При беглом взгляде на военную историю кому-то может показаться: сначала люди воевали на колесницах, потом перешли к кавалерии, потом отказались от нее в пользу танков. А в будущем, видимо, место танков и крейсеров займут боевые роботы. На самом деле военная мысль никогда не была такой прямолинейной. История знала много других идей, а с ними – и путей, по которым могла пойти военная техника. Причем немало весьма необычных, а подчас и курьезных. О некоторых из них – наш рассказ.
Предшественники швейцарского ножа
Каждый знает: для дистанционного и для ближнего боя лучше иметь одно оружие. Именно этой цели служит штык-нож, до сих пор имеющийся на каждом автомате. Но мало кому известно: во времена, когда основу боя составляла не стрельба, а рубка, предпринимались попытки создать комбинированное оружие.
Полагаться только на огнестрел в те далекие времена не приходилось. Кремниевые замки не отличались надежностью, а перезарядка была делом настолько долгим, что произвести ее в бою было невозможно. Так что, сделав выстрел, следовало бросаться в рукопашную. И хорошо бы при этом не выбрасывать бесполезный пистолет – он все-таки денег стоит. Так и придумали совмещать огнестрельное и холодное оружие в одном предмете.
Шпага-пистолет или топор-мушкет являлись оружием штучным. Чтобы его заполучить, нужно было его сначала придумать, а потом найти кузнеца-конструктора, который сможет такое приспособление спроектировать и изготовить. Но, судя по всему, окупалось каждое ноу-хау с лихвой.
И чего только не изобретали. Больше всего в музеях и частных коллекциях встречается, конечно, мечей с дополнительным стволом. И, судя по всему, это на войне из них сначала стреляли, а уж потом ими фехтовали. В гражданской жизни все было наоборот. Подвергаясь атаке, благородный господин хватался за меч. Его противник был, разумеется, убежден, что ему предстоит поединок на стали. И вот тогда хозяин чудо-меча неожиданно стрелял – как говорится, удивил, значит, победил.
Использовалось комбинированное оружие и для охоты. Например, в Мюнхене применялось копье, по обеим сторонам наконечника которого располагались мушкетные стволы. Так можно было поразить кабана или медведя с короткой дистанции, находясь, за счет копья, в относительной безопасности.
Немцы вообще любили неожиданные сочетания, и в музеях у них полно стреляющих ножей, топоров, алебард и всего такого прочего. Любовь их простиралась так далеко, что они конструировали даже мушкеты-арбалеты. Если новое оружие не помогало, можно было попробовать выстрелить еще раз, но теперь уже на старый манер.
Самая большая пушка
Распространено мнение, что не было в истории артиллерии ничего крупнее легендарной «Большой Берты» заводов Круппа. Безусловно, мортира, отправлявшая в полет снаряд весом почти в тонну и хваставшая калибром в 42 см, внушала противнику сверхъестественный ужас. Но даже в Первую мировую войну были орудия еще разрушительнее. И стреляли они отнюдь не со стороны немецких позиций.
Бои за крепость Верден во Франции затянулись больше чем на полгода. Немцы костьми легли, чтобы захватить два форта, но дальше продвинуться не смогли. Выбить противника из казематов французам тоже было не под силу – они день и ночь палили по укреплениям, которые сами же строили, из всех орудий, но ничего не могли поделать. Построенные на совесть фортификационные сооружения только дрожали под ударами снарядов, но падать и не думали. Вот уж когда, наверное, французы были не рады, что имеют славу лучших строителей в Европе. А немцы, напротив – под прочной крышей из бетона, дополнительно прикрытой многометровым слоем грунта, чувствовали себя совершенно спокойно.
Пока однажды среди равномерной и привычной канонады не прозвучали другие, басовитые и глухие залпы. Форт словно поразило громом – первый же удар разнес крышу вдребезги, а последующие добрались до самых глубоких этажей подземелья. После обстрела уцелели считанные единицы. Так заявила о себе 520-миллиметровая гаубица французских заводов Шнейдера.
Это артиллерийское чудище посылало снаряд весом 1400 кг на 17 км! Из-за веса в 263 тонны перевезти ее можно было только по железной дороге и лишь в специальном, особо прочном, транспорте. А после того, как супер-гаубица стреляла, весь личный состав ее артиллерийской батареи, несмотря на все предпринимаемые меры, несколько дней слышал в ушах только звон.
Гигантомания оружейников продолжилась и во время Второй мировой войны. Гитлеровцы нуждались в больших пушках – чтобы прорваться во Францию, нужно было преодолеть линию Мажино, а французов никто не лишал славы лучших строителей укреплений. Требовались сверхмощные пушки, причем такие, которые можно было бы относительно просто перевозить. А значит, либо орудия должны ездить по железной дороге, либо – научиться добираться на линию огня самостоятельно.
