки нанесли поражение османской армии. Однако через 29 лет османы взяли реванш и завоевали Египет. Однако султаны быстро пришли к тому же выводу, что и Юлий Цезарь – любой наместник в Египте получает слишком большое влияние. Поэтому немалая часть полномочий осталась в руках мамлюков. Паша был лишь посредником между местной и центральной властью и контролировал сбор дани. Однако это не помогло – уже через тридцать шесть лет после завоевания страны управляющий ею Ахмед-паша устроил восстание. А к концу XVIII века зависимость Египта от Стамбула вновь стала чисто номинальной.
В это время страна привлекла внимание европейцев. Правда, их интересовал не хлеб, а значение Египта в транзитной торговле с Востоком. Первыми на берегах Нила попробовали закрепиться французы. Однако знаменитый поход Наполеона в Египет окончился крахом. В 1807 году этот опыт повторили англичане – с тем же результатом. К тому времени здесь уже правил знаменитый паша Мухаммед Али, сделавший государство практически независимым и затеявший его глубокую модернизацию.
К сожалению, перестройка в Египте велась на деньги, занятые у европейцев. Финансовая зависимость увеличивалась с каждым годом – а успехи модернизации были весьма сомнительны. Еще больше осложнило положение строительство Суэцкого канала. Расплатой за иностранные кредиты стала постепенная утрата независимости. Сначала Египет полностью потерял контроль над Суэцем, а в 1882 году и вовсе был оккупирован англичанами. А в 1914 году страну объявили британским протекторатом, которым она и оставалась до конца Второй мировой войны – несмотря на дарованную в 1922 году независимость.
ЛИВИЯ
Имя этой страны – Ливия – пришло к нам от египтян. В их надписях неоднократно упоминается народ «ребу» или «либу». Позже название распространилось на всю территорию к западу от Египта и проживающие там племена.
На самом деле на территории Ливии проживало множество племен. Их образ жизни и род занятий существенно различался. Они разводили мелкий рогатый скот – овец и коз, к которым во II веке до н.э. прибавились верблюды-дромадеры; они занимались собирательством и осваивали садоводство; приморские племена ловили рыбу и собирали морских животных.
Египтяне, правда, в эти подробности не вникали. Всех ливийцев они считали разбойниками и варварами. И не без оснований – ливийцы весьма досадили стране пирамид. Но и египтяне не оставались в долгу. Противостояние закончилось неожиданно. В 1300 году до н.э. на побережье Северной Африки высадились племена «народов моря». Вместе с ливийцами они совершили несколько крупных вторжений в Египет. Потом Ливия все-таки попала под власть страны фараонов, но скоро ее народ начал играть слишком большую роль в жизни недавнего противника. Из ливийцев формировалась армия и офицерский корпус, а в X–VIII веках «ливийская диаспора» и вовсе установила в стране пирамид свою власть. Правда, ненадолго. Фараонов «ливийской» династии сместили нубийские правители, а после них долиной Нила владели то ассирийцы, то персы, то греки…
Между прочим, Ливия тоже входила в состав персидской державы, а средиземноморское побережье страны активно колонизировали греки. Не отставали и финикийцы – на ливийских землях вырос Карфаген. Потом в Африке появились римляне. Они пообещали ливийцам поддержку, статус союзников и многое другое. Те вспомнили былые обиды и раз за разом помогали Риму в борьбе против Карфагена. Правда, никаких особенных привилегий не получили – захваченная территория стала римским владением.
Восточная Ливия до I века до н.э. была частью Птолемеевского Египта, а после тоже перешла под власть Рима. Его место заняли варвары, создавшие в Северной Африке государство, их сменила Византия, потом – Сасанидская Персия, а в VII веке через страну прокатилась волна арабского завоевания.
Отдельной страницей в древней истории этой земли стоит государство гарамантов. Эти потомки «народов моря» ушли в глубь Ливии. «Сердцем» их страны стала долина Аль-Аджьяль, а столицей – город Гарама. Гарамантиада была хорошо известна Геродоту и до рубежа нашей эры вполне успешно отбивалась от римлян – они так и не смогли покорить гарамантов. Только арабы в VII веке ассимилировали этот народ.
После распада халифата ливийские земли находились под властью различных арабских династий, а Триполитания какое-то время даже принадлежала иоаннитам. А в 1551 году сюда пришли турки-османы. Они правили до 1912 года, а потом страна перешла под власть итальянцев. Но Вторая мировая война снова все изменила. После отступления частей Африканского корпуса в Тунис Ливия десять лет была под оккупацией Великобритании и Франции. Но в 1952 году под нажимом ООН – наверное, впервые в своей истории – она стала независимым государством.