Самой мощной самоходной мортирой стал немецкий «Карл» калибром 615 мм. Но самоходным он был только формально – свои 132 тонны он еле-еле тащил со скоростью 5 км/ч. И хотя пушка стреляла 2-тонными снарядами, но дальность была невысокая – всего 7 км. При этом для обслуживания «железного слона» требовалось больше сотни постоянно занятых солдат и офицеров. В общем, вид «Карл» имел весьма угрожающий, но проку от него было всего ничего. Поэтому и построили их всего шесть.
А среди орудий для железной дороги царил вездесущий Крупп. С его заводов вышло нечто и вовсе невероятное – «Дора» (снаряд ее весил больше, чем легкий танк) тянула на 1350 тонн и целилась из ствола с внутренним диаметром 80 см. За этой «малышкой» ухаживали 450 солдат. Транспортер для нее тоже требовался особенный – она занимала сразу две железнодорожные колеи. На большие расстояния пушка перевозилась в разобранном состоянии в двух железнодорожных составах.
В итоге вся эта угрожающая артиллерия во Франции… не пригодилась, и, чтобы хоть как-то окупить затраты на грандиозные пушки, двух «Карлов» и «Дору» отправили на Восточный фронт – на затянувшуюся осаду Севастополя, которую вел генерал Манштейн. Для оправдания применение великанов, пропаганда выдумала на советских позициях «неуязвимый форт с орудиями невероятно крупного калибра». Разумеется, ничего подобного в Севастополе не было. Была, конечно, впечатляющая четырехпушечная башенная батарея, построенная в 1933 году. Но ничего уникального. И «Карлы» обломали об нее зубы.
Дело было так. Когда супер-орудия только начали обстрел, они, конечно, произвели на обороняющихся впечатление. Но стрелять часто мортиры не могли – уже после 30 выстрелов «Карлу» требовалась замена ствола. Так что за первые два дня было произведено 16 выстрелов, из которых к прямому попаданию привел только один. Командир советской батареи майор Александер за это время произвел разведку. «Карлов» выдали необычно яркие вспышки выстрелов и характерный звук. Советская артиллерия дала ответный огонь – и поврежденные пушки спешно увезли назад в Германию.
Сухопутные броненосцы
Тягой ко всему огромному страдали не только конструкторы пушек, но и создатели танков.
Самый большой танк построили еще в 1914 году на деньги Николая II. Сконструировал громадину инженер Н. Лебеденко. Называлась она «Нетопырь» (а в народе «Царь-Танк»). Этот танк был колесным. Впереди машина имела два больших, а сзади – два маленьких колеса, так что все вместе напоминало пушечный лафет. Лебеденко «подсмотрел» конструкцию с непропорционально большими колесами у степной повозки-арбы. Он рассудил так – если большое колесо легко преодолевает бездорожье, то колесо совсем уж грандиозных размеров будет «не замечать» окопы и канавы.
Корпус танка представлял собой поперечную балку, у которой было две башни – одна сверху, а другая снизу. Верхняя должна была нести пушку и стрелять по бронированным целям. Нижней отводилась роль противопехотной пулеметной точки.
Лебеденко знал, как получить у императора одобрение проекта. Сначала проектировщики сделали заводной макет танка размером с детскую игрушку и продемонстрировали ее императору. Аудиенция в итоге вместо трех минут продлилась почти час, в течение которого государь и инженер, словно дети, ползали по коврам и смотрели, как игрушка преодолевает своими большими колесами все поставленные на ее пути препятствия.
Одним словом, царь впечатлился и дал денег на строительство действующего образца. Под Москвой «Царь-Танк» был собран, но все пошло не так, как ожидали. Вначале оказалось, что колеса разных размеров не помогают танку преодолевать препятствия. Наоборот, они заставляют его вязнуть в каждой канаве, причем двигатель не справляется с тем, чтобы вывезти танк из ямы, в которую он угодил. Потом поняли, что неверно подобрали металл для постройки и махина получилась в полтора раза тяжелее планируемого, так что далеко она не уедет. Наконец из столицы прибыло высокое военное начальство и забраковало «колесницу войны» – дескать, его размеры делают танк слишком уязвимым для врага. Так что до 1923 года «Нетопырь» простоял, никому не нужный, а потом его разобрали на металлолом.
У СССР был свой проект сверхтяжелого танка – назывался он Т-42 и дальше опытных образцов пойти не успел. Зато на полигонах зарекомендовал себя хорошо. Танк конструктора Гротте представлял собой махину весом в 100 тонн, имел длину 20 м и приводился в движение двигателем от тепловоза. Помимо центральной башни, у танка были дополнительно две передние и две задние. Предполагалось, что гусеничный монстр будет прорываться чуть ли не в одиночестве через линию фронта, обороняя себя огнем башенных пушек со всех сторон, в том числе и от атак с воздуха.
Аналогичный танк, но весом в 42 тонны, назывался Т-35 и стал единственным серийно изготовлявшимся пятибашенным танком. Построено было чуть больше 60 машин, и повоевать эти самые большие советские танки успели в 1941 году во время контрнаступления под Москвой. Вскоре после этого их сменили более современные конструкции.
Верхом на снаряде
Барон Мюнгхаузен, который, как известно, всегда рассказывал только правду, в одной из своих многочисленных историй два раза пересек линию фронта, сидя на летящем пушечном ядре. Сначала он сел на «свое» ядро, долетел до вражеских позиций, произвел разведку, а потом, когда его «летательный аппарат» стал терять высоту, ловко перескочил на неприятельское ядро и на нем вернулся к позициям своих войск. Мы точно не знаем, его ли трюк хотели повторить многочисленные создатели «верховых снарядов», но полагаем, что без чтения небылиц тут не обошлось.
Накануне Второй мировой войны Италии и думать было нечего меряться силами с Англией. «Британский лев» имел множество военных заводов, и заводы эти производили самую новейшую технику. И на воде, и в воздухе подданные короны имели полное господство. Значит, нужно было найти новое оружие, которое, во-первых, будет действовать неожиданно, а во-вторых, нанесет большие повреждения дорогостоящим военным машинам. В воздухе это было почти невозможно – как подкрасться в чистом небе? Другое дело море. Подводные лодки уже показали себя вполне успешно, и мысль фашистского генштаба обратилась к ним.
А где атака будет самой неожиданной? Конечно, в тылу. В случае с кораблем – на его собственной базе. Корабли на якоре очень хорошо охраняются и добраться до них будет ох как непросто. С другой стороны – стоят двигатели, открыто большинство переборок, расслаблен экипаж, нет никакой возможности маневра. Напасть в таких условиях – все равно, что атаковать спящего.
Что же выдумали итальянские генералы? Для начала они обратились к опыту предыдущих войн. Когда еще только появились хорошо бронированные корабли – огромные пароходы, покрытые листами стали – с ними лучше всего воевали их антиподы, минные катера. А чтобы направить мину к части судна, бронированной хуже всего, взрывчатку на таких катерах укрепляли… на шесте. Ждали момента, когда враг был отвлечен перестрелкой или можно было в тумане к нему приблизиться. Как можно тише катер подбирался к линкору, и матросы с катера в буквальном смысле били линкор в борт. Миной, укрепленной на десятиметровом шесте. Одной-двух пробоин хватало для успешной диверсии. На дно линкор, конечно, немедленно не шел, но вынужден был ретироваться на базу.
Такую миниатюрную подводную лодку по тем временам сделать было нельзя. Технология не позволяла. Самым маленьким предметом, который мог передвигаться под водой, была торпеда. Но если сделать ее такой, чтобы в ней мог находиться человек, она сразу станет слишком громоздкой. А для проникновения на морскую базу надо буквально лавировать между стоящими на рейде кораблями, пока не доберешься до нужного. И инженеры решили… посадить людей на торпеду верхом.
Какой бы странной ни казалась эта идея, она пошла в дело. Уже в 1940 году были проведены первые широкомасштабные учения. Поставленную задачу – проникнуть в порт и атаковать стоящий на якоре корабль, изображающий линкор противника – выполнил только один экипаж из трех. Тем не менее, первый опыт признали успешным.
«Ездовая торпеда» представляла собой сигарообразный снаряд длиной чуть более 6,5 м и диаметром полметра. Водители звали ее «Поросенок» из-за капризных и постоянно ломавшихся механизмов. На снаряде сидели два человека – водитель и его помощник-водолаз, снабженные аквалангами. На расстоянии 20 км от цели торпеда опускалась с борта корабля-носителя и тихим ходом отправлялась к цели. Диверсанты огибали сторожевые корабли, подныривали под заграждения. Миновав все препятствия, они достигали днища вражеского судна. Там помощник отсоединял головную часть торпеды, содержащую 3 центнера взрывчатки, и крепил ее к обшивке корабля. Затем на той же торпеде пловцы возвращались назад. Из-за ограниченного запаса воздуха в баллоне акваланга всю задачу, включая возвращение, нужно было выполнить за шесть часов. Кроме того, часто отказывал мотор и приходилось плыть, толкая торпеду вместе с собой – не бросать же дорогостоящую технику на дне морском.