СИРИЯ
Сирия известна с Х тысячелетия до н.э. С IV тысячелетия до н.э. ее народ начал заселять оазис Гута, где еще через 1,5 тыс. лет вырос город Дамаск – сердце Сирии. Долгое время сирийцы оставались в тени великих цивилизаций. Только в Х веке до н.э. Дамаск стал центром довольно крупного по ближневосточным меркам государства. Его правители в союзе с палестинскими царями некоторое время даже успешно противостояли Ассирии. Однако союз распался после первых же побед – его участники имели слишком много претензий друг к другу. А еще спустя некоторое время дамасский царь Бен-Хадад принял смерть от руки своего приближенного Газаила. Тот занял трон, что, естественно, вызвало гражданскую войну. Пока Газаил занимался укреплением шатающегося престола, в Сирию нагрянул ассирийский царь Салманасар III. Ассирийцы превратили окрестности Дамаска в пустыню, но не смогли захватить сам город. Ну а все, что осталось после них, прибрали к рукам цари Израиля.
Сирия переходила от одного владыки к другому. Ассирийцев сменило Нововавилонское царство, его – империя Ахеменидов. А потом пришел Александр Великий… После его смерти страна оказалась в руках у Селевка Никатора, и два с половиной столетия была частью империи Селевкидов. Когда же та, ослабленная, пала под ударами Парфии и Рима – стала римской провинцией.
Императоров сменили византийские василевсы, их вытеснили сарацины. Но и под их владычеством страна пробыла недолго. Начиналась эпоха Крестовых походов. Вскоре Сирия оказалась разделенной между сарацинами и крестоносцами. Антиохия стала столицей одного из христианских княжеств, а Дамаск остался частью распадающегося государства турок-сельджуков. Крестоносцы трижды подступали к его стенам, но так и не смогли взять город. Зато это удалось в 1154 году Салах-ад-Дину, который провозгласил себя сирийским султаном.
Через сто с небольшим лет Сирия вошла в состав державы мамлюков. Начался новый расцвет Дамаска – но ненадолго. В 1300 году эти земли подверглись нашествию монголов. Дамаск был разграблен. А еще через сотню лет в Сирию пришел Тамерлан – и снова грабеж и разорение… «Великий хромой» в очередной раз опустошил Дамаск, увел лучших ремесленников и оружейников. Неудивительно, что в Османской империи, в состав которой Сирия вошла в 1517 году, Дамаск стал провинциальным городом. Зато здесь, наконец, надолго воцарился мир и покой. Следующих завоевателей эта земля увидела только в конце XVIII века, когда здесь высадились французы. Впрочем, закрепиться здесь им не удалось. После на Сирию претендовал египетский хедив Мухаммед-Али, но под давлением европейских держав ему пришлось вернуть страну турецкому «сюзерену». И снова в Дамаске воцарился мир. Он длился до начала Первой мировой войны.
К тому времени в Сирии стали весьма популярны идеи панарабизма. Ближневосточные народы уже не так опасались ослабленной Османской империи и жаждали консолидации. Неудивительно, что вторгшиеся в Сирию в 1918 году войска Хиджаза и Англии были встречены как освободители от турецкого владычества. Особенно радовались сирийцы арабам-хиджазцам, командовавший которыми Фесайл ибн Хусейн уже примерял на себя титул правителя Сирии. Фесайл и не подозревал, что европейские «союзники» уже все поделили за его спиной. Англия уступила Франции Сирию в обмен на богатый нефтью Мосул. В 1920 году над этими землями утвердился французский протекторат, который продержался до 1946 года. Несмотря на то, что в 1932-м Сирия формально была объявлена республикой, метрополия не собиралась отказываться от «лакомого кусочка». Даже разгром Франции в 1940 году ничего не изменил. Только 17 апреля 1946 года французские войска были выведены из страны – это событие стало здесь национальным праздником, который так и называется – День эвакуации.
ЙЕМЕН
Йемен – или правильнее Аль-йаман – можно перевести с арабского как «правая сторона», а также «счастье» и «благоденствие». Еще древние римляне называли занимаемую им часть Аравийского полуострова «Арабиа феликс» – что значит «Счастливая Аравия».
Насколько счастливым было местное население, неизвестно. Но то, что «Счастливая Аравия» – один из древнейших очагов человеческой цивилизации – несомненно. Уже во II тысячелетии до н.э. здесь существовал Маин – то ли государство, то ли храмовая община. А в I тысячелетии политических объединений стало уже два – Саба и Хардамут. Вопреки традиции, соседи чаще оказывались в союзе, чем враждовали – на богатства Южной Аравии зарились многие. И зариться было на что – и благовония, и золото, и драгоценные камни… Не говоря уже о географическом положении Южной Аравии, которое весьма способствовало торговле. Сабейское государство быстро богатело и развивалось. Сабеи создали развитую ирригационную систему, превратив засушливые северные регионы страны в цветущий оазис. Столица государства – Мариб – была обнесена могучими стенами, украшена садами и парками. Выше города находились огромные водохранилища.