В ноябре 1941 года боевые пловцы одержали первую сравнительно большую победу – потопили два английских линкора в хорошо охраняемом порту. А дальше – пошло-поехало. Напуганные потерями англичане удесятерили силы по защите кораблей на рейдах, а заодно стали ловить и допрашивать итальянских моряков. В итоге построили свою собственную управляемую торпеду – «Колесницу». В целом она была аналогична итальянской. И бросились топить теперь уже фашистские корабли на их базах.
Подобной техникой обзавелась позже и Германия. Немецкие аппараты выглядели особенно забавно – чтобы защитить водителя управляемой торпеды от удара волн, немцы оборудовали на своих торпедах крошечные кабины. Выглядело это, будто напяленная на торпеду здоровенная немецкая каска. Технологически «немцы» тоже были совершеннее аналогов – выйдя на цель, пловец не крепил ничего к вражескому кораблю. Несущая торпеда – та самая, с каской – вела за собой еще одну, обычную. Она была и поменьше, и с другой начинкой – внутри у нее находилась взрывчатка. Боевая торпеда шла вперед, управляемая – спешно «смывалась», чтобы ее не задело взрывной волной. Особого распространения немецкие аппараты не получили, зато, в отличие от «итальянцев» и «британцев», использовались как на море, так и в речном флоте.
Японцы тоже построили свои «верховые торпеды», но отличились в своем неповторимом стиле. Японскими «Кайтенами», что означает «Потрясатель неба», управлял водитель-смертник. Выбраться из малюсенькой кабины у него не было никаких шансов. Все, что от него требовалось – направить торпеду в цель и взорваться вместе с ней.
Ни в одной из стран-создателей управляемые подводные снаряды не получили большого распространения – уж больно были сложны в применении и ненадежны. Так что верховые торпеды так и остались средством устрашения и были забыты после войны.
Помимо «Доры» была еще одна пушка, способная потягаться за звание самой крупнокалиберной. В 1943 году американцы искали способ сэкономить при испытаниях авиабомб. И нашли оригинальный вариант: вместо сбрасывания экспериментального снаряда с самолета дешевле выстрелить им из специальной мортиры. Новорожденное 914-имиллиметровое орудие нарекли «Маленький Давид». Когда его продемонстрировали генералам, те пришли в восторг – ведь теперь атаковать авиабомбами можно было без авиации, а значит, в любую погоду. Планировалось стрелять из «Маленького Давида» и его близнецов по японским укреплениям и ожидалось, что разрушения будут просто ошеломляющими. Но поучаствовать во Второй мировой пушка-переросток не успела, а после войны ее тут же списали и распилили на металл за ненадобностью.
Кривоствольное оружие
Старый анекдот гласит: «если пушку положить на бок, она сможет выстрелить за угол. Но советский солдат за угол стрелять не будет!» Это, конечно, только шутка. Но немецкие солдаты, в отличие от советских, пытались научиться стрелять за угол.
Кривую насадку на винтовочный ствол впервые применили в 1943 году. С ее помощью пробовали – и вполне успешно – стрелять, не высовываясь из укрытия. В городских условиях насадка позволяла стрелять через препятствие. Для того чтобы не просто стрелять, а попадать в противника, использовали специальный призменный прицел. Правда, быстро перейти от стрельбы «с подвыподвертом» к нормальной стрельбе по прямой насадка не позволяла, так что применявшие ее так же часто гибли, как и выполняли боевые задачи. Полковник вермахта Шеде пытался применить кривоствольную технологию для пушек, но завершение войны и развал гитлеровского режима не дали закончить проект.
Петля Нестерова
Когда самолеты только-только начинали свой путь в качестве боевой техники, никто и не помышлял о воздушных боях и истребительной авиации. В крылатой машине видели будущее только в качестве разведчика и бомбардировщика. К началу Первой мировой войны приличное количество бомб легкие самолеты с собой унести еще не могли, а вот бодро полетать над вражескими позициями и пересчитать-зарисовать все, что нужно, уже были способны. И успешно это делали. А другие самолеты не могли с ними бороться. Наземная артиллерия не доставала до тех высот, на которых реяли аэропланы, и надежда была разве что на меткий пистолетный выстрел пилота.
Чего только не выдумывали для борьбы самолетов против самолетов. Предполагалось сбивать врага удачно направленным потоком воздуха с помощью пропеллера. Предлагали крепить нож на хвостовом костыле и трос с утяжелением для спутывания винта. Была разработана даже первая авиационная мина – крюк-«кошка» с прикрепленным к нему зарядом взрывчатки.
Но начало бою в воздухе положил русский летчик и конструктор Петр Нестеров. Встретив австрийский разведывательный самолет, Нестеров заложил мертвую петлю и ударил разведчик сверху колесами по крыльям.
В этом бою Нестеров погиб – во время удара по самолету противника ему сломало позвоночник. Но в историю это столкновение вошло как первый воздушный таран и вообще первый бой в воздухе.