Однако к III веку до н.э. торговые пути сместились и Мариб начал клониться к упадку. Сабейская держава постепенно оказалась в зависимости от Химьяра.
Химьяр просуществовал до 599 года н.э. Его богатства и выгодное для торговли положение привлекли внимание византийцев и правителей Аксума. В 525 году аксумское войско, предводительствуемое царем Элла Асбаха при поддержке византийского флота захватило эту страну. Аксум установил над ней сюзеренитет и заставил нового правителя Сумайфа Авшу принять христианство. Следующий химьярский правитель Абраха избавился от аксумской опеки и совершил несколько походов в Центральную Аравию. Один из них даже упомянут в Коране. Абраха намеревался захватить Мекку и разрушить Каабу, но его войско не дошло до города – помешала эпидемия.
Уже при наследнике Абрахи Химьяр утратил контроль над бедуинской Аравией, в 599 году превратился в персидскую провинцию, а менее чем через тридцать лет был завоеван мусульманами.
В течение следующих столетий Йемен переходил от Аббасидов к Фатимидам, от тех – к Айюбидам, побывал под властью мамлюков и в конце концов вошел в состав Османской империи. Обычная история для любого ближневосточного государства усугублялась тем, что в Йемене очень рано проявил себя раскол между суннитами и шиитами. Зейдиты – последователи шиизма – засели в горных районах севера, шафииты – сторонники суннизма – господствовали на юге. А в Хардамуте осели сначала хариджиты, а с начала XIX века – салафиты, которых теперь иначе как ваххабитами, наверное, никто и не называет.
В 1839 году территория Йемена оказалась расколота. Южная часть стала британским протекторатом, в виде которого и существовала до 1967 года, а северная получила независимость от Османской империи в 1918 году. Пока южане оставались «под британцами», их северные соотечественники успели повоевать с Саудовской Аравией в 1939 году и сменить монархию на республику в 1962-м. После ухода «британских джентльменов» из Адена северная и южная части Йемена начали активную борьбу за объединение, которая продолжалась до 1990 года.
БАХРЕЙН
Начать, пожалуй, следует с того, что древние шумеры, по-видимому, называли Бахрейн Дильмуном. В их представлении эта земля являлась родиной человечества и колыбелью цивилизации. Впервые она упоминается в эпосе о Гильгамеше. На таинственном острове жил Ут-Напиштим – человек, спасшийся от потопа, к которому Гильгамеш приходил в поисках секрета вечной жизни. Но Дильмун явно не был просто мифом. С III тысячелетия до н.э. его название постоянно мелькает в записях торгового характера. Остров был посредником в торговле между Шумером и Хараппой. Однако когда Хараппа пришла в упадок, для Дильмуна тоже наступили черные дни. Он потерял былое значение и стал сперва вассалом Ассирии, а после тихо и мирно был включен в состав Нововавилонского царства. Отныне уделом Дильмуна было прозябать на задворках цивилизации – мимо него проплывали корабли Неарха, флотоводца Александра Македонского, но мореплаватель даже не высадился на острове. Клочок суши перешел под власть Селевкидов, потом достался парфянам и в конце концов был завоеван арабами – что называется, «до кучи».
Однако в IX веке начался новый расцвет Дильмуна – вернее, уже Бахрейна. Оживление торговли с Индией вернуло ему былое значение, а ловля жемчуга принесла богатство и известность.
Но такая слава обычно влечет за собой приход завоевателей. В 1487 году Бахрейн был захвачен оманскими племенами, а через 35 лет на острове обосновались португальцы. В 1602 году персам удалось вытеснить европейцев – но оставались еще и арабы. Островок долгое время переходил от арабов к персам и обратно – пока в 1820 году правители из династии Аль-Халифа не заключили договор с англичанами, уступив им контроль над иностранными делами Бахрейна в обмен на безопасность. В 1861 году над островом был официально провозглашен британский протекторат.
Кроме иностранных дел «коварный Альбион» начал подгребать под себя торговлю жемчугом, а когда рынок «слез моря» в 1932 году рухнул, на Бахрейне весьма вовремя нашлась нефть. Для защиты ценных ресурсов – простите, для обеспечения безопасности Бахрейна – англичане в 1935 году построили на острове современнейшую по меркам того времени военную базу.
Вторая мировая война серьезно ослабила «британского льва». «Просвещенные мореплаватели» потихоньку оставляли колонии. В 1971 году дошла очередь и до Бахрейна. 15 августа остров получил независимость.
